Любовь после никогда
Шрифт:
Если она разговаривает, она спокойна.
— Мы познакомились сразу после академии. На меня повесили ярлык «проблемные отношения», — говорит она мне. Призрак улыбки мелькает на ее лице, и мне приходится скрывать свою собственную. Могу поспорить, что это мягко сказано. — Я не уверена, кого они пытались наказать, объединив нас. Я, он… или мы оба. В этом городе еще много глубоких проблем. Некоторым людям не нравится цвет кожи моего партнера, — она говорит это просто, но стальной тон в ее голосе говорит мне все.
Она
— Однако мы просто щелкнули мышью. Жесткое дерьмо для хейтеров. Он единственный человек, которому я доверяю, который действительно поддержит меня, когда случится что-то плохое, — Лейла поворачивается ко мне, ее лицо уязвимо и открыто.
Что-то неприятное скручивается в моей груди от этого выражения. Чтобы скрыть свои неожиданно острые эмоции, я подталкиваю Лейлу к стулу и прислоняюсь бедром к цементному краю здания. Сильный ветер с запада приносит запах стоячей воды и мертвой рыбы.
— Тебе когда-нибудь хотелось увидеть звезды? — спрашивает она внезапно. — Как в Монтане?
Я качаю головой: нет.
— Почему нет?
— Потому что тогда я был бы в чертовой Монтане.
Лейла мрачно усмехается. — Они называют это Страной Большого Неба, я почти уверена. Не может быть все так плохо.
— Без всех небоскребов у меня может начаться зуд, — мысль о широких открытых пространствах пугает меня до чертиков. Антиклаустрофобия. — Этот город — все, что я когда-либо знал.
Судя по всему, Лейла тоже все знала, но выражение ее лица задумчивое.
— Думаю, тебе нужно постоянное напоминание о твоей мужественности, — она показывает носом на мой член.
— Я мог бы дать тебе напоминание.
— О, пожалуйста, — она поднимает руку, чтобы остановить меня. — Я видела достаточно. Большой Папочка .
— Увидела, почувствовала, попробовала… — я замолкаю, замечая, как ее язык скользит по нижней губе при слове попробовала..
С ней легко сидеть и разговаривать, легко там, где должно быть неловко. Точно так же, как было легко скользить внутри нее на сцене, хотя должно было быть немного беспокойно, учитывая шараду.
— Знаешь, раньше это было процветающее место, — бормочу я.
Лейла смотрит на что-то вдалеке, и ее взгляд обостряется. — Судя по всему, все еще есть. К старому месту с разных сторон приближаются две группы людей, — она указывает на одну из групп.
Она не ошибается.
Я прищуриваюсь и сосредотачиваюсь на наших новичках.
Некоторое время мы сидим, наблюдая за тем, кто приходит и уходит, сохраняя свои мысли при себе.
С этой точки обзора невозможно разглядеть конкретные лица без бинокля, который Лейла тут же хватает себе, но в этот момент ни одно из них не узнать.
— Нам нужно подойти ближе, —
Я протягиваю руку и осторожно касаюсь ее локтя. — Что ты видишь?
— Они все собрались под навесом, но зачем? Как будто они чего-то ждут. Чего они будут ждать? — теперь ей любопытно, она полностью в режиме полицейского.
Вся ситуация попахивает бредом.
Лейле требуется меньше времени, чем обычно, чтобы спуститься по лестнице и пройти по переулкам к лучшей и более близкой точке обзора. Она хорошая, способная и энергичная. Даже после того, как я нанес ей удары на сцене.
Заставляя меня задуматься, что еще она может сделать и сколько она сможет выдержать.
Я хватаю ее за запястье и чувствую, как она дрожит, как будто внутри нее застряло слишком много сдерживаемой энергии. — Не убегай, — шиплю я.
— Я не планировала этого.
На наших глазах лысый мужчина с широкими плечами входит в главную комнату заброшенных «Доков на Марки».
— Хороший улов, — говорит мужчина. Его руки засунуты в карманы куртки, и видны только лицо и шея. — Множественные поставки. Хорошая работа, джентльмены.
Он наклоняется, чтобы внимательно изучить указанные многочисленные партии, кивая на все, что он проверяет.
Он не из наших ребят, это точно. Бродерик упомянул бы об этом, если бы решил вернуть «Док на Марки» в бизнес. Я хватаю бинокль, чтобы рассмотреть поближе. Транспортировочные ящики не имеют этикеток. Никто из мужчин мне не знаком… что заставляет меня думать, что это вовсе не Бродерик.
Это означает, что кто-то другой завладел этим пространством.
Я узнаю биржу наркотиков, когда вижу ее. Знакомые квадратные посылки сложены в несколько стопок. Я дергаю Лейлу за куртку, чтобы она отодвинулась немного назад, прежде чем кто-нибудь взглянет на окно и увидит две чужие тени.
Мы медленно уходим, возвращаясь тем же путем, которым пришли.
Чернота ползет по краям моего зрения, и мне нужно мгновение, чтобы понять, что я слишком долго не вдыхал. Лысый парень… у него одно из тех лиц, которые я не могу вспомнить, и это нехорошо.
Его лицо кажется знакомым, но я сразу его не узнаю, и в моей голове не звенит колокольчик узнавания.
Я ломаю голову, чтобы найти этого парня.
Как его зовут?
Какие у него ассоциации?
Он кто-то важный. Крупный игрок. Это я могу сказать по тому, как он себя держит. Бродерик не обрадуется, когда я сообщу эту новую информацию.
— Я не понимаю, — говорит Лейла стоя передо мной. Она идет вперед, как будто у нее есть места получше. Теперь она производит столько шума, что можно разбудить мертвеца. — Какое отношение сделка с наркотиками на несуществующем складе, которым раньше управлял Бродерик Стивенс, имеет к нашим мертвым проституткам? Кенди явно была убита в стиле, который имитирует твой.