Любовь Литвина
Шрифт:
Попутный ветер гнал корабль на запад. Но, чтобы ускорить движение, Медит приказал рабам налечь на вёсла. Те гребли уже несколько часов. Гребли молча, с какой-то неотвратимой обречённостью. Прикованные цепью к длинной лавке.
"Ведь такая участь могла настигнуть и меня.
– Вдруг подумал Стась.
– Сколько времени я бы протянул так"?
Гребцы - рабы совсем ослабли. Некоторые находились на грани обморока. Два турка подходили к ним и сували в рот ломти серого хлеба, смоченного в красном вине. Если не помогало, в ход шли плети.
Стась подошёл к Медиту.
– Дай рабам отдохнуть. Или они умрут к утру.
– Новых купим.
– Медит вопросительно посмотрел на Стаса.
– Ветер попутный. Итак хорошо идём.
– Рабов жалко? Понимаю.
– Сын Бея задумался.
– Ладно, - сказал он и направился в сторону гребцов.
Прозвучал приказ, и изнурённые рабы тут же повалились на лавки и рядом и моментально заснули.
Уже на следующий день, к вечеру, корабли достигли цели своего путешествия - острова Казос - самого дикого и бедного, как сказал Медит. Их уже ждали.
После роскошного ужина, Медита, Стаса и троих военачальников янычар пригласили в обширный зал, где они расселись на коврах в ожидании.
Заиграла музыка, послышалось мелодичное мужское пение. Затем показался сам певец, играющий на лире, в сопровождении молодых девушек в ослепительно белых коротких платьях типа мантии, перетянутых блестящими ремешками на талии. Некоторые из них были удивительно красивыми. От них веяло радостью и свежестью. Девушек было десятка два. Они выстроились полукругом, приветливо улыбаясь. Опять заиграла музыка. К мужчине с лирой присоединились ещё четверо мужчин с лирами и музыкальными инструментами, похожими на флейты. У одного в руках был бубен. Девушки пошли по кругу, медленно и грациозно. Неожиданно музыка прервалась, и к девушкам вышли молодые парни в шароварах и пёстрых рубашках. Парней было меньше, чем девушек. Несколько красавиц направились в сторону Стаса и его спутников, приглашая их присоединиться к танцу.
В сопровождении одной из девушек, Стась стал в круг. Девушки подавали руки не рядом стоявшим парням, а через одного. Таким образом получалась плотная цепь танцующих с переплетёнными руками. Заиграла музыка, и танцующие пошли по кругу в ритме танца, сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее. Стась смотрел за движениями парней и старался в точности их повторять, вызываю усмешку у Медита, который танцевал рядом. "Расслабься, - крикнул тот, а затем добавил, - наслаждайся".
Круг танцующих представлял собой очаровательное зрелище. Скромность и застенчивость девушек куда-то вмиг улетучились, уступая место веселью, а затем, бурной радости, сдерживаемой лишь приличием. Прелесть девушек от этого лишь возрастала.
Танцовщица, пригласившая Стаса, стояла рядом. Она то подавалась вперёд, то отступала назад, прижимаясь к Стасу. Он поначалу чуть прогинался, боясь прикосновения тела девушки, но через круг сам стал прижиматься к ней, чувствуя бешеный стук своего сердца. Ему даже показалось, что он слышит и стук сердца своей напарницы. Его губы касались её волос, пахнущих цветами. Он уже мало обращал внимание на окружающих, пожирая глазами свою девушку, глаза которой искрились от удовольствия.
Молодая гречанка опускала глаза перед волнительным взглядом Стаса, не очень ясно показывая свои ощущения. Но краска на её лице и волнения груди указывали на ту бурную радость, которую она испытывает и не может скрыть.
Внезапно музыка оборвалась. Танец закончился. Но танцующие продолжали стоять обнявшись, с переплетёнными руками. Затем, они медленно по парам, потянулись к выходу. И тут Стась увидел Медита. Тот смотрел на него, открыв рот в неудержимой улыбке, приводившей Стаса в обычное состояние.
– Я сейчас вернусь.
– Сказал Стась своей напарнице по танцу, направляясь к сыну Бея.
Не доходя до Медита, он обернулся. Девушка стояла на месте, дожидаясь его. Стась подошёл к сыну Бея, пытаясь успокоить себя, и нервным голосом произнёс:
– Я провожу девушку, хорошо?
– Конечно. Зачем об этом сообщать?
Стась повернулся. Напарницы по танцу он не увидел. Быстрым шагом подошёл к тому месту, где оставил девушку. Затем выскочил на улицу. Её нигде не было.
Утром Медит, пытливо взглянув на озабоченного Стаса, сказал:
– Хочешь, найдём её? И увезём с собой. Будет ещё одна служанка у тебя.
– Нет. Так и должно было быть.
– Купим и увезём её с собой!
– Девушек надо влюблять в себя, а не покупать.
– Усмехнулся Стась.
Весь день Медит провёл в переговорах. К нему прибывали правители с соседних островов. Стась же с охраной из четырёх янычар бродил по улочкам городка, затем прошёл к гавани, куда только что прибыл корабль, груженый съестными припасами и наблюдал за его разгрузкой.
Ночные приключения вспоминал с юмором, пытаясь разобраться в себе. Порыв страсти, внезапно нахлынувший на него, вызывал удивление. По крайней мере, удивление. Он поздно лёг спать.
Синее поле льна на берегу Щары. Навстречу шла Амелия и пристально вглядывалась ему в лицо. Стась стоял, опустив голову, боясь взглянуть в лицо любимой. Он проснулся. Солнце уже поднялось высоко над горизонтом. Выглянул в окно. Три корабля сына Бея Карасы стояли гружёные в бухте и готовы были к отплытию.
– Много спишь. И грустишь много. Смотри на жизнь проще.
– Сказал Медит, когда Стась взошёл на палубу корабля.
– Отплываем!
Часа через два берега скрылись на горизонте, и три парусника, медленно покачиваясь, шли по направлению восходящего солнца.
– Ты вёл себя, конечно, стойко вчера.
– Утвердительно произнёс Медит, с плохо скрываемой ложной торжественностью на лице. Весёлый блеск его глаз выдавал всю глубину иронии этих слов. Казалось, он сейчас рассмеётся.
Стась усмехнулся.
– Я не контролировал себя. Это произошло помимо моей воли. И разума.
– Да, конечно. Головой ты не думал. Мужское начало взяло верх.
Стасу тоже стало весело.
– Я бы сказал тебе пару ласковых, был бы ты литвином. Ладно, поиздевайся. Я заслужил.
– Несчастный.
"Великая сила - самоирония", - подумал Стась и окончательно успокоился.
С кормы судна донеслись какие-то крики, и Стась последовал туда. На горизонте были чётко видны силуэты нескольких кораблей.