Любовь Литвина
Шрифт:
Навстречу их каравану, растянувшемуся по степи, вышла толпа горожан, с песнями и танцами, под шум барабанов и труб. Они с любопытством рассматривали пленных, весело смеялись, тыкали пальцами и снова смеялись. Так столица Орды праздновала победу. "Наверно, подобные ощущения возникали и у пленных тевтонцев, которых приводили в Слоним", - грустно подумал Стась, глядя на обезумевшую от счастья толпу горожан.
Сарай - Берге - это был удивительный город, большой и современный, но отличающийся от западных городов своим восточным колоритом. Первое, что бросалось в глаза, это мечети. Все такие разные, большие и маленькие. Многолюдные улочки разделялись садами и дворцами, от которых шёл запах цветов и жареной баранины, невыносимый
Вдруг, среди всего этого иноземного шума, раздался такой родной звон. Это не могло быть ничем иным, как звоном церковных колоколов. Литвины остолбенели от изумления, затем, подгоняемые охранниками, ускорили шаг и вышли на широкую улицу с площадью, посередине которой стояла обычная православная церковь. Обычный поп в рясе звонил в колокола, а из самой церкви доносилось обычное церковное пение на понятном языке. Стась взглянул на товарищей и увидел в глазах многих из них слёзы. Охрана дала возможность пленным остановиться. Кто-то перекрестился. Следом, перекрестились все, хотя большинство верили лишь своим Литовским Богам. Затем последовал окрик, и колонна пленных последовала дальше.
Пленных прогнали через весь город, с запада на восток. Несколько часов Стась шёл, с изумлением созерцая незнакомый город. На его восточной окраине, у самой многоводной Волги, их загнали в какое-то деревянное строение, наполненное соломой.
– Откуда здесь церковь?
– Услышал Стась изумлённый голос.
– Не забывайте, мы - в столице Орды, а Орда - это империя, куда входят и русские земли.
– Ответил чей-то уверенный спокойный голос рядом. Стась обернулся и увидел средних лет воина, сидевшего у стены с прикрытыми глазами.
– Хан Берге, брат Батыя, учредил даже здесь, в столице Орды, Русскую епархию в 1261 году от рождества Христова. Сартак, сын Батыя, был русской веры.
– Продолжал говорить незнакомец у стенки.
– Может они нам помогут?
– Спросил неуверенно первый голос.
– Они - граждане Орды, мы для них - враги. Чем они нам помогут? Теперь нам помогут только наши Боги. Может быть.
Стась посмотрел в щель в стене. Узкая полоса грязного песка отделяла их от широкой реки, блестевшей на солнце. В наступившей тишине, после длительного перехода, все уснули. Стасу снилась другая река, быстрая, в родном краю, меж крутых берегов. Он шёл по берегу той реки, среди синих цветов льна и видел впереди девушку, светловолосую, в белом платье. Она смотрела на него и улыбалась. Сердце его трепетало в радостном возбуждении. Он проснулся. Печальная действительность вернула его в мир реальный. Единственно, что хотелось, это разрыдаться. С такими желаниями Стась научился справляться. Другим его желанием была пища, любая. Есть хотелось всегда после той битвы на Ворскле, но теперь, после сна и отдыха, после того, как чуть зажила рана на плече, есть хотелось нестерпимо. И, кажется, Боги услышали его. Ворота строения распахнулись, и довольные татарские охранники сообщили, что их сейчас накормят. В честь победы под Ворсклой. Сразу все проснулись.
Ожидание, показалось, длилось вечность. Наконец, ворота снова распахнулись, и довольные охранники внесли большой дымящийся котёл, от которого шёл невыносимый запах чего-то вкусного. Это был плов. Все быстро съели по большой чашке, и стоявший на раздаче охранник наполнил их повторно. Стасу казалось, что ничего вкуснее он никогда не ел.
– Теперь будут кормить хорошо и постоянно.
– Услышал он голос Ахмета, товарища из Слонима.
– Я слышал их разговор. Им надо нас выгодно продать. Сильных и здоровых.
– Успокоил.
– С улыбкой иронии сказал Стась.
– А можно отсюда сбежать?
– Сбежать то можно, а что дальше? Вокруг - одни татарские селения. Языка никто не знает. Я бы мог, конечно. Если обстоятельства позволят. Надо передать домой, кто жив. Может нас выкупят?
– Глаза Ахмета заблестели надеждой.
– Я предложу идею с выкупом охранникам.
– Твёрдо сказал Стась.
Когда обед закончился, он подошёл к охраннику, знавшему их язык, и тихо сказал:
– За нас могут дорого заплатить.
– Стась сделал паузу, вглядываясь в недоумевающие глаза татарина.
– Мы все из богатых семей, и наши родственники не пожалеют грошей ради нашей свободы.
– Он снова взглянул в, казалось, непроницаемые глаза охранника и сунул тому два гроша в карман. Охранник кивнул и вышел. А Стась стал ждать. Вечером татарин, забравший гроши, сообщил, что их, литвинов, купят, как воинов или в Персию, или в Турцию, или даже в Индию. И будет это через два дня. Взять за них выкуп никто не планирует. Их точно отправят в одну из этих стран, если раньше не отправят на север, в Булгар - первую столицу Золотой Орды. На вопрос, что с ними будет, если они окажутся в Булгаре, татарин лишь пожал плечами, потом подумал и ответил:
– Крепость будете строить.
В Булгар их не отправили. И через два дня литвины гордо стояли на рынке рабов отдельной группой. В другие дни это, видимо, был обычный рынок, с обычными купцами и покупателями. Но в этот день сюда согнали всех будущих рабов, возможно, со всей Золотой Орды. Действительно здесь были купцы и работорговцы из Индии и Турции, а также из Вавилонии, Египта и Сирии.
Торговля шла бойко. К литвинам поначалу приценивались, как к простым рабам, предлагая низкую цену. Но, когда выяснилось, что они продаются, как рабы-воины, желающих убавилось. Как и предполагал татарин - охранник, знавший их язык, купить их желали и в Индию, и в Турцию. А ещё, в Сирию. Но, так как оказалось, что в Сирии такого товара завались, остались два покупателя. Перспектива попасть в Индию, на край света, совсем не устраивала литвинов, потому они очень хотели понравиться туркам. И когда подходила их делегация, литвины выпрямлялись, напрягали мышцы, вызывая восторг у окружающих. И наоборот, когда подходили индийцы, они начинали хромать и изображать из себя больных. Получалось это, конечно, неловко, и вызывало смех. Но, кажется, сработало.
Наконец им объявили, что они едут в Турцию, ибо индийцы посчитали их могучими и сильными воинами, но глупыми. "Хоть какая-то радость за последние дни", - подумал Стась с горькой усмешкой.
– "Одним Богам известно, выиграли мы сегодня или проиграли". Про Турцию они хоть что-то знали, а главное, она была ближе к Литве.
Прямо с рынка рабов их перегнали в лагерь турецких купцов за каменными стенами, ибо товар требовал охраны. Хорошо накормили. Раны заживали.
В эту ночь Стась долго не мог уснуть. Мысль, что с каждым днём он всё дальше от Родины, не покидала его. Заснул он поздно. Ему снова снилась Амелия в белом платье на берегу реки в поле цветущего льна.
– Эта река не похожа на Рось, - подумал Стась утром, когда проснулся.
– Она похожа на Щару. Амелия - на Щаре, в Слониме. А разве не всё равно теперь?
– С грустью подумал он.
Турецкие купцы задержались в Сарай - Берге ещё на три дня. Их лагерь - стоянка за стенами наполнился телегами с разными товарами, породистыми лошадьми, а также другими рабами, смуглыми, не понимающими речи литвинов. Рабам разрешалось прогуливаться по определённой охраняемой территории и даже подниматься на стену.
Стась подолгу сидел на стене у башни, рассматривая панораму цветущего города, стараясь отрешиться от гнетущих мыслей. Совсем рядом располагался Султанский дворец, Аттуко - тана, как называл его Ахмед, что в переводе означало - "золотая голова". Хотя золото по-татарски - алтун. Это тоже сказал Ахмед. Он теперь смело подходил к турецким охранникам и демонстрировал свои знания турецкого языка, который мало чем отличался от татарского. На недоумённый вопрос собеседников, он гордо отвечал, что он - литвин, а язык выучил. Видимо, опасался последствий.