Любовь первая, любовь бурная
Шрифт:
— Домой?
— Назад к твоей тете. Она женщина. Она позаботится о тебе, когда придет время.
— Нет! Я не оставлю тебя.
— Так будет лучше.
Бриана мотнула волосами:
— Я не поеду, если ты не останешься со мной.
— Я не могу. Ты уже забыла, что белые охотятся за мной?
— Тогда не поеду я, — решительно заявила Бриана. — Я хочу быть с тобой, когда появится ребенок.
Шункаха Люта покачал головой:
— Я отвезу тебя домой.
— Пожалуйста, не оставляй меня.
Шункаха Люта улыбнулся, положив руку ей на живот.
— Я никогда не оставлю тебя, малышка. Я буду рядом, а когда малыш родится, я приду и заберу тебя.
Бриана долгое время оставалась в задумчивости. Она не хотела расставаться с Шункаха ни на один день, но мысль о поездке домой, чтобы родить ребенка, успокоила ее встревоженное сознание. Она не будет так бояться, если ей поможет женщина. И неподалеку будет доктор на случай, если что-нибудь случится. «Да, — подумала она, ее настроение улучшилось, — мы поедем домой.»
— Я не хотела доставлять столько хлопот, — пробормотала Бриана. Она взглянула на него, рука по-прежнему лежала у него на плече.
— Ты не причиняешь беспокойства, — ответил Шункаха слегка лаская ее щеку. — Ты не даешь мне ничего, кроме счастья.
— Я хочу подарить тебе сына, — сказала Бриана, — здорового, сильного сына.
— Мне это нравится, — сказал Шункаха, — Но и дочери я буду тоже рад. — Он наклонил голову и нежно поцеловал ее. — А теперь спи, малышка. Пусть тебе снятся только хорошие сны.
— Я люблю тебя, — пробормотала Бриана. И, положив голову ему на колени, уснула.
Но Шункаха Люта в ту ночь не смог заснуть. Он провел долгие часы до рассвета, изучая лицо любимой женщины, молча умоляя Вакан Танкаблагословить Бриану и их нерожденное дитя, дать им здоровье и силу. Он не винил Бриану за ее страхи. Она была все же очень молода.
Он поднялся с зарей и вышел из вигвама. Снаружи земля была покрыта свежим белым одеялом; над головой ясное, холодное небо.
Некоторое время Шункаха Люта стоял молча; потом, подняв руки к небу, начал молиться.
« Вакан Танка, чей голос я слышал в ветрах, чье дыхание дает жизнь нашему миру, услышь меня. Я пришел к Тебе как один из многих Твоих сыновей. Я маленький и слабый. Мне нужна Твоя сила. Мне нужна Твоя мудрость. Позволь мне всегда ходить среди красоты. Позволь моим глазам всегда видеть красно-лиловый закат. Сделай так, чтобы мои руки уважали вещи, созданные Тобой, и сделай мой слух острым, чтобы я мог слышать Твой голос. Сделай меня мудрым, чтобы я мог научиться вещам, которым Ты учишь Твоих детей, постигнуть знания, которые Ты прячешь в каждом камне и листе. Сделай меня сильным, не для того, чтобы мне быть лучше моих братьев, а чтобы я мог бороться с моим самым страшным врагом — с собой. Пусть я всегда буду готов предстать перед Тобой с честными глазами, чтобы, когда угаснет жизнь, как блекнущая вечерняя заря, мой дух пришел к Тебе без стыда. Благослови мою женщину и моего нерожденного ребенка, чтобы они знали только красоту и прелести жизни.»
Подняв глаза, он посмотрел в глубину неба, его душа потянулась к Великому Духу за руководством, и в сердце поселилась убежденность в том, что решение отвезти Бриану домой — правильное.
Когда он вернулся в вигвам, сердце было полно спокойствия. А Бриану больше не изводили плохие сны.
— Глава 17 —
Бриана пристально вглядывалась в темнеющее строение, внутри все дрожало. Она рада была снова оказаться здесь, рада возвращению к цивилизации, где люди жили в домах и неподалеку был доктор.
— Они, наверно, спят, — пробормотала она.
Шункаха тихо хмыкнул. Дом был темным, местность спокойной.
— Иди, — сказал он. — Я подожду здесь, пока не увижу, что ты внутри в безопасности.
— Я буду скучать по тебе, — сказала Бриана. Она проглотила рыдания, застрявшие в горле.
— Это только на очень короткое время, — напомнил ей Шункаха. — И я буду не очень далеко. — Он подвел своего коня ближе к тому, на котором сидела женщина, и положил руку на ее круглый живот.
— Позаботься о себе и малыше.
— Хорошо.
Он мягко и нежно поцеловал ее, боясь, что если поцелует со всей страстью, то никогда не сможет отпустить ее.
— Я люблю тебя, — сказала Бриана и направила свою лошадь к дому.
Шункаха Люта ждал в тени, наблюдая. Он сделал правильно, что привез ее сюда. Он не был повивальной бабкой. Никогда не имел дела с родами. Да, так будет лучше.
Бриана подъехала к дому. Спустившись с лошади, она дернула дверь, но та была закрыта. Она постучала, потом постучала снова, уже громче, но никто не ответил.
Шункаха нахмурил брови. Пришпорив лошадь, он подъехал к амбару и открыл дверь. Внутри было темно. И пусто.
— Мне кажется, дома никого нет, — сказала Бриана.
— Я думаю, они уехали, — заметил Шункаха. — Амбар и загон пусты; в огороде ничего не растет.
— Но им некуда уезжать, — сказала Бриана, нахмурившись. — Они бы и не уехали никогда.
Вместе они проверили заднюю дверь и окна, но все было прочно закрыто. В конце концов, Шункаха забрался на дерево у комнаты Брианы и толкнул окно. Оно отворилось с пронзительным скрипом, он перекинул ногу через подоконник и нырнул внутрь. Бесшумно прокравшись по лестнице вниз, Шункаха Люта открыл переднюю дверь.
— Здесь никого нет, — сказал он ей.
— Ты смотрел в спальне дяди?
— Нет, но дом безлюден. Разве ты не чувствуешь это?
Он действительночувствовался таким, подумала Бриана и, быстро пройдя по дому убедилась в этом. Изрядно толстый слой пыли покрывал все.
— Интересно, куда они уехали, — размышляла Бриана. Она зажгла лампу, и снова осмотрелась, словно могла найти знаки, указывающие на местонахождение тети и дяди.
— Я поставлю лошадей в амбар, — сказал Шункаха.