Любовь нужна всем

Карасёв Иван

Её встретили радостными, пожалуй, даже восторженными возгласами. «О, кого я вижу, – Мишаня аж привстал, – будущее светило дипломатической науки! Штрафную! Дипломаты пьют в обязательном порядке на разных приёмах. Им иначе нельзя! Тренируйся, пока не поздно!» Павлик с Анжелой присоединились: «Пей до дна! Пей до дна!» Даже в незнакомая парочка разом повернулась в её сторону и поддержала в один голос: «Обязательно налить Илоне!» Все всё про неё знали. Про Никиту тоже, наверное. Интересно, мужская часть коллектива, видимо, рассматривала её как потенциальную партнёршу

для постели. Объект свободен, почему не попробовать? О разрыве с Никитой, значит, тоже народ извещён, в деталях. Хорошо, ещё про её первую влюблённость, про Игоря, никто, кроме Анжелы, не был в курсе. Лишь Илона пребывала в неведении насчёт них. Кто такой Мишаня, чем он занимается? Малорослый, невзрачный, почему он всегда центр внимания, а не хозяин, например? Что за влюблённые тискаются, изображая танец?

Мишаня, кстати, и подал ей бокал шампанского да тост громко произнёс:

– Друзья! Давайте выпьем за Илону, за её успехи!

Компания дружно поддержала: «За Илону!», а Мишаня повернулся к Илоне:

– Слышишь? За тебя пьём, красотка. Пей до дна!

И остальные как по команде закричали: «Пей до дна, пей до дна!» Илона не стала кочевряжиться и залпом опустошила бокал.

– Молодчина! – похвалил Мишаня. – А теперь тебе штрафная положена, некоторые уже по третьей или по четвёртой пропустили, трезвенников тут не наблюдается.

Вторую, естественно, налили без промедления. Илона расхрабрилась и работала на публику и медленно, смакуя каждую каплю, выцедила желтоватую жидкость. Кто-то зааплодировал, его поддержали. Илона почувствовала себя актрисой на сцене: на неё смотрят, хлопают в ладоши.

– А давай ещё одну, раз вы уже по три засандалили, – молодцевато воскликнула она.

– Не проблема, – Мишаня долил остатки шампанского, – пей! – И, обращаясь к остальной публике, как заправский цирковой объявляла провозгласил. – Внимание, смертельный номер – несовершеннолетняя студентка опрокидывает третий бокал, слабонервных прошу удалиться!

Раздался смех. «Ах, вам смешно? – хорохорилась Илона. – Ну что ж, смотрите, представление продолжается!»

Она опрокинула третью порцию. К её удивлению, в голове даже не зашумело, мозг работал чётко. Она манерно, держа бокал лишь большим и указательным пальцами и оттопырив остальные, поставила его на стол. Так пил первую и последнюю друг отца Чистяков, когда приходил в гости.

– Вот! Ну где аплодисменты? – неожиданно для самой себя затребовала морального поощрения Илона. – Где аплодисменты?

И они не заставили себя ждать. Хлопали все: и Анжелка с Павликом, и незнакомая пара, и чернявый недомерок, и Серёга, и громче всех, поедая глазами Илону, хлопал Мишаня. Для этого он освободился от рюмки, не забыв, однако, влить в себя её содержимое. От Илоны не укрылось пристальное внимание заправилы представления, но он по-прежнему не возбуждал в ней никаких чувств. «Крутой, видите ли, если верить Анжелке, ну ладно не причёсывается, так даже лучше, а ростом и фигурой не вышел, мне даже до лба не дотянется, – размышляла Илона, – И туда же, уже сколько

раз мысленно меня раздел, не сосчитать, думает, я слепая».

Присутствующие наконец успокоились и каждый занялся своим. Павлик с Анжелой присоединились к паре, кружащей с остановками лишь для аплодисментов Илоне. Илона бы тоже пошла, кабы её пригласил, к примеру, Серёга. Но он о чём-то заговорил с юным брюнетом, а Мишаня снова стал приставать к Илоне.

– Ну как, веселее стало? – для начала дипломатично осведомился он.

– Немного, – соврала Илона, на самом деле алкоголь уже ударил по башке, и ей стало так легко и свободно, что хотелось тоже поплыть в медленном танце, не важно с кем, даже с вот этим, плюгавеньким Мишаней.

Но он не пригласил. Напротив, признался.

– Я не танцую, а ты, вижу, не прочь.

«Откуда этот чёрт всё знает, как он мысли читает?» – мелькнуло в голове.

– Видишь ли, не умею, неловкий я с партнёршами, то на ногу наступлю, то ещё что. Поэтому стараюсь не танцевать. Я вообще многое умею, но танцы – не моё. Вот если попросишь смотаться в Ленинград на пару ночей, – при слове «ночей» Мишаня многозначительно подмигнул, финал истории с Никитой и для него явно не тайна, – то это вполне, вполне реально.

Илона едва не взорвалась, раз она спала с одним, значит, теперь доступная для всех? Они, что, все теперь так считают? Однако смогла сдержать себя и лишь язвительно прошипела:

– Тебе пока бы немного дотянуться до моего уровня, так что сначала каблуки хорошие купи, чтоб незаметно было.

Она отвернулась и сделала шаг в сторону, но Мишаня её поймал за рукав.

– Я много чего купить могу, каблуки не проблема, только мне они, уверен, не понадобятся. Смотри, не забудь, когда родится настроение сгонять в Ленинград, свистни. Я рядом, недалеко от тебя живу, около «Багратионовской», там у меня квартира. Моя квартира, – многозначительно повторил он, – а телефончик тебе Пашка скажет.

Илона выдернула рукав из толстых, как обрубки, пальцев Мишани и, чтобы избавиться от него, удалилась в туалет. Там побыть одной хоть несколько минут. Ух-х. Она перевела дух, глянула в зеркало – всё в норме – тушь и помада на месте, тени тоже. Боевая раскраска не подвела. Глаза-озёрца смотрелись хищно, кого бы в них утопить? Серёгу? «А почему нет, – рассудила Илона, – он из того же теста, что и все остальные слеплен».

Она поправила непослушную светлую прядку и решительным шагом направилась в комнату. Поравнявшись с Серёгой, протянула ему свой бокал:

– Налей!

– Ух ты! – усмехнулся Серёга.
– Голубоглазые красотки сегодня отрываются.

– Верно подметил, – не стала отрицать Илона, – а что нельзя?

– Шампанское кончилось, «Ркацители» будешь?

– Это что такое?

– Грузинское белое, ты что в магазины не ходишь? Сейчас все полки им заставлены. Рупь тридцать за пузырь. Дёшево, но сердито, и, главное, имеется в неограниченном количестве, несмотря на антиалкогольную кампанию.

– Представь себе, не хожу в магазины! Наливай!