Любовь и смерть в Италии эпохи Возрождения
Шрифт:
Как и большинство других conservatori, учреждение при монастыре Св. Екатерины находилось под светским управлением. Монахини, надзиравшие за девушками и кормившие их, лишь предоставляли услуги, но не принимали никаких решений. Вся политика, управление, финансы и сбор средств находились в руках благочестивого братства (с членством, открытым для обоих полов), состоявшего частично из клириков и в значительной степени из мирян, как правило, связанных с римской элитой 95 . Знатные женщины не имели права голоса в совете; мужчины принимали решения о приеме, отбирали женихов, выделяли приданое, следили за моральными устоями избранников в браке и распределяли средства. Тем не менее женщины, входившие в эту организацию, играли существенную роль, поскольку, благодаря своему полу, они лучше разбирались в женских характерах и легче получали доступ к девушкам в затворничестве (clausura) 96 .
95
О роли обоих полов в изначальной общине Св. Екатерины и их собраниях см.: Scaduto M. Storia della Compagnia di Gesu in Italia. Vol. 4: L’epoca di Giacomo Lainez, 1556–1565: L’azione. Roma, 1974. P. 645. См. также: Lazar L. L. E faucibus demonis, Daughters of Prostitutes, the First Jesuits and the Compagnia delle Vergini Miserabili di Santa Caterina della Rosa. P. 263.
96
Ferrante L. Patronesse e patroni in un istituzione assistenziale femminile (Bologna, sec. XVII) // Ragnatela di rapporti: Patronage e reti di relazione nella storia delle donne / A cura di L. Ferrante, M. Palazzi e G. Pomata. Torino, 1988. P. 59–79, особенно: P. 61–62 о мужском управлении и P. 63–69 о помощницах из среды знати.
Непростая общественная миссия монастыря Св. Екатерины, как и большей части других приютов для находившихся в группе риска девушек эпохи католической Реформы, вскоре выхолостилась до помощи дочерям богатых ремесленников в поисках достойной брачной партии 97 . Ко второй половине 1550-х годов там, как представляется, проживало мало детей проституток. В 1570-х годах в монастыре предприняли попытку вновь брать на воспитание девочек у женщин, торгующих своим телом, даже похищая их и используя полицейские облавы и принуждение по суду для того, чтобы спасти их из вертепа пороков и опасностей 98 .
97
О вариантах этого шаблона социальных предпочтений в Турине XVII века см.: Cavallo S. Charity and Power in Early Modern Italy. Cambridge, 1995. P. 110–114; Cohen Sh. The Evolution of Women’s Asylums since 1500. P. 154. О дочерях ремесленников, которым там помогали, см.: Ciammitti L. Quanto costa essere normali: La dote nel conservatorio femminile di Santa Maria del Baraccano (1630) // Quaderni storici. 1983. Vol. 53. P. 469–497, особенно: P. 469.
98
Camerano A. Assistenza richiesta ed assistenza imposta: Il Conservatorio di S. Caterina della Rosa di Roma // Quaderni storici. 1993. Vol. 82. P. 227–260. О том, как монастырь в 1576 году был вынужден прекратить похищать бывших воспитанниц, см.: Ibid. P. 231, прим. 17. О привлечении sbirri (полицейских) см.: Ibid. P. 233. О богатых ремесленниках в болонском conservatorio Санта-Мария-дель-Бараккано см.: Ibid. P. 239; Ciammitti L. Fanciulle, monache, madri: Poverta femminile e previdenza in Bologna nei secoli XVI–XVIII // Arte e pieta: I patrimoni culturali delle opere pie. Bologna, 1981. P. 470.
99
Camerano A. Assistenza richiesta ed assistenza imposta Camerano. P. 232–233.
100
Ibid. P. 229.
101
Ibid. Уставы определяли возраст вступления; список девушек подтверждает эту схему: Archivio di Stato di Roma, Santa Caterina della Rosa, busta 79.
102
Camerano A. Assistenza richiesta ed assistenza imposta. P. 240.
103
Archeologia urbana a Roma: Il progetto della Crypta Balbi. Vol. 3: Il giardino del Conservatorio di S. Caterina della Rossa. P. 33. В Национальном музее Рима (крипта Бальба) представлена современная картина, реконструирующая это событие. Для реконструкции костюмов использован дневник Джильи, см. сл. прим., об адресе Джильи см.: Ibid. P. 44.
104
Gigli G. Diario di Roma. Roma, 1994. P. 10–11. В 1640 году процессии возобновились, но проходили в мае: Ibid. P. 331.
Conservatorio помогал девицам подготовиться к браку. Там их не только укрывали от агрессивных мужчин и суетных женщин, но и учили некоторым навыкам, особенно вышиванию. Во многих conservatori девушки должны были работать: долгие часы за станком и иглой, часто в пользу посредника, помогали им накопить на приданое 105 . Частично за работой надзирали монахини, частично – старшие zitelle. Их могли немного учить читать и писать. Но, чтобы выйти замуж, наряду с добродетелью и умением вести хозяйство, девушке было всего нужнее приданое. Его зачастую обеспечивал conservatorio путем выплаты либо всей суммы однократно, либо частями с определенной периодичностью, чтобы в некоторой степени контролировать получателя. В XVI веке обычная сумма приданого составляла 50 или 100 скудо – не слишком щедро, но для ремесленников достойно 106 . Содержатели conservatorio не только стремились сохранить своих выпускниц от греха, но и остерегались бессердечных мужчин, которые женились на девушках из-за денег, а потом жестоко с ними обращались или бросали. Приданое не выдавалось автоматически: каждый брак подразумевал переговоры, во время которых заинтересованные стороны торговались, стараясь увеличить выплаты и улучшить перспективы невесты 107 .
105
О ремеслах в Санта-Мария-дель-Бараккано: Ciammitti L. Fanciulle, monache, madri. P. 476–477.
106
О размере приданого: Camerano A. Assistenza richiesta ed assistenza imposta. P. 231.
107
Об увеличении приданого в Турине XVII века см.: Cavallo S. Charity and Power in Early Modern Italy. P. 181.
Большинство девушек в конце концов выходили замуж. Впрочем, некоторые становились служанками, зачастую с целью заработать остаток приданого.
Некоторые воспитанницы оставались в монастыре на всю жизнь. Регистр zitelle, сейчас находящийся в Государственном архиве города Рима, показывает, что лишь немногие в действительности становились монахинями, обычно здесь же в монастыре Св. Екатерины 108 .
Несмотря на разрушение монастыря, археологи по большей части восстановили историю этого места. Помимо данных раскопок, старые планы местности и нотариальные записи о сделках с недвижимостью позволяют восстановить очертания фундамента и даты покупок. В конце 1550-х годов, когда произошла наша любовная история, монастырь быстро рос. В 1555 году официальный покровитель монастыря кардинал Чези сделал пожертвование, позволившее монахиням расширить свою деятельность 109 . В 1560 году начнется постройка новой, дошедшей до нас церкви в юго-западном конце квартала, а спустя немного времени исчезнет ее предшественница на полпути к западной части квартала. В наши дни камни, использованные при постройке новых стен, и часть фундамента, раскопанного археологами под новым монастырем, – это все, что осталось от церкви Санта-Мария-Домине-Розе 110 . Благодаря пожертвованию Чези, монастырь начал расширяться в южном и северном направлениях, скупив здания вдоль западной границы квартала и сады в его центре. Несмотря на это, в северной части квартала при пересечении с улицей Боттеге-Оскуре в частных руках остался ряд скромных домов – в них зачастую могли разместиться только две комнаты по ширине. Что касается самих девушек из conservatorio, они, судя по всему, жили в этот период бурного строительства в некоторых старых домах и комнатах за пределами собственно монастыря. Это жилье, снимавшееся монахинями или опекунами, находилось к северу от растущего комплекса монастыря 111 . В 1550-х годах эти здания еще не были ограждены от назойливых взглядов: после 1579 года, купив больше недвижимости в середине квартала, монастырь возвел высокую стену для защиты огражденной территории 112 . Стоит запомнить, где именно проживали девушки, – это имеет значение для происшедших в нашей истории событий.
108
D’Amelia M. La conquista d’una dote: Regole di gioco e scambi femminili alla Confraternita dell’Annunziata (sec. XVII–XVIII) // Ragnatela di rapporti: Patronage e reti di relazione nella storia delle donne. P. 321: подсчитано количество девушек, прикрепленных к другим римским учреждениям, выделявшим приданое, девушек, которые затем ушли в монастырь. Из Аннунциаты, приписанные к которой девушки жили дома, в монастыре оказалось 10%, из Сан-Рокко – 27%. Очень мало кто из списка девушек из: ASR, Santa Caterina della Rosa, busta 79) в итоге стали монахинями. См. также: D’Amelia M. Economia familiare e sussidi dotali: La politica della confraternita // La donna nell’economia, sec. XIII–XVIII, Istituto Internazionale di Storia Economica Datini, Prato, ser. 2, vol. 21 / A cura di S. Cavaciocchi. Firenze, 1990. P. 199. О том, что в conservatorio предпочитали, чтобы их воспитанницы не становились монахинями – это требовало больших расходов, – см.: Ciammitti L. Fanciulle, monache, madri. P. 494.
109
Archeologia urbana a Roma: Il progetto della Crypta Balbi. Vol. 3: Il giardino del Conservatorio di S. Caterina della Rossa. P. 22–24; Moroni G. Dizionario di erudizione storico-ecclesiastico. Vol. 11 (1846). P. 135–138. Федерико Чези был вторым кардиналом из этого семейства и сделал пожертвование в пользу монастыря Св. Екатерины по настоянию Лойолы. О попытках Чези войти в высшее общество: Valone C. Mothers and Sons: Two Paintings for San Bonaventura in Early Modern Rome // Renaissance Quarterly. 2000. Vol. 53. № 1. P. 108–132. О приверженности кардиналов Чези к монастырю Св. Екатерины: Ibid. P. 123.
110
Archeologia urbana a Roma: Il progetto della Crypta Balbi. Vol. 3: Il giardino del Conservatorio di S. Caterina della Rossa. P. 33.
111
Archeologia urbana a Roma: Il progetto della Crypta Balbi. Vol. 4: Il giardino del Conservatorio di S. Caterina della Rosa, Supplemento. P. 20. В 1550-х годах монахини вносили арендную плату некоему Стефано Чентолини не только за церковь, но и за «дом и старые комнаты, в которых живут наши девицы, приписанные к монастырю Св. Екатерины».
112
В тот же период монастырю принадлежала старая башня, Торре-делла-Мелангола, которая находилась через дорогу к югу. Она была разрушена ради лучшей clausura. См.: Ibid. P. 26; Camerano A. Assistenza richiesta ed assistenza imposta. P. 257–258,
Была ли судьба zitella счастливой? На этот счет существуют взаимоисключающие точки зрения. Историки отмечали, что во многих отношениях закрытые приюты для мирянок эпохи Контрреформации были одной из лабораторий для позднейших надзирательных учреждений: богаделен, сумасшедших домов, тюрем 113 . Следовательно, нахождение взаперти, надзор, изоляция, рутина, скудная интеллектуальная пища и ограничение самостоятельности, вероятно, ослабляли дух и сдерживали умственное и эмоциональное созревание. Даже без помощи Фуко можно представить себе conservatorio как безотрадное, убогое место, лабораторию для надзора и наказания. Однако некоторые историки предлагают не столь мрачную интерпретацию. Для начала, существование молодых женщин вне conservatorio, вероятно, было ненамного свободнее: свобода передвижения достигших переходного возраста девочек в Риме XVI века была очень ограниченной 114 . С другой стороны, девушки вне монастыря иногда сталкивались с внешним миром, поскольку дома или там, где они служили, они могли порой общаться с посетителями. Они могли чаще вести беседы и узнавать новости и имели возможность флиртовать с мужчинами. Что касается долгих часов труда в conservatorio, то же самое нередко происходило и за его пределами. Кроме того, был актуален вопрос безопасности. Мы, современные люди, зачастую потешаемся над зацикленностью людей XVI века на женской сексуальной добродетели или удивляемся ей, поскольку наши ценности разительно отличаются от тогдашних. Однако историки отмечают угрозы, тяготевшие над женщиной в XVI веке, – ее репутацией, брачными перспективами и безопасностью. Молодая женщина без защиты, денег и достаточного количества родственников мужского пола, чтобы отразить беду, становилась легкой жертвой скверных сделок сексуального характера с бездушными мужчинами 115 . Что касается представления о том, что conservatorio делал инфантильными своих воспитанниц, некоторые историки отстаивали противоположное мнение: в поисках брачных партнеров молодые женщины и их семьи играли далеко не пассивную роль. Они вместе прочесывали город в поисках денег и партий. Вместе со своими родственниками или самостоятельно молодые женщины предпринимали шаги к обеспечению своего будущего, часто заводя полезные знакомства внутри учреждения и вне его. Некоторые же сопротивлялись, бежали или иным образом подрывали его устои 116 .
113
Cohen Sh. The Evolution of Women’s Asylums since 1500. P. 142–143. Коэн проводит разграничение между карательными учреждениями для бывших проституток, с их режимом «хлеба и воды», жестким ограничением передвижения и другими строгостями и не столь суровыми conservatori.
114
См. главу 4 настоящего издания.
115
Cohen E. S. No Longer Virgins: Self-Presentation by Young Women of Late Renaissance Rome // Refiguring Woman: Perspectives on Gender and the Italian Renaissance / Ed. by M. Migiel and J. Schiesari. Ithaca, 1991. P. 161–191; Cohen T. V., Cohen E. S. Words and Deeds in Renaissance Rome: Trials before the Papal Magistrates. Toronto, 1993. P. 103–133.
116
Две рецензии на одну книгу: Cavallo S., Ferrante L. Donne, famiglie e istituzioni nella Roma del Sette-Ottocento // Quaderni storici. 1996. Vol. 31. № 2. P. 429–448. Авторы указывают на сложность отношений между благотворительными организациями и их клиентами. Они возражают ученым, которые считают, что патернализм принуждает население к зависимости. Об альянсах «охотников» за приданым, пожертвованным и не только: D’Amelia M. La conquista d’una dote. P. 305–343, особенно: P. 316, passim. О бежавших воспитанницах: Camerano A. Assistenza richiesta ed assistenza imposta. P. 253. Положительную оценку использования римскими женщинами conservatorio в следующие века см.: Groppi A. Mercato del lavoro e mercato dell’assistenza. P. 18.
Археологи раскопали ключи к материальной жизни монастыря Св. Екатерины. В почве сада обнаружили различные ножи, ножницы, булавки, украшения для поясов, бутылки 117 , ключи 118 , наперстки 119 , медальоны с изображением святых и фишки для настольных игр 120 . Из-под земли извлекли массу майолики XVI века, не столь изящной, как экспонаты музеев, но зачастую украшенной яркими геометрическими узорами и изображениями цветов, улиток, птиц, кроликов, драконов, львов, путти, домов и пейзажей, – нарисованных вручную широкими мазками на розовом, бежевом или белом фоне 121 . Очевидно, что не вся эта посуда предназначалась монахиням, поскольку на дне некоторых из этих образчиков процарапаны имена воспитанниц. У Аньезе, Амелии, Веры, Вирджинии, Виттории, Каролины, Катерины, Клаудии и так далее вплоть до Фаусты и Эммы – у каждой были собственные расписные тарелки, ныне найденные и занесенные в каталог 122 . Мы также кое-что знаем о еде, наполнявшей эти тарелки, поскольку почва сада изобиловала костями коров, свиней, коз и овец, выброшенными поварами. По крайней мере, монахини, пожалуй, ели много мяса: говядину летом и осенью, ягнятину весной после Великого поста и любимую римлянами поркетту из мяса молочных поросят 123 . Что до девочек, они, вероятно, тоже хорошо питались.
117
Archeologia urbana a Roma: Il progetto della Crypta Balbi. Vol. 3: Il giardino del Conservatorio di S. Caterina della Rossa. P. 544.
118
Ibid. P. 571.
119
Ibid. P. 577.
120
Ibid. P. 47.
121
Улитки: Ibid. P. 371; птица, кролик и дракон: Ibid. P. 273; драконы: Ibid. P. 357; путти: Ibid. P. 361; дома и пейзажи: Ibid. P. 373; цветы: Ibid. P. 255, 396–401. Птица: Archeologia urbana a Roma: Il progetto della Crypta Balbi. Vol. 4: Il giardino del Conservatorio di S. Caterina della Rosa, Supplemento. P. 255.
122
Имена: Archeologia urbana a Roma: Il progetto della Crypta Balbi. Vol. 3: Il giardino del Conservatorio di S. Caterina della Rossa. P. 437; предметы: Ibid. P. 425–438.
123
О костях и возрасте различных животных: Archeologia urbana a Roma: Il progetto della Crypta Balbi. Vol. 4: Il giardino del Conservatorio di S. Caterina della Rosa, Supplemento. P. 197. Было найдено очень мало птичьих костей. Что касается традиционной римской поркетты, то поросята были в основном молодыми. Устав conservatorio указывает на времена года, когда подавались эти блюда.
Был ли conservatorio мрачным или уютным, большинство молодых женщин, очевидно, предпочитали мужа и материнство старению в его стенах. Большинство выпускниц не только выходили замуж, но, как показывают документы учреждения, жестко разыгрывали финал шахматной партии, которая бы позволила им выйти на свободу, – ради себя и своих семей. Ясно, что это было сложно, ибо все стороны, включая монастырскую общину, отстаивали свои непростые интересы. Попечители хотели, чтобы их деньги не пропали даром, и производили выплаты с осторожностью, чтобы гарантировать состоятельность и хорошее поведение пары. И, дабы сэкономить собственные средства, они старались максимально использовать внешние вложения. В то же время женихи хотели заполучить хорошую партию – с хорошими деньгами в придачу. Следовательно, ведя кампанию по устройству своего брака, девушка и ее союзники выступали, с одной стороны, против потенциальных мужей, а с другой – против своего консерватория. Наша история мимолетной любви разыгралась на фоне подобных брачных стратегий.
История Алессио
Алессио Лоренциано было тридцать пять лет – более чем достаточно, чтобы уже успеть стать женатым человеком 124 . Он был университетским надзирателем, привратником и фактотумом, кажется, грамотным, небогатым; в кругу его друзей, как представляется, значительную часть составляли ремесленники. В субботу 4 февраля 1559 года, находясь в заключении, Алессио предстал перед судьей в тюрьме Корте-Савелли и рассказал историю столь странную и столь складную, что я намерен предоставить ему слово, лишь изредка прерывая его, чтобы добавить свои мысли и комментарии. Через три дня Алессио подвергся более настойчивому допросу и уточнил некоторые моменты. В конце этого заседания судья отправил его обратно в одиночную камеру «с намерением продолжить». Но никакого продолжения не обнаружилось, нет больше никаких документов и, сколько я ни искал, никаких намеков на приговор. Скорее всего, как это часто бывало, суд прекратил дело или привел его к мировому соглашению, которое и закончило всю эту историю.
124
Упоминание истории Алессио встречается в статье: Vasaio M. E. Il tessuto della virtu: Le zitelle di S. Eufemia e di S. Caterina dei Funari nella Controriforma // Memoria. 1984. Vol. 11–12. P. 53–64. В работе: Lazar L. L. E faucibus demonis, Daughters of Prostitutes, the First Jesuits and the Compagnia delle Vergini Miserabili di Santa Caterina della Rosa. P. 268, цитируется ее доклад. Я первым обнаружил историю Алессио в 1984 году и передал ее Вазайо для ее статьи.
Вот что Алессио, дословно и без сокращений, рассказал судье в субботу:
Я здесь, потому что хотел взять в жены бедную девушку [«zitella»; Алессио будет всегда использовать этот термин для обозначения воспитанниц монастыря], молодую и из хорошей семьи.
История Алессио возвращает нас в 1556 год, почти за три года до суда, на котором он сейчас дает показания.
Мне предложили девушку по имени Лукреция Казасанта, дочь маэстро Джованни-Пьетро, ювелира из Виковаро [в горах к востоку от Рима]. Я намеревался взять в жены бедную девушку и жить по-христиански от малых трудов, которые Бог дает мне. Эту девушку мне предложила мадонна Ливия, жена маэстро Пьетро, плотника; она сказала это мне в присутствии моей тети. Когда я узнал, что эта девица хорошего происхождения, я сказал:
– Хорошо, я возьму ее!
И так как у нее не было ни гроша в кармане, я хотел узнать сначала, хорошая ли она работница. А поскольку она жила в монастыре Св. Екатерины-делле-Вергини, я пошел к настоятельнице [консерватория] и спросил ее, не будет ли ей угодно показать мне кое-что из рукоделия Лукреции, но не сказал ей ни почему, ни с какой целью. Она показала мне немного ее работ, и они мне понравились. И затем я расспросил разных людей, чтобы узнать, родилась ли Лукреция в законном браке. Мне сказали, что это так и что она родилась от хорошего отца и хорошей матери. Тогда я подумал: есть две вещи, которые приводят христианина к спасению, – монашеская жизнь и брак. «Решайся, Алессио, – сказал я сам себе, – либо становись монахом, либо женись и живи по-христиански, как велит святая Мать-Церковь».
Был ли Алессио глубоко набожен? Возможно! Или он кроит эту риторическую ткань, чтобы она подошла к его юридическому положению? Гораздо вероятнее!
Мне сказали, что маэстро Джакомино из Пьяченцы, оправщик драгоценных камней, был опекуном этой девушки. Потому я и отправился к нему с сотней скудо в кошельке, потому что хотел через него пожертвовать приданое для этой девушки. И я спросил его разрешения взять эту девушку в жены. Он сказал мне, что хочет отдать ее за меня, но чтобы я не торопился, потому что он хотел навести справки о моем состоянии. Коротко говоря, господин, благодаря «языкам доброхотов» [здесь сарказм со стороны Алессио] или со слов других, Джакомино передал мне через посредника – я не помню, через кого именно, – что он не хочет отдавать за меня Лукрецию и что мне стоит забыть об этом.
Я занялся своими делами. Через год этот Джакомино заболел. Его родственницы говорили ему: «Ты мог бы выдать замуж эту бедную девушку Лукрецию, но не захотел!» Он сказал: «Если я поборю эту болезнь, то обещаю выдать ее замуж. Пошлите за тем женихом – я хочу сейчас дать ему обещание, что выдам ее за него». Меня позвали по его приказанию. Он велел мне не унывать, потому что намеревался удовлетворить мои чаяния. Итак, он выздоровел, и я пошел к опекунам монастыря Св. Екатерины, чтобы спросить, готовы ли они отдать мне эту девушку. Джакомино сделал то же самое, а опекунами были монсеньор [епископ] Мондови и монсеньор Ломеллино, а казначеем – Баттиста Маратта.