Любовь Литвина
Шрифт:
Мраморный дворец Великого Хана великолепно смотрелся среди пышных садов, от которых шёл ароматный запах созревших плодов. Был виден даже бассейн с блестящей на солнце гладью воды, лежанки, отопительные системы, горизонтальные дымоходы, водопровод из глиняных труб. Чуть в стороне возвышался трон.
Недалеко от дворца находилось другое каменное здание светло - синего цвета, ещё большее по размерам, чем дворец.
– Что это за сооружение рядом с дворцом?
– Спросил Стась у Ахмеда.- Сам дворец теряется на его фоне.
– Это медресе - храм науки.
– Гордо сказал Ахмед.
– Хан Узбек лет 50 назад построил его и пригласил сюда учёных из всех мусульманских стран. При нём Золотая Орда окончательно утвердилась, как мусульманское государство.
В первый же день пребывания в турецком лагере литвины составили список тех, кто попал в плен, и теперь искали способ передать его на Родину. Вариантов было два. Через свободных русинов, которые жили временно или постоянно в этом городе. И через татар или турок. Первый вариант пока представлялся невыполнимым, так как не предвиделось возможности даже приблизиться к тем свободным русинам. А вот в работу со вторым вариантом подключили, конечно, Ахмеда. Собрали все гроши, которые случайно сохранились у нескольких пленных. Их оказалось неожиданно много. Половину решили обменять на татарские монеты. И уже через час Ахмед весело пересыпал из руки в руку такие монеты. На одной их стороне был рисунок - переплетение сердец, год и место чеканки, а на другой - витиеватая надпись на арабском языке: "Да продлит Аллах его дни".
На следующий день список с 64 пленными литвинами Ахмед передал начальнику турецкой охраны. Тот обещал передать его Московскому послу, после того, как московит пообещает передать его в Москве послам Литовским. Часть оставшихся грошей отдали турку для Московского посла.
Литвины приободрились. Очень хотелось верить, что вести о них дойдут на Родину. Хоть будут знать, что живы. А в глубине души каждый надеялся вернуться.
Надежд поубавилось, когда большой турецкий караван, с товаром и рабами, покинул Сарай - Берге и направился на юг, к морю. Литвины, подлечившие свои раны, шли самостоятельно, охраняемые лишь несколькими вооружёнными всадниками. Другие рабы шли группами со связанными назад руками, с петлями на шеях из одной общей толстой верёвки. Это показалось литвинам несколько неожиданным.
– Вы нас считаете менее опасными, чем их?
– Спросил Ахмед с усмешкой у турецкого всадника.
Тот удивился сначала.
– Мы никого не считаем опасными. Ни вас, ни их. Просто, им терять уже нечего, а у вас есть надежда.
– Турок помолчал, потом добавил.
– Здесь некуда бежать. Пустыня.
Через два дня все понимали, почему связали рабов. Мысли отключались от жары. Белокожие литвины превратились в краснокожих, к тому же ещё и опухших. Укрыться от солнца можно было лишь одним способом - укутаться в одежды. И шагать вперёд, обливаясь потом. На полуденном привале литвины быстро съедали пищу и, сбившись в кучу, растягивали над собой полог из какой-то грубой материи. Раздевались и неподвижно лежали, пока не прозвучит команда "Вперёд". Пили больше, чем другие, потом шли мокрые от пота. Мысль о самоубийстве посещала многих. Но даже это было трудно - выполнимо, даже невозможно. Турки, как бы читая мысли, советовали потерпеть ещё немного. В состоянии полузабытья продолжали двигаться дальше.
Весь день шли, изнывая от жажды. Воду, которую выдали с утра, быстро кончилась. Турки пить не давали, постоянно подгоняя плетью. Говорили, что уже пришли. Ровная степь с низкой редкой жёлтой травой, выгоревшей на солнце, казалось, не кончится. Солнце почти село за горизонт, и тут прохладный встречный ветер принёс какие-то новые запахи и крик чаек. Пахло свежей жареной рыбой. Потом все увидели небольшую деревушку, а за ней - море.
Стась никогда не видел моря, хотя часто представлял себе, какое оно. Когда Князь Витовт воевал с Ягайлой, его дядя, брат отца, Вит, был при дворе князя. Был в Кёнигсберге и на Балтийском море. Много рассказывал о море, о кораблях. Когда с отцом Стась ехал в Слоним через Полоцк, то видел на Двине большой трёхмачтовый корабль. У него сложились какие-то представления о море. Но то, что открылось его глазам, не шло ни в какое сравнение с его представлениями.
Сразу повеселевший караван прошёл через маленькую рыбацкую деревню и остановился на самом берегу моря. Все бросились в воду. И люди, и кони, и верблюды. Головы связанных рабов торчали рядами из воды. А через полчаса все спали тут же, на берегу. И люди, и кони, и верблюды.
Утром Стаса разбудил чей-то голос:
– Стась, вставай.
– Это кричал его товарищ со Слонима, Давгерд, тряся его за раненое плечо. Стась сморщился от боли, привстал, опираясь на левую руку.
Недалеко справа, в море, виднелись пять двухмачтовых кораблей с турецкими флагами на мачтах. В море выступал причал, а точнее мосток.
– Ну что, надо решаться!
– Сказал пожилой литвин с Новогрудка, тот самый, который на Ворскле произнёс, что мы своих не бросаем.
– А то увезут нас на другой берег. Оттуда не вернёмся.
Все литвины одобряюще зашумели.
– Захватим корабль! Кто раньше ходил под парусами?
– Таких набралось человек 10.
– А кто в команде корабля был? Кто управлять может?
– Двое неуверенно пробормотали, что были в команде.
– Ничего, - продолжал новогрудчанин.
– Захватим корабль - научимся.
Все опять одобрительно зашумели. Охранники обратили внимание на возбуждённую толпу литвинов, подошли ближе, внимательно всматриваясь в лица. Литвины притихли, созерцая море.
– Всё хорошо, - сказал Ахмед охраннику, внимательно следящему за выражением его лица, - радуемся морю.
Действовать решили по обстоятельствам. Все детали обсудить на корабле. А пока - ни слова, чтобы не вызывать подозрения.
Весь день грузили товар на корабли. Ночью, когда все заснули на берегу моря, тот Новогрудчанин, Стась и ещё трое значимых представителей литвинов сидели отдельной группой и шёпотом переговаривались.
– Плыть надо на запад, там ночью пристать к берегу и идти на север. Через две - три ночи дойдём до Подолья, через Валахию.
– Говорил Стась.
– Да, главное, не попасть в руки крымских татар.
– Добавил новогрудчанин. Остальные закивали в знак согласия. Вы магнат?
– спросил он с улыбкой у Стаса.
– Да, - ответил Стась, - но в нашей ситуации это не имеет никакого значения.
– Простите, Ваша Светлость, я не знал, - новогрудчанин чуть смутился, - будем ждать Вашего сигнала. Там, на корабле.
Теперь смутился Стась. "Сам виноват. Я должен был это всё предложить".
– Подумал он.
Утром всех построили у причала. Литвинам стали связывать руки за спиной. Потом разбили их на шесть групп и накинули на шеи петли. Человек 20 их погрузили на первый корабль, вместе с группой других рабов. Ещё человек 20 литвинов погрузили на второй корабль. И оставшихся, где был Стась со слонимцами - на третий.
Последняя надежда на побег быстро рассеялась и сменилась панической тревогой. Никто не ожидал таких действий от турок. Растерянность читалась в глазах каждого литвина. "Спокойно, только спокойно", - говорил себе Стась. Проходя по палубе корабля, он внимательно всматривался в каждый предмет вокруг. "Вот длинные абордажные багры, вооружённые турки, человек 20, невооружённые турки - моряки..." - отмечал он для себя, пытаясь запомнить. Но тягостные мысли, захлестнувшие его, приводили его к осознанию того, что всё кончено, побег не возможен.