Любовь Литвина
Шрифт:
Проснулся рано. Наложница - фракийка взглянула на него каким-то загадочным взглядом, когда он выходил, и поклонилась. Щёки её при этом чуть порозовели.
Стась подошёл к лагерю литвинов. Там все спали. Он разбудил Давгерда и спросил:
– Всё хорошо?
– Конечно. Всё хорошо.
– Пробурчал тот недовольно, протирая глаза.
– Подожди. Надо поговорить.
– Добавил он, очухавшись, и пошёл умываться.
Остальные спали. Между тем, пора было вставать и отправляться на службу. Стась хотел закричать "Подъём", но передумал и стал будить каждого по одиночке. Он подошёл к полочанину Змицеру, который одетый лежал на постели, и стал трясти его за плечо. Тот удивлённо открыл глаза, соображая где он, держа в руке бутылку с недопитым вином.
Через какое-то время все проснулись.
– Братцы, так нельзя.
– Сказал с ироничной улыбкой Стась.
– Медин увидит - и всё. Никаких девушек, никакого гарема. Мы нужны туркам, пока нас ценят, как воинов. Все - на службу!
Стась сидел с Давгердом в тени беседки, увитой плетущимся виноградом. Той самой, в которой обычно сидел с Медином.
– Одна девушка с гарема про тебя спрашивала. Красивая такая.
– Сказал задумчиво Давгерд.
– Она немного говорит по нашему, на языке, похожем на наш.
– Она болгарка?
– Откуда ты знаешь?
– Удивися Давгерд.
– Знаю. Здесь много фракийцев, вернее, их потомков. И наложниц, и янычар.
– В гареме, в основном, гречанки. Ох, голова болит.
– Ну как, повеселились?
– Улыбнулся Стась.
– Повеселились.
– Сказал Давгерд после паузы.
– Её зовут Сивила.
– Твою девушку?
– Нет, твою.
– Давгерд взглянул в удивлённые глаза Стаса.
– Мою зовут Гартезия, она гречанка.
– А мою - Сивила. Понял. Почти, как моего деда - Сурвила.
Давгерд снова удивлённо взглянул на Стаса.
– Она спросила у меня, почему ты не пришёл. Затем ушла.
Стась вспомнил девушку, с которой переглядывался, когда первый раз ходили смотреть гарем.
Через два дня литвины снова пошли в гарем. А утром следущего дня Давгерд опять сказал:
– Нам надо поговорить.
Вечером они сидели в беседке, увитой цветущим виноградом. Чуть слышный шум реки внизу заглушало резкое пение цикад. Казалось, удивление на лице Давгерда сохранилось ещё с прошлого раза.
– Она опять спрашивала про тебя.
– Сказал он, задумчиво поглядывая на Стаса.
– Чем-то ты её очаровал.
– В его голосе почувствовалась ирония.
Стась молчал. Давгерд продолжал:
– Она Войтеку нравится. Да и другим. Но ни на кого даже не смотрит. Пойдёшь с нами? В следующий раз?
Стась отрицательно покачал головой, затем спросил:
– Прикрывает лицо вуалью? Из конского волоса? Вуаль носят только богатые турчанки. Лишь они прикрывают лицо.
– Правильно. Они прикрывают лицо от мужчин. А эта прикрывает пол лица, чтобы у всех появлялось желание увидеть всё её лицо, понимаешь?
– Давгерд смотрел с восторгом и удивлением. Затем, после длительного молчания, продолжил:
– У тебя были девушки в Слониме. Невесты не было.
– Давгерд удивлённо смотрел на Стаса, хотел сказать ещё что-то.
– Посмотрим. Есть у меня... девушка, там, дома.
Затянувшееся молчание прервал Стась:
– Как ты с ней общаешься? С гречанкой своей?
– В основном, жестами.
– Понятно. Язык любви не требует много слов? А евнух? У него - оружие. Он не прирежет вас?
– Он дурковатый какой-то. Все другие евнухи разбежались, а этот остался. Он не разговаривает, но слышит. У него язык отрезан тоже. Он ещё и палачём был у погибшего Бея, а им язык не к чему. Тайны надо хранить.
– Вот это да!
– Так ты пойдёшь с нами? Что я отвечу Сивиле? А она опять будет спрашивать.
– Схожу как-нибудь для интереса. Взглянуть на всё это хочется.
– Через пару дней пойдём.
Но на следующее утро Стаса вызвал Медит и предложил сопровождать его в дипломатической поездке на острова в Эгейском море. Эти острова когда-то принадлежали Беям Карасы, но теперь, когда бейлик частью распался, они были относительно свободными, не признавая ни власть Султана, ни власть Бея Аджлана. Последний всевозможными договорами и династическими союзами пытался вернуть острова под свой контроль.
Выплыли из бухты Бергама на трёх двухмачтовых кораблях, обслуживаемых отличной умелой командой и рабами- гребцами. К тому же, на каждом корабле присутствовал отряд отборных янычар из личной охраны Бея.
– Зачем нам янычары?
– Спросил Стась у Медита.
– Мы что, воевать собираемся?
– Всё может быть. Море кишит пиратами. Но они нам не опасны. Обычные разбойники.
– Сын Бея задумался.
– Кроме Родосских рыцарей. Эти корсары бьются не только за добычу, но и за свою веру. Христианскую.
– Что за рыцари Родосские? О мальтийских слышал.
– Родосс - остров большой. Принадлежал Византии. Его захватили крестоносцы, возвращающиеся из последнего Крестового похода, после поражения в Иерусалиме. Это обычные проходимцы и воры. Остров они захватили под предлогом защиты женского монастыря, который, конечно, в этом не нуждался. Теперь ходят по всему Средиземному морю и всех грабят. В союзе с венетами, венецианцами.
– Христиан тоже грабят?
– Нет, христиан не грабят. Папа Римский запретил. Потому они и шатаются в Эгейском море, рядом с турецкими землями.
– Медит замолчал, задумался, потом добавил.
– Проскочим. Не первый раз.
– Их враг Султан? Султан. Наш враг - тоже Султан. Они должны быть нашими союзниками. Так?
– Так. Только там, в море, никто разбираться не будет. Враги мы Султану или друзья. Добыча для них важнее, я так думаю.
Стась наслаждался неожиданным путешествием. Вкусная еда по распорядку, и основное занятие - созерцание моря, такого великого и неописуемого. Он заметил, что море не бывает однообразным. Он закрывал глаза, а когда открывал, оно уже было другим. Менялись оттенки цвета воды, высота и шум волн, а, когда волн не было, менялся блеск морской глади вдали.