Любовь по обмену. Разрешите влюбиться
Шрифт:
Они весело хохочут.
– О, ты еще не дошел до форм русских глаголов! – Вытирает слезы Маша.
– И окончаний! – Поддерживает ее Зоя хихиканьем.
Дима берет салфетку:
– Или выучишь один падеж, а потом оказывается, что есть еще пять!
– Или род слова! – От смеха у Зои яркий румянец. – Как объяснить иностранцу, что стол – мужского рода, ложка – женского, а кафе – среднего?
– А ударение в словах? – Прерывает ее Маша.
– А ваши письменные буквы? – Вздыхаю я. – Ваш курсив?
– Потому что это не ты учишь русский язык, а он учит тебя. – Восклицает Дима, бросая
– Сегодня нам объясняли про букву «Ы». – Качаю головой. – Это выше моих сил! Преподаватель попросила представить, что меня пнули в живот – вот такой звук и получится.
Мои слова вызывают новую волну смеха. Мы сгибаемся пополам и хохочем вместе до тех пор, пока слезы не застилают нам глаза.
Зоя успокаивается первой:
– Ты не прочтешь Достоевского или Толстого в оригинале через полгода, но то, что будешь меня понимать – это я тебе обещаю. – Ее рука, будто невзначай, опускается на мое плечо, и мне тут же становится трудно дышать.
– Спасибо, – отвечаю и быстро перевожу взгляд на кофе.
– Смотри-смотри! – Восклицает Дима. – Там наш Винни-Пух! – Указывает пальцем на экран телевизора, где показывают какой-то мультфильм. – Поверь мне, брат, это медвежонок точно лучше вашего. Он поэт, гангста-рэпер и философ, да еще какой!
И мы, развернувшись, следим за экраном, а ребята, перебивая друг друга, рассказывают мне, что там происходит, и переводят речи героев, подражая интонациям. Они правы – мультфильм чудесный. Добрый, милый. А песни и шутки в нем – просто бомба!
Пообедав, мы идем в прокат, берем велосипеды и едем в центр города. Зоя была права – не везде их дороги предназначены даже для ходьбы, не то, чтобы для великов. Часто встречаются ухабы, ямы, неровности. Но я быстро привыкаю, принимаю правила игры и уже через полчаса объезжаю все препятствия, как заправский гонщик.
Здесь красиво, но моему взгляду не хватает света, пальм и запаха океана, зато их с лихвой компенсируют приятные глазу величественные соборы, старинные здания и шапки из желто-красных листьев на ветвях деревьев. Ребята показывают мне памятники, мемориалы, почетные таблички и даже цитируют своих классиков, которыми очень гордятся.
Не понимаю ни слова, но чувствую ритм стихов и их плавное, а местами горделивое течение. Удивляюсь тому, что русские знают некоторые стихи наизусть и даже могут воспроизвести. Здесь, вообще, много людей с книгами, сидящих на лавочках или в автобусах – их видно через стекло. Да, подростков с гаджетами тоже везде хватает, но среди них можно встретить и читающих книги – правда, электронные.
Мы едем дальше, и я фотографирую на смартфон все подряд. Щелкаю, щелкаю. Проезжаем мимо парка и спускаемся к реке. Дима рассказывает мне про СССР: хотя они и не застали ту эпоху, но их родители отзываются о ней очень тепло. Великие научные открытия, экономический рост, добрые фильмы, всеобщее равенство – они реально любят то время.
Чем больше я слушаю его, тем глубже понимаю, что несколько мировых войн, после которых долго приходилось восстанавливаться и практически восставать из пепла, суровая погода и морозы – все это наложило сильный отпечаток и выработало у русских особую силу характера. Они ценят общение
Осознаю вдруг наше главное различие.
С детства нас в США учат, что весь мир создан для того, чтобы помочь нам добиться успеха. Приди и возьми свое. Здесь же люди с ранних лет готовятся к тому, что вокруг их будут ждать препятствия, которые нужно будет преодолевать. Сомнение и скептицизм дают этим людям потрясающую способность приспосабливаться и побеждать.
Мы катаемся до тех пор, пока не становится темно. Везде зажигаются фонари. Вечерний город великолепен, и жизнь в нем не останавливается – машин на дорогах становится только больше, люди спешат по своим делам, работают все магазины. Шум, суета, огни витрин – все смотрится идеально.
Мы сдаем велосипеды и идем в какое-то маленькое уличное кафе. Из колонок играет музыка – похоже, какой-то русский речитатив. Исполнитель гавкает под неторопливую мелодию так быстро, что это звучит так, будто с неба падают печатные машинки, заправленные фольгой.
– Мы в уборную, – говорит Маша, взяв Зою под руку, – возьмите пока нам кофе.
Мы с Димой делаем заказ и буквально падаем за столик. Внутри меня бурлят адреналин и хорошее настроение с примесью детского восторга. Я впечатлен увиденным, и даже вечерний холодный ветер не способен сейчас унять жар, разгорающийся у меня внутри.
Уже через пару минут нам приносят кофе, бургеры, колу и картошку. Едой заставлен весь стол. Вытягиваем ноги, закуриваем с Димой вместе и молча наблюдаем, как на небольшой сцене рядом с кафе устраиваются музыканты. Наши девчонки тоже уже там, стоят в паре метров от них и ждут начала выступления. Они показывают нам жестами, что сейчас подойдут.
Выпускаю дым и мысленно обещаю себе, что брошу курить, когда кончится эта пачка. Невольно наблюдаю за Зоей: с этим хвостиком она почти как школьница – маленькая, аккуратно сложенная, изящная. Когда смолкает рэп из колонок, и музыканты зажигают пространство возле кафе первыми гитарными аккордами, ее бедра начинают покачиваться в ритм, а пальцы умело отщелкивают ритм.
Меня завораживает это зрелище. На почерневшем асфальте мягко ступают ее ножки, плывет, как лодка на волнах, ее тело, а руки – поднимаются и опускаются, очерчивая изгибы тонкой талии и длинной шеи. Она не позволяет себе полностью отдаться танцу, лишь немного заигрывает с ним, дразнит осторожными движениями и плавным колебанием плеч, но я вижу перед собой откровение – девушку, которая способна свести с ума любого мужчину. Девушку-грёзу, девушку-мечту, иллюзию и чудо одновременно.
– Джаст, ты сигарету в кофе макаешь. – Как бы между прочим, замечает Дима. Многозначительно глядя на меня, он стряхивает пепел в стоящую на столе металлическую пепельницу. – А на лице у тебя блаженная, счастливая улыбочка.
Шумно выдыхаю:
– F…
«Вот что с тобой не так, Реннер?» – ругаю себя, напуская на лицо равнодушный вид. На хрена надо было так таращиться на Зою?
Девчонки хлопают в ладоши, разворачиваются и идут в нашу сторону. Мне после замечания Димы теперь кусок в рот не полезет, не говоря уже о том, что не знаю, как смотреть в глаза и ему, и Зое.