Любовь Литвина
Шрифт:
Подошёл юноша. лет 20, на вид, совершенно не отличающийся от охранников, не одеждой, не оружием.
– Жарко?
– Спросил он на понятном языке.
– Жарко.
– Удивился Стась, приподнимаясь на локтях.
– Переводчик?
– Спросил незнакомец и указал пальцем на Стаса.
– Почему?
– Ещё больше удивился Стась.
– Я - переводчик, - сказал Ахмет и поднялся.
– Всем построиться!
– Громко произнёс незнакомец на языке, не требующем перевода.
– А кто ты такой?
– Спросил Стась, немного раздражаясь.
– Серб какой-нибудь? Византиец?
– Он тоже встал с недовольным видом. Остальные литвины продолжали лежать.
– Сейчас увидешь.
И тут Стась обратил внимание на рукоятку сабли незнакомца, торчащую из обычного пояса, похожего на кушак. Её украшали красные и синие камни, отражающие солнечный свет.
– Стройтесь.
– Сказал спокойно Стась, всем своим видом выражая презрение к прибывшему.
Литвины стали нехотя подниматься, что-то недовольно бурча тихим голосом. Подошли охранники. Их подвели к какому-то каменному строению, у которого стояли два довольно высоких воина, раздетых по пояс, при этом ухмыляясь. Мышцы на руках и груди свидетельствовали об их силе.
Довольный незнакомец что-то спросил на непонятном языке.
– Кто хочет сразиться с ними? В кулачном бою.
– Перевёл Ахмет.
"Я, я, я..." - Хотели все. Стась знал, что Давгерт славился в этом виде единоборств, но после укуса змеи, он был слаб. Самым огромным среди литвинов был Войтек с полочан, и Стась кивнул ему.
– С обоими сразу?
– Спросил тот серьёзным голосом.
Ахмет перевёл. Турки удивлённо смотрели.
– Я могу сразу с обоими.
– Войтек шагнул навстречу соперникам.
Турки - кулачники переглянулись с незнакомцем - командиром и шагнули навстречу сопернику. Войтек был значительно выше обоих противников. Но, если смотреть по ширине, то они были одинаковы. По весу, видимо, тоже все одинаковы.
Войтек ударил одного из соперников, который обходил его справа. и тут же пропустил удар левой рукой соперника, который обходил его слева. Правый турок и Войтек упали под смех толпы. Но Войтек встал, а турок остался лежать. Обмен ударами, и второй турок остался лежать на песке.
Довольный Стась вызывающе смотрел на турка - - предводителя и усмехался. Растерянность того сменилась гневом. Он с ненавистью посмотрел в глаза Стасу и произнёс сквозь сжатые зубы на понятном языке:
– Давай! С тобой. На руках.
– И изобразил движение рукой.
– Давай.
– Ответил Стась. В этом упражнении дома, в Слониме, с ним мало кто мог бороться на равных. Причём, и правой, и левой рукой в равной степени.
– Только на левых. Правая у меня раненая.
– Он указал на шрам.
Они стали унебольшого деревянного стола напротив друг друга, локти поставили на стол и переплели левые кисти, сжимая их со всей силы.
– Давай!
– Крикнул Стась и почувствовал такую мощь в руке соперника, какой не ожидал. Его рука медленно стала опрокидываться, но в какой-то момент замерла. Соперник вскрикнул, вкладывая всю силу в последнее, как казалось ему, победное движение. Но руки остались на месте. В глазах у Стаса потемнело. Ещё мгновение, и он почувствовал, что натиск соперника стал слабеть. А ещё через секунды руки соперников вернулись в первоначальное положение. Стась уже собирался повалить ослабевшую в его руке руку, но в мыслях вдруг пронеслась подобная ситуация там, дома, в Слониме. Всё было также, но тогда его рука ослабела и не могла сопротивляться в руке более сильного соперника. Вокруг столпились товарищи, а его соперник сказал: "Ничья"!
– И не стал валить руку Стаса.
Глядя теперь в отчаянные глаза противника, Стась спросил:
– Ничья?
– И, не получив ответа, прокричал - Ничья!
Кисти рук расплелись, под шум довольной толпы. Незнакомец избегал взгляда Стаса. Лишь теперь Стась заметил насколько сильным тот выглядел. Мощные бугристые мышцы покрывали его руки и плечи.
Командир отряда открыл дверь каменного здания, охраняемого воинами в пёстрых одеждах с боевыми топорами, и произнёс на понятном языке:
– Оружие! Вам!
Стась вошёл первым. За ним - остальные литвины. Отдельными кучами лежали сабли, топоры, алебарды, пики, кинжалы, шлемы. Висели кольчуги и поддоспешная одежда. Стояли щиты разной формы. Стась искал мечи. Нашёл. Через полчаса все вышли довольные, гружёные оружием и доспехами.
– Теперь вы - воины бейлика Карасы.
– Торжественно сказал командир - незнакомец, соперник Стаса, на ломанном понятном литвинам языке.
– А ты кто?
– Спросил Стась.
– Я - Менид - сын Бея Аджлана.
– Он улыбнулся.
– Не ожидал, что я Бей?
– Я сам - Бей.
– Сказал задумчиво Стась.
– У себя на Родине.
– Он тоже улыбнулся.
Прошло несколько дней. Литвины жили в большом каменном строении на берегу речки. У Стаса была отдельная комната. За ними присматривал один незаметный охранник. По утрам и вечерам занимались физическими упражнениями и совершенствовали владение оружием. После чего, купались в речке. В остальное, жаркое время, лежали в тени гранатовых деревьев и финиковых пальм. Кормили хорошо. Раны почти перестали тревожить. Каждый день приходил Медит, наблюда за занятиями. Всегда дружески приветствовал Стаса.
Однажды, когда Стась дремал в полуденную жару в тени кустов роз, пришёл Менид и сказал, что его вызывает к себе Бей. Вместе они прошли через сады Правителя, вошли через резные каменные ворота, охраняемые многочисленной стражей, во двор Бея, подошли к огромному белому мраморному Дворцу с множеством башень разного размера и формы. По длинным коридорам, с янычарами на каждом углу, они долго шли, сворачивая то влево, то вправо, пока наконец не оказались в широком тронном зале, в глубине которого сидел сам Бей на каменном лазурном троне, устланном красивым ковром тонкой работы. Одет он был в какие-то лёгкие одежды, похожие на халат. Весь в золоте. На голове - длинный колпак с куском красного атласа, падающего на плечи. За ним стояли два стражника с алебардами и саблями на поясе.
Стась склонил голову перед Беем, так, как это сделал Медит и увидел чуть удивлённый взгляд Правителя. "Что-то не так сделал", - подумал он. Бей что-то торжественно сказал.
– Мне сказали - ты из далёкой северной страны.
– Сказал громко перевёл Медит.
– Да, Повелитель.
– Медит перевёл.
Бей снова что-то сказал.
– Будешь сопровождать со своими воинами посольство в Перване, бейлик такой, в Синоп, на берегу моря.
– Перевёл сын Бея.
– Да, Повелитель.