Любовь Полищук. Безумство храброй
Шрифт:
Я тоже задумываюсь, и версия разгадки этого приема великого режиссера приходит быстро.
– Понимаешь, Люба, Булгаков не писал «Мастера и Маргариту» как пьесу. А она заключается в судьбе Мастера и Маргариты, а не в эпизодах со свитой, выглядящих на сцене очень забавно. Любимов специально пошел на нарушение театральных законов – не выпускать первыми на поклон артистов, имеющих наибольший успех в спектакле. Он желает сказать зрителям – это театрализованный роман и его главные герои – Мастер и Маргарита, думайте о них. Переживайте их судьбы.
Люба морщит лоб, видимо, внутренне споря со мной, но постепенно моя мысль все-таки овладевает ее сознанием.
– Умничка, – говорит она мне и одаривает очаровательной улыбкой. – Надо с тобой ходить в театры, – приветливо машет она мне рукой и ступает в раздевалку, где ее ждет жгучий брюнет, готовый накинуть на ее плечи теплую шубу.
В отличие от Любы, ее сын Алексей не все
Когда ты вырастаешь и понимаешь, чего стоит взрослая жизнь, испытываешь жуткое разочарование. Но я буду стремиться к поставленной цели и не отступлюсь…»
Перед ним был яркий пример. Мама никогда не отступала от намеченной цели. Сын заметил: «Куда легче копошиться в течение 30 лет в театре, в ожидании роли, и вечерами сидеть под водочку на кухне, презирая и уничтожая всех остальных».
Были ли такие дни в жизни Любы?.. Наверное, были. Может дни, часы, но не более. Она была упорна в достижении цели. Упорна до жестокости к себе, репетируя до изнеможения. Находясь в кругу ее друзей, на репетициях, представлениях Алексей усвоил: «Ничего не стоит встать в позу: «Я такой гениальный, но ни фига не признанный. Меня никто не жалеет и не зовет, ну и не надо. Буду водку пить!» И спиваются так люди, и умирают – там же, на кухне. А я считаю, что опускать руки нельзя, иначе все, тебе конец: как человеку, как личности, артисту. И ты уже не будешь никому интересен – ни зрителю, ни продюсерам, ни друзьям. Почему маму прозвали Полищучкой?.. Ведь она никому и никогда не сделала ничего дурного. И если могла – помогала. Прозвали от зависти, и говорили о ней как об алкоголичке. Могла с друзьями выпить, после представления рюмку-другую. Но могла ли алкоголичка каждый вечер играть на сцене? Днем сниматься в кино? Утром репетировать? Заниматься сыном? Хозяйством? И при этом не формально, а от души, вникая в каждую роль до мелочей. Даже многие женщины вообще не смогли бы сделать это. Даже совсем не пьющие.
Я в детстве не ходил ни в театральные кружки, ни в студии. Моими студиями были Московский мюзик-холл, в котором мама пахала десять лет, и театр «Эрмитаж» Михаила Захаровича Левитина, где она потом вкалывала. Думал, что вся артистическая жизнь – это некая непрекращающаяся феерия: на время выкладываешь себя полностью, а потом – праздник. Я ведь не осознавал тогда, что помимо тяжелейших психологических нагрузок профессия артиста – это и чисто физический труд, порой очень тяжелый и опасный. На горьком примере мамы осознал…»
Люба научила сына умению переживать несчастья и вообще терпению – умению ждать, когда пробьет твой час, изменится к лучшему твоя ситуация, ситуация в стране. Терпению дождаться человека, который станет твоей любовью и судьбой. Многое она осуществила. Она мечтала о таком большом доме, где будут жить попугаи, бегать кошки, собаки и чуть ли не лошадь стоять в стойле. Она не успела реализовать эту мечту, но осуществила главное. То, ради чего живет человек. Что собирается совершить именно свое, в данном случае, задуманное ею самой – Любовью Полищук.
На это ушли годы выживания. Позднее они стали перемешиваться с годами более выраженных удач, радостей, счастья… И чего из них было больше, – что их них доставило ей самое огромное удовольствие, – знала только она.
Обаятельный талантливый, но не накачанный повадками и настроениями городской актерской жизни, Михаил Евдокимов жил и творил, как думал, не ведая о наличии у опытных артистов пресловутой осторожности. Получив крепкий щелчок от начальства за пародию на Кобзона, он посчитал это личной неприязнью и трусостью певца. Начал писать юмористические монологи на сельские темы, будучи, по сути, ее первооткрывателем на эстраде. Смешил людей забавно и незлобиво и был допущен в популярную телепередачу «Аншлаг». Ни один выпуск этой передачи не обходился без участия Миши. Особенно понравился зрителям, да и начальству, его монолог «Рожа красная», рассказывающий о нелепых поступках подвыпившего человека с соответствующим выпитому цветом лица. После трех монологов о поступках «рожи красной» он попытался изменить содержание своих произведений, сделать их
Тут ему намекнули: «Стоп! Хватит! Нам этого не надо!» Но Миша, обладая недюжинным талантом не только юмористического рассказчика, но и писателя, вводя в рассказы остро подмеченные черты поведения героя, не понимал, почему он не должен расти как артист и писатель, а лишь зацикливаться на «роже красной».
Его новые рассказы записывали на телевидении, но на экран не выпускали. И когда он понял – почему, то сказал: «Если не могу помочь людям словами, то попробую делами». А, наверное, стоило поступить иначе. Пойти в театр, как Люба Полищук, где он мог бы совершенствоваться в творчестве. К этому времени он обрел невероятную популярность в народе, видевшем в его монологах смешную, но и не очень завидную народную жизнь. И народ решил – почему бы нам не выбрать своего земляка, родного по настроению и духу своим губернатором. И выбрал. Евдокимов сразу приступил к наведению порядка в области. Это не понравилось очень многим чинушам из прежнего руководства, он ломал мафиозные структуры, выводя из них наиболее рьяных преступников. Местная печать сразу ополчилась против Евдокимова, начались нападки на него. И весьма серьезные, дошли до Москвы. Зная Мишу Евдокимова как честнейшего и благородного человека, я, не отрицая возможность его отдельных ошибок, выступил в защиту этого правдивого благородного человека в «Вечерней Москве» со статьей «За что вы Мишу Евдокимова?» В районах, где он работал, люди стали собирать подписи в его защиту. Но 7 августа 2005 года случилось непоправимое: «Мерседес» Евдокимова на скорости предположительно 200 км в час летел по трассе Барнаул – Бийск. На повороте к селу Плешково водитель Евдокимова Иван Зуев попытался обогнать стоявшую практически посреди дороги «Тойоту-Марину». «Мерседес» чиркнул по машине и вылетел в кювет. Иван Зуев, охранник Александр Зуев и Михаил Евдокимов погибли. Жена губернатора Галина Евдокимова чудом осталась жива.
Такова краткая хроника инцидента, потом правленая властью, с учетом якобы возникших новых моментов катастрофы, вплоть до вины правого руля. Но в газетах не сообщалось, что за несколько дней до гибели Евдокимов с горечью признавался руководителю Комитета промышленников Вольскому: «Видимо, угробят меня, папаша».
Младшая сестра Евдокимова Татьяна – единственная из родственников, кто живет на его родине в селе Верх-Обском, говорила: «Я не хотела, чтобы он занимал такую должность. Вспомнила, что губернатор Лебедь погиб. А он не боялся, всем об этом говорил: «Я никого не боюсь».
Зная о грозящей ему опасности, Михаил Евдокимов пренебрег элементарной осторожностью. В день, когда он выехал в злополучную поездку, ему почему-то не выделили машину спецохраны, обязанную предоставить губернатору. За это отправили на пенсию местного генерала МВД, а талантливого артиста и, возможно, со временем, не менее талантливого губернатора не стало.
В артистическом мире пренебрежение осторожностью тоже иногда заканчивалось трагически. Смелый по своему времени и лучший в стране конферансье Анатолий Милявский был лишен выступлений на основных городских площадках. Луч надежды на возвращение к прежнему положению забрезжил, когда записали его номер в популярной юмористической телепередаче «Вокруг смеха». Но номер вырезали, и Милявский умер от стресса, сидя у телевизора.
Наивные и смелые люди, верующие в справедливость, в правдивость советских постулатов, часто терпели крах в своих надеждах. Известный певец и композитор Александр Градский долго выступал на левых концертах, поскольку ни в одну концертную организацию его не брали, считая репертуар певца едва ли не антисоветским. Убрав наиболее острые социальные песни, он наконец-то был принят в Московскую областную филармонию, потом в Росконцерт. Перед XXV съездом партии в крупных городах страны проводились партийные конференции с неизменными концертами после них. Генеральный директор Росконцерта А. С. Ходыкин – прекрасный организатор эстрады и благородный человек, направил концертную бригаду из лучших своих артистов на партконференцию в Киев, категорически запретив Градскому исполнять свою песню о Высоцком, зная отношение местных партийных бонз к великому певцу и артисту. Градский не внял указанию Ходыкина, чем вызвал гнев киевского партийного руководства, и был уволен из Росконцерта. Случайно встретив Градского на улице, я спросил у него: «Саша, почему ты не выполнил обещание Ходыкину, подвел доброго и уважаемого человека?» – «Я не собирался этого делать, – признался Градский, – но когда увидел в зале хари, гробившие Высоцкого, по сути дела, убивающие великого человека, то, забыв обо всем, бросил им, уверенным в своей бесконечной власти и безнаказанности, песню о Володе. Их рожи покраснели от возмущения, они стали покидать зал, демонстративно хлопая креслами, а я ощутил себя человеком, выполнившим свой долг перед совестью и правдой».