Любовь начинается с постели
Шрифт:
Минуя залы, переходы, лестницы и другие локации, которые, по всей видимости, были частью конспирации и очень напоминали мне туристический шоппинг в подпольные магазины «брендовых» вещей в Турции, мы шли вслед за высокомерной тетей Радича, пока не оказались в каком-то мраморном склепе с вычурной золотой росписью и не менее безвкусной лепниной буквально повсюду.
С самого порога в нос ударил запах богатства и тщеславия, я едва сдержалась, чтобы не поморщиться — не каждому дано восхищенно вдыхать нафталин. В общем-то, как и созерцать. Роскошный интерьер этого просторного помещения таким невеждам, как я, очень напоминал упорядоченную
Видимо, я не очень могла игнорировать свое отношение к окружающему нас бесценному хламу, потому что выражение лица тетушки Радича сделалось еще более омерзительным при взгляде на меня. Если при нашей встрече десять минут назад у нее в действительности не было повода ненавидеть меня, то теперь за эту разницу между нами, за это мое плебейское непонимание истинно ценного она сейчас молча, неустанно, искренне проклинала меня. Была б ее на то воля, тетя Зоя запретила бы мне даже бегло касаться взглядом этих роскошных предметов или мебели, чтобы ненароком я не обесценила их стоимости.
Как-то слишком много в моей жизни стало Радича, а вместе с ним и ядовитых змей. Сперва Мира, теперь вот тетушка Зоя.
Чувствуя поддержку супруга, она освободила из пут свое истинное пренебрежение и позволила ему свободно гулять возле моей персоны. Ее взгляды стали еще более пренебрежительными, враждебными. Господин Радич, молись, чтобы мои проклятия не обрели физической формы, в противном случае, так просто ты не умрешь.
Положа руку на сердце, а хотелось на топор, готова сделать признание — это были самые омерзительные и бестолковые переговоры в моей жизни. Да и переговорами этот абсурд назвать было трудно. Семья запускала свои клешни в деньги Радича, а он при этом источал совершенно искреннее дружелюбие и дарил теплые улыбки этим крохоборам. Не упуская возможности, я в душе чертыхалась почище портового грузчика, когда они до локтя кусали руку, которая им подает. Кто-то из этих почтенных господ, вальяжно прохаживающихся под грудами золотой лепнины, среди раритетных шкафов и столов, хотя бы отдаленно слышал о человеческой благодарности?
Мои вопросы оставались без ответа, потому что благодаря высокой концентрации в них сарказма достигали разряда риторических. Конечно, мне нельзя было забывать и о прямых обязанностях, ради которых Зореслав привез меня в этот милый семейный склеп. Под видом протокола встречи, он ведь представил меня как своего секретаря, я набрасывала план финансирования заведомо провального дела и чертыхалась еще сильнее.
Дядюшка, скажем прямо, надежд не оправдал, прекрасно дополняя высокомерную супругу своей непомерной жадностью. Племянник был для него средством добычи легких денег, и сегодня дядя намеревался разжиться ими с лихвой. Пока во мне все активнее бастовал величайший воин за добро и справедливость — Сейлор Мун, обещая им возмездие по самую лунную призму, Радич послушно соглашался на все условия алчных родственников.
Спустя два мучительных часа, мы наконец распрощались с его семьей и поехали назад.
—
— На самом деле я взял тебя с собой, потому что ты действительно для меня профессионал на переговорах с подобным статусом. Тебе легко удается просчитывать убытки, а это меня интересовало сегодня больше всего.
— По моим расчетам, которые ты так нахваливаешь, конечная цифра убытка составит девятнадцать миллионов, но если чуть развернуть их изначально убыточный бизнес, то ты на выходе чуть компенсируешь свои изначально провальные инвестиции.
— Нет, не хочу, — категорично отмахнулся он от моего предложения. — Я готов был потерять и тридцать. И ты это заметила сразу.
— Видимо, все, о чем ты думаешь, так это поскорее завязать с ними всякие дела? — составила догадку я, решив не рассказывать Радичу о том, как трудно мне давалось самообладание в процессе переговоров.
Радич утвердительно кивнул.
— У моего отца есть старший брат. Это Милош Радич, с которым ты встречалась сегодня. Тетя Зоя — его супруга, но ко всему прочему, она еще и родная тетка Миры.
— О, Небо… — только и пробормотала я.
— Да-да, — усмехнулся Зореслав, будто сам не может принять эту абсурдно похожую на бразильский сериал ситуацию.
— Даже если это жест в знак уважения семьи, ты не тот, кто так просто пожертвовал бы деньгами своего бизнеса ради каких-то сантиментов.
— Верно. Я не жертвовал. Как бы странно ни звучало, когда говоришь о семье, это была оплата.
— Оплата? — нахмурилась я. — За что же ты заплатил двадцать миллионов, господин Радич?
— За свою свободу, — просто ответил он, вдавливая педаль газа в пол.
Машина с ревом рванула вперед, с большим энтузиазмом отзываясь на команду водителя. Преодолев физические воздействия на тело и психику от резкого ускорения, я спросила снова:
— У них есть рычаги воздействия на твою свободу? Они стали свидетелями жестокого убийства тобой своих конкурентов? — пошутила я таким дурацким способом только потому, наверное, что уже догадывалась об истинном смысле сказанной им фразы.
— Были. Мать Миры является родной сестрой тети Зои. Их семья когда-то выручила мою от финансового кризиса. Сегодня я рассчитался с этим долгом.
— Если бы ты женился на ней, то этот долг списали бы просто так?
— Думаю, что никто и так бы не спросил. Но, вероятно, для меня он считался бы погашенным полностью только в одном случае.
— Если бы отдал те деньги.
— Верно, — кивнул Радич, не отвлекаясь от дороги. — Полагаю, сейчас, когда они поучили гораздо больше того, что вложили, у них не останется даже моральной возможности дергать меня за ниточки.
— Делая все по справедливости, ты ждешь от других того же, — вслух высказала я свое сомнение. — Разве это дает хоть какие-то гарантии…
— Я не надеюсь на святость в их сердцах, иначе я бы обошелся простой беседой в семейном кругу. Откупаясь таким образом, я лишь даю себе возможность грубо ответить на любое но, которым они попрекнут меня за мои действия, если те однажды придутся им не по душе.
— Да кто будет с тобой связываться?! — посмеялась я.