Любовь из капель дождя
Шрифт:
Глава 15
Дилан
Бабуля всегда знает лучше всех
— Эй? — слышу хриплый, но такой долгожданный голос бабушки, когда она заходит в дом. — Где мои мальчики?
— Один из твоих мальчиков здесь, бабуль, — кричу я ей из кухни.
Улыбаясь, она направляется ко мне с вездесущей ярко-розовой сумочкой в руках. Седые волосы
Бабушка Молли, как револьвер: остра на язык и сообразительна, но при этом одна из добрейших женщин, которых вы когда-либо встречали. В детстве я часто задавался вопросом: а не удочерили ли мою маму? Потому что она никак не может быть связана с женщиной, стоящей передо мной.
— Я уже мужчина, бабуль.
— Знаю, дорогой. — Она бросает сумочку на стул и подходит ко мне. Обхватив за плечи, бабушка осматривает меня оценивающим взглядом. — Ничего не могу поделать с тем, что до сих пор помню, как ты в три года дергал меня за штанину и ждал, когда возьму тебя на руки. Я жила в те времена. А теперь, — усмехается она, указывая на свою щеку, — поцелуй бабушку, — и шепчет, когда я наклоняюсь: — С опозданием, но с днем рождения.
Джордан заходит на кухню, тряся мокрыми после душа волосами.
— Привет, бабуль. — Он шагает в ее сторону и крепко обнимает. — Рад тебя видеть.
— Ладно. — Когда Джордан отпускает ее, бабушка достает из сумки салфетку и притворно промакивает ею глаза. — На меня нахлынула ностальгия. Кого покатать на закорках? — предлагает она, и мы оба разражаемся смехом.
Наконец, взяв себя в руки, Джордан прочищает горло:
— Как-нибудь в другой раз. Мне нужно в закусочную, — он виновато улыбается, но бабушка хмурится, скрестив на груди руки.
— Я только что приехала, а ты уходишь?
Джордан открывает холодильник и хватает яблоко, потирая его о рубашку.
— Труба зовет. Но я обещаю, что сегодня вечером буду дома, и мы наверстаем упущенное.
— Надеюсь на это, — она тепло улыбается ему, и Джордан целует ее в щеку. — Увидимся позже.
— До скорого, чувак, — говорю я, все это время не отрывая взгляд от бабушки. — Похоже, остались только ты и я, бабуль. Есть хочешь? — Я открываю шкафчик и вытаскиваю энергетический батончик, разрывая обертку. — В холодильнике у нас негусто, но я могу что-нибудь приготовить.
— Не рассказывай. Я не хочу волноваться из-за того, что вы двое плохо питаетесь. Отложу осмотр вашего холодильника на потом. Но если я не увижу там ничего полезного, то отправлюсь на местный рынок. Более того, я прослежу, чтобы вы запаслись продуктами, прежде чем уеду домой.
— В этом нет необходимости, бабуль. — Выбрасываю обертку в мусорное ведро, и она берет меня за руку, направляясь к входной двери.
— Я знаю, что это не так. Но здорово быть бабушкой. Можно делать все, что захочешь, черт возьми. И прямо сейчас, — бабушка гладит меня по руке, — я хочу поболтать с моим внуком.
Мы располагаемся в установленных на крыльце качелях, хоть я и боюсь, что они не выдержат наш вес и упадут. Видавшие виды цепи, на которых они
— О Боже, думаю, им требуется небольшой ремонт.
Она проводит рукой по цепочке, затем вытирает грязь о свои брюки. Гремя, я трясу ближайшей ко мне цепью.
— Думаю, здесь нужно что-то посерьезнее небольшого ремонта, бабуль.
— Хм-м-м, — она задумчиво умолкает. — Что ж, расскажи мне, дорогой, как дела?
Вполне невинный вопрос. Но, учитывая, кто его задает, я знаю, что это не так.
— Все хорошо. Закусочная заполнена, и мы усердно работаем. Погода, как всегда, отличная…
— Дилан. — Бабушка останавливает меня взмахом руки и смотрит на потрескавшуюся краску. — Меня не волнует погода. Как ты?
— М-м-м, — потираю джинсы пальцами, — сложный вопрос.
— Ну, тогда выговорись, дорогой, — она подмигивает, и в уголках ее карих глаз появляются морщинки. — И как следует.
— Если честно, я чертовски устал, бабуль, и я…
Тяжело вздохнув, она снова перебивает меня, но на этот раз ее взгляд полон беспокойства.
— Знаю. Я беспокоюсь о тебе и о твоем брате. Вы оба выглядите вымотанными. Ты молод. И не должен так выглядеть. Тебе необходимо веселиться, а не работать до потери пульса. Ты все еще играешь в бейсбол с теми местными ребятами? А что насчет рисования?
Я качаю головой, сосредоточив внимание на кустах, которые необходимо подрезать.
— У меня больше нет времени играть в бейсбол, но я все еще рисую, когда выдается такая возможность. На самом деле сейчас я должен быть в закусочной.
— Дилан. — Бабушка ждет, пока я посмотрю ей в глаза. — А как же твои мечты?
— Какие мечты? — Прекрасно понимаю, о чем она говорит, но я спрятал их глубоко в подсознании. Настолько глубоко, что даже не могу сказать, существуют ли они вообще.
— Ну, ты все еще хочешь пойти в художественную школу?
В ответ она видит мою унылую улыбку. Этого ей вполне достаточно.
— Я так и думала. Ты вкладываешь все силы в эту закусочную, а это в не то, о чем ты мечтал. Это мечта твоих родителей. Знаешь. — Бабушка разворачивается ко мне всем телом, и я понимаю, что избежать этого разговора не получится. — Когда ты отпускаешь свои мечты, Дилан, то исчезаешь в небытие.
Отвернувшись в сторону, теперь я пытаюсь разгадать ее мечты.
— Говоришь так, будто знаешь все на собственном опыте.
— Нет, это не мой опыт.
Она медлит, словно сомневаясь, следует ли ей говорить то, что собиралась.
— Тогда чей?
— Твоей матери, — слышу я, и мне кажется, будто ее голос пропитан сожалением. Я молча жду, когда она продолжит говорить. Бабушка пальцем выводит круги на колене. — Она всегда хотела стать танцовщицей. Помню, как, будучи маленькой, она прыгала по дому. — В ее горле зарождается смех, но в нем звучат печальные нотки. — Помню, как пела и кружилась. Она была такой счастливой.