Любовь нужна всем

Карасёв Иван

– Вижу, помнишь, конечно, – продолжала Анжела, – Серёга иногда зовёт нас с Павликом, там родители ещё дачный сезон закрывают, чуть ли не каждые выходные квартира его. Никита, по-моему, перестал к нему ходить. Но я уточню, если что, отменим.

– Можно, – пробормотала Илона, изучая изрисованный шариковой ручкой стол, – можно. Я подумаю.

– Вот и хорошо, подумай, а сейчас ещё по одной, а?

– Нет, слушай, мне хватит, мать учует запах, а это скандал. Нет-нет. – Илона взглянула на свои японские часики «Orient» – папа зимой из командировки привёз. – Да и пора уже, время полдесятого.

Илона приподнялась со стула, чтобы махнуть рукой официанту, но Анжела затормозила её: «Я плачу!»

5

Виктор Сергеевич громко

хлопнул дверью, уходя из дома. Утро ознаменовалось неприятным разговором с женой. Александра присмотрела новое трюмо для прихожей. Старое, мол, никуда не годится. Стыдно перед людьми. Виктор Сергеевич в глубине души соглашался: она в чём-то права. Действительно, двадцатилетней давности продукт усилий трудового коллектива Смоленского мебельного комбината как-то вяло смотрелся на фоне хорошо обставленной импортной мебелью квартиры. Это так. Но новое-то, австрийское тянуло на пятьсот рубликов. И никак не убедить жену выбрать что-нибудь попроще. И где она только такое откопала в системе магазинов доблестного «Мебельторга»! Там ведь круче произведений югославской или румынской промышленности не найдёшь ничего. А вот нашла, и теперь опять деньги нужны. Только успел с аванса рассчитаться за женин перстень с замысловатым камешком, и снова занимать, и теперь не полсотни, а полтыщи! И занять не у кого сейчас такую сумму. А ведь её ещё отдавать придётся. Да кредит на машину, с таким трудом доставшийся, кто будет платить? Ещё тысяча с лишним!

Виктор Сергеевич ясно осознавал, что рано или поздно придётся признаваться, выложить всю правду о цене Илониного поступления. Но то момент не подходящий, то самому не хотелось. Он ведь до сих пор робел перед женой как на первом свидании, особенно если речь заходила о деньгах. Так повелось в их семье, что зарабатывает он, всё благосостояние держится на нём, а вот главные вопросы решает жена. То есть решают-то вместе, но тут как в той присказке – он голова, а она шея, куда повернёт, туда и смотрим. Так ведь и с институтом было. Саша настояла, он считал, что не Илонино это, не по дипломатической линии ей идти следует, а в престижном ВУЗе на гуманитария выучиться и замуж удачно выйти. А жена: ни в коем случае – есть такая возможность, плюс английский у неё прекрасный. Настояла, Виктор Сергеевич уступил и сам всё организовал. Но вот теперь пора сбросить с души камень, рассказать про эту тысячу, из-за которой сейчас денег нет на трюмо. Но опять робел, потому что тогда решение принял сам, не стал посвящать жену. Без её дозволения, она-то считала, что он всесильный в некоторых вопросах. Оказалось, нет. И не сказал, и без того хватало проблем. Как подступиться, с какой стороны – вот в чём вопрос.

И на работе заморочки. Замминистра вызывал, мол, почему летом подписали контракт с французами, а не с немцами. Немецкие, утверждает, лучше и показывает докладную от его же, Виктора Сергеевича, зама. Мерзавец. Кабы он о государственной выгоде пёкся. Так ведь нет. Просто подсиживает. И откуда только узнал, как пронюхал гадёныш, что у Ива в гостях были. Вот замминистра и намекает почти прямым текстом, мол, вы там себе дружков завели, для них по дружбе и стараетесь. Пока ещё лишь на дружбу намекают, а там и до других обвинений рукой подать. Гадко как и мерзко! Да ведь закупал всё «Машиноимпорт», а не Виктор Сергеевич, он другие вопросы полномочия имел, а по этим злосчастным насосам лишь визу ставил! Хорошо, директор куйбышевского завода, куда пошло первое оборудование, знаком лично, он поддержит, насосы уже получены и установлены, вот-вот продукцию начнут давать.

Поглощённый своими думами Виктор Сергеевич даже не обратил внимания приветствия дежурной. Чёрная «Волга» ждала у подъезда. Водитель Олег, разбитной молодой мужичок, рассмотрев начальника, высморкался на противоположную от дома шефа сторону асфальта, затушил сигарету об ограду газона и услужливо распахнул заднюю дверь. Виктор Сергеевич любил ездить на переднем сиденье, но сегодня издалека махнул рукой в сторону заднего. Олег твёрдо усвоил: если шеф едет сзади, значит поглощен полностью

мыслями, работой, и лучше ему не мешать. А вот ежли садится спереди, то можно поболтать, чтобы скрасить путь, новости из гаража поведать, а водители много про своих начальников знают, свежий анекдот травануть или вообще за жизнь покалякать, с боссом! Тут ведь столько всего происходит в последнее время. Ну и попросить для себя копчёной финской «салями» из закрытого магазина. Виктор Сергеевич добрый, нет-нет да сам предложит. Хорошо иметь такие каналы. Были бы они у Олега, он бы развернулся. Любую банку консервов реально в два-три раза дороже загнать. Но сегодня шеф не расположен для разговоров, а надо бы, у Таньки день рождения грядёт.

Потолкавшись недолго у выезда на Кутузовский, они понеслись по направлению к центру. Олег поглядывал в зеркало – шеф вроде не занят мыслями о работе – то налево посмотрит, то направо, наверное, можно отвлечь.

– Виктор Сергеевич! – несколько подобострастным тоном обратился к высокопоставленному пассажиру Олег.

– А, – будто очнувшись, ответил шеф, – что, Олег?

– Виктор Сергеевич, – повторил водитель, – тут такое дело, хотел, э-э..

– Валяй, не тяни резину!

– Да у жены день рождения, нельзя ли через Вас организовать на праздничный стол колбаски хорошей и икорки красной? Или чёрной, если получится.

– А, ты про это, – Виктор Сергеевич будто обрадовался поводу уйти от невесёлых мыслей, – можно, конечно, можно и чёрный икры, если не прямо сегодня. Когда надо?

– К пятнице, в субботу отмечать будем.

– Постараюсь, Олег, если будет чёрная, значит принесу. Только чёрная в копеечку тебе влетит.

– Я знаю, – Олег резко ударил по тормозам – не удалось проскочить светофор на жёлтый, вовремя рассмотрел справа такого же лихача. – Извините. Деньги не проблема, Виктор Сергеевич, – с улыбкой на лице Олег обернулся в сторону шефа, – разрулим этот вопрос.

Виктор Сергеевич задумался, привычно разглядывая свои большие крестьянские руки, и после минутного молчания спросил:

– А сколько ты получаешь? Двести?

– Почти угадали, сто девяносто, минус подоходный.

– И что хватает?

– Ну как Вам сказать, – после некоторого времени, ушедшего на размышления, ответил Олег, – жена сто шестьдесят приносит, плюс премиальные каждый квартал. Мы ж русские люди! Крутимся, как можем, на машину копим, в следующем году очередь подойдёт.

– А-а, – протянул Виктор Сергеевич, почесал плешь на затылке и погрузился в раздумья.

«Надо ж, они вдвоём получают намного меньше меня, двоих детей растят, а живут без долгов, на машину почти накопили. Чёрную икру готовы брать, только дай. Как же мне Саше сказать, что на трюмо денег нет, она ведь сразу на других кивать начнёт? На Чистяковых, у них и, правда, завидный гарнитур появился в обстановочке, на Левашовых с этой домработницей». Виктор Сергеевич вздохнул.

– Я закурю, Олег?

Они оба с юности заядлые курильщики, но в машине предпочитали не курить, поэтому даже будучи начальником, Виктор Сергеевич особо не позволял себе дымить внутри салона «Волги».

– Курите, курите, я проветрю потом.

«Ну, положим, Олег с женой австрийские гарнитуры не покупают, но на машину опять же почти накопили. С их зарплатами! Как людям удаётся?»

– А трудно деньги на машину откладывать? – поинтересовался Виктор Сергеевич.

– Нелегко, – признался Олег, но, вдруг хитро улыбнувшись в зеркало, с довольным видом заявил, – мы, водители, знаете ли, люди смекалистые, не лыком шиты, там, где другие тупо смотрят на шлагбаум, мы всегда найдём объезд.

– Ну да, это точно, – согласился Виктор Сергеевич, а сам подумал: «Значит, правду про него говорят, что халтурит втихаря, когда мы с замом на совещаниях у замминистра или в командировках. Да мало ли способов у них. Вот кто у нас в стране хорошо живёт – таксисты, водилы таких как я да продавцы». И тут шальная мысль закралась в голову – а не попросить ли у него полтыщи в долг? Он всё равно копит, деньги, значит есть, а до весны всяко отдать удастся».