Любовь после никогда
Шрифт:
Маленькая часть ее закрыта и заперта, я вижу это по ее лицу.
Однажды, говорю я себе. Однажды она сделает это свободно.
Что это за навязчивая мысль?
Я запускаю руку в ее волосы, но ей не нужно никаких указаний, чтобы наклониться вперед и взять меня в рот. Эти мягкие губы скользят по головке моего члена, а ее язык скользит по нижней стороне. Она закрывает рот вокруг меня и глубоко сосет. Мои глаза пересекаются.
Нет никакой мысли. Ничего, кроме удовольствия от нее.
Возможно, я и владею ею, но именно она владеет мной так, как я никогда не думал, что мне бы хотелось. Или хочу. Каждая унция инстинкта, которым я обладаю, требует, чтобы я забрал ее, и мой член утолщается у нее во рту.
— Вот и все, — шепчу я, гладя ее по голове и убирая волосы с лица. — Хорошая девочка. Соси этот член. Посмотри на меня, пока я трахаю твой красивый рот.
Она смотрит на меня, и хотя в уголках ее глаз стоят слезы, в ней есть что-то жестокое. Богиня-воительница, которая знает, чего хочет, и вот оно. Она может всегда пытаться быть наверху, даже когда находится внизу, но она знает, кто она. Несмотря на страх, несмотря ни на что, она соглашается на это, потому что хочет, и мне насрать, какие еще оправдания она мне приводит.
Мы разберемся с ними, как только закончим здесь.
Она прихлебывает меня так, что кончик моего члена прижимается к задней части ее горла, ее давящая музыка звучит в моих ушах. Как только она привыкла к размеру и углу наклона, я ускоряю темп и начинаю трахать ее рот глубже. Быстрее.
Она полностью подчинилась мне.
Вскоре удовольствие достигает такой степени, что мне нужно остановиться, прежде чем я отсосу слишком рано. Я с рычанием отрываю ее от себя и выскакиваю из этого впечатляющего рта.
— Я хочу, чтобы ты лежала на спине, Лейла. Ложись. Сними трусики и открой мне свою сладкую киску, — требую я.
Это давит на вещи, чтобы удержать ее на дне, но мы должны это продать.
У меня в этом клубе репутация, которую можно было заработать только трахая здесь лучших сабов. У Лейлы своя репутация среди всех, кого она раньше называла Домом и кто может быть здесь сегодня вечером.
И если мы сможем сделать это правильно, мы возьмемся за дело и решим это дерьмо.
Затем вернемся к нашим отдельным жизням.
Лейла делает, как я прошу, растягиваясь на спине и поддерживая зрительный контакт, вцепляясь указательными пальцами в пояс трусиков. Она медленно перетаскивает их через бедра, внимательно рассматривая меня на маленькую треугольную копну волос, на сладкие губы ее мокрой пизды.
Она снимает трусики и отбрасывает их в сторону, совершенно обнаженная для меня.
Только мне.
Мой член пульсирует, и я поглаживаю себя, глядя на нее. — Прикоснись к себе, — приказываю я.
Все ее тело сжимается, останавливаясь на мгновение.
Я падаю между ее раздвинутых ног и раздвигаю их еще дальше.
— Я хочу видеть, как ты трогаешь
Лейла на мгновение замирает, прежде чем провести пальцами по складкам. Она раскинулась на остальную часть комнаты.
Поглаживая себя одной рукой, я наблюдаю за ее прикосновениями, прежде чем не могу сдержаться и добавляю большой палец, прижимаясь к ее клитору. Ее киска розовая, влажная, блестящая и готова для меня.
Это должно быть представление, но здесь нет никаких правил. Если я не буду осторожен, то перейду черту и уже никогда от нее не вернусь. Мне плевать.
Я придвигаюсь к ней ближе, достаточно близко, чтобы прижаться головкой моего члена к ее мокрой киске и перетащить себя на нее. И я чертовски не могу устоять перед желанием поцеловать ее, прижать свои губы к ее губам, чтобы она почувствовала мою злую ухмылку. Мне нравится, как она целует меня в ответ. Никакой производительности там нет.
Она вступает в поцелуй так же, как и я.
Я едва могу дышать, когда она выгибает бедра и приближается к моему члену.
— Сделай это, — шепчет она. — Я хочу тебя, Габриэль.
И это значит для меня больше, чем любые грязные разговоры. Любой дюйм владения, который я получил сегодня вечером.
Я притягиваю ее к себе и вонзаюсь в нее. Наполняя ее до такой степени, что ее тело прижимается к моему, и между нами не остается места.
— Черт побери!
Она выкрикивает это, запрокидывая голову и открывая рот.
— Есть только я, Лейла, — я полностью выдвигаюсь, прежде чем снова войти. — Запомни это.
Наблюдать за ее реакцией… это слишком.
Смотрю, как она смотрит, как я трахаю ее, ее руки сжимают воздух над сценой. Она может сохранять маску контроля на месте каждый раз, когда бодрствует, но сейчас она не борется. Она наслаждается.
Я смотрю ей в глаза и хватаю ее за бедра, чтобы удержать. Она выгибает спину, чтобы снова показать эту фантастическую грудь.
Никакого шоу больше.
Только она.
Только ее киска сжимается вокруг меня и сжимается с каждым толчком до такой степени, что я рискую потерять больше, чем просто разум. Я вращаю бедрами в одном направлении, затем в другом, замедляя движение до такой степени, что она пытается двигаться. Ее рыдающие выдохи — музыка для моих ушей, и она больше не свернулась туго, как змея, готовая напасть.
Нет, она стонет, встречая меня толчком за толчком, выражение ее лица требует большего.
Я хочу кончить в нее. От этой мысли мои яйца сжимаются, а оргазм приближается. Как раз в тот момент, когда я собирался взорваться, я вытаскиваю себя и дрочу, вместо этого кончая на ее сиськи. Она смотрит, как я заканчиваю, тяжело дыша.