Любовь ювелирной огранки
Шрифт:
— Вершитель оказал мне одну услугу, и теперь я должна учиться у него, чтобы стать преемницей, если однажды он исчезнет.
— Загадками изъясняешься, — вздохнула Пелагея. — О, а вот и тропинка! Тогда дальше я, пожалуй, сама.
Они прошли по снегу всего ничего, а месяц уже высветил между ёлок довольно широкую тропу, едва припорошенную снегом. Откуда она, спрашивается, взялась?
Пелагея понятия не имела, что буквально пять минут назад эту тропу вытоптало стадо оленей. Что олени пронеслись сквозь чащу со скоростью света и за их рога цеплялось
Подруги не знали, откуда взялась тропа, поэтому простились с лёгким сердцем и пообещали друг другу не теряться ни в пространстве, ни перед теми, кто на полголовы выше и на полторы тысячи лет старше.
Глава 15. Будешь жить со мной
Пелагея двинулась по тропе — и у природы тут же слетели тормоза. Мир сошел с ума. Он встал на дыбы и пустился вскачь, резвым таким галопом. Мимо проносились луны и созвездия, отовсюду слышались шорохи, шепотки и странная лёгкая дробь — будто горох высыпается из дырявого мешка.
Вокруг Пелагеи, не задевая, выли вьюги, росли сугробы, скакали олени с чудн ы ми ветвистыми рогами, вились стаи ворон. А она шла наедине с собственным шоком. По тропе, лишь слегка присыпанной снегом. И никак не могла взять в толк, что вообще происходит.
Пелагея терялась в догадках ровно до того момента, пока на нее не напали. Снова. В который уже раз?
Кто-то толкнул ее сзади, опрокинул на землю, навалился — и давай душить. Предыдущая попытка удушения окончилась провалом, а киллер, видимо, не располагал фантазией касательно способов убийства. Яды — это раз, грубая физическая сила — это два. В самом деле, неужели хозяин боится доверить ему оружие?
Пелагея хрипела, пыталась отцепить от своего горла узловатые пальцы и всячески отбивалась. У нее стремительно темнело в глазах. Из лёгких так же стремительно улетучивался воздух. Что, вот теперь — всё? Точно всё? И никто не придет на помощь?
Она не рассталась с надеждой — и правильно сделала. Из метели, как из-за театрального занавеса, выпрыгнул долгожданный актёр в парчовом шлафроке и с кинжалом в руке. Он точными движениями несколько раз всадил в киллера клинок, и убийца страшно завопил — скорее всего, только чтобы внимание отвлечь. После чего, несмотря на раны, ринулся наутёк, размахивая руками, как плетьми.
Ли Тэ Ри бросился за ним в погоню. А Пелагея села, подтянула колени к груди и обхватила себя за плечи. Она отделалась испугом и синяками на шее. Могло бы быть куда хуже.
Когда куратор вернулся, ее ресницы заиндевели, щёки разрумянились, нос покраснел. А сама она медленно, но верно проваливалась в сон.
— Вставай, глупая! Вставай, кому говорят! Нельзя на морозе спать! Да и как тебя угораздило? Перстень что, из строя вышел?
Он сбросил в сугроб киллера в маске лося, которого до сих пор тащил на спине, сомкнул пальцы у Пелагеи на запястье и попытался поставить ее на ноги. Ноги вели себя довольно сомнительно. На таких если и удержишься, то очень недолго.
— Горе ж ты луковое! — простонал Ли Тэ Ри. — Не хватало с тобой потом возиться… Лечебными отварами отпаивать…
Он без всяких церемоний обхватил Пелагею за пояс, чтобы она не вздумала прилечь на снегу. Закусил губу, сузил свои восхитительные глаза. И другой, свободной рукой принялся выводить в воздухе серебристые узоры — давно забытое эльфийское мастерство сооружать приспособления из подручных средств.
В данном случае подручными средствами служили ёлки. И палки. Ну а что? Лес и без того густой, его не убудет.
Быстроходные сани выстроились в момент. Сгрузив на скамейку Пелагею, а потом и обезвреженную Марионетку, куратор залез в сани сам и силой мысли запряг парочку скучающих оленей, которые ошивались тут почем зря.
Олени быстро сообразили, что от них требуется, и понесли — сквозь пургу, в обход буреломов. Всё быстрее и быстрее — к главному штабу Организации Управления Чудесами.
Ли Тэ Ри не сразу заметил, что его преследуют. За санями, отделившись от древесного ствола, гналась светящаяся синяя закорючка — самонаводящийся снаряд, очередной иероглиф, который Марионетка успела оставить перед нападением на Пелагею.
— Только тебя здесь не хватало, — нахмурился эльф. И вытянул руку с браслетом, куда иероглиф немедленно впитался.
— А они серьезно взялись за дело, — сквозь зубы процедил он. — Проклятые убийцы… Знать бы еще, кто.
Пелагея неожиданно активизировалась. Она зашевелилась, забормотала что-то невразумительное — а потом как накинется на куратора!
— Убийца… Проклятый убийца! Вот я тебя!
Удивительно, как он вообще из саней не выпал. На такой-то скорости его бы запросто закатало в снег или расплющило о ближайшее препятствие в виде раскоряченной ёлки.
Но нет, удержался, и даже вступил с буйной Пелагеей в единоборство, развернувшись и ухватив ее обеими руками за запястья.
— Что творишь? Спятила? — прошипел он. И вернув ее в сидячее положение, потрогал лоб. — Нет, не спятила. Похоже, у тебя бред. Ты вся горишь.
Словно в подтверждение его слов, Пелагея обмякла, прикрыла глазки и отключилась. Эх, всё-таки придется отпаивать ее отварами, температуру сбивать. Час от часу не легче.
Одно дело — просто фея. С ней еще как-то можно поладить. Но вот простуженная фея! От такой определенно жди беды.
На Ли Тэ Ри неприкрыто пялились коллеги и стажёры. С ревностью, обидой и праздным нечеловеческим любопытством. А всё потому, что он собственноручно внёс Пелагею в свой волшебный, выстраивающийся на глазах кабинет. Поднялся в прозрачном лифте в библиотеку и разложил складной диванчик. Безголовая Марионетка — единственная зацепка и шанс выйти на врага — подождет до утра. Ее он обездвижил надёжно, не сбежит. А если всё же попытается, гарантированно наткнется на парочку добровольцев, дежурящих у входа.