Любовь. Жизнь. Смерть
Шрифт:
Адонай преображался: это дивное чувство в нём пробуждало воспоминания. На поверхность сознания всплывали моменты, о которых он уже давно забыл. Ему казалось, что он видит себя младенцем. Ему открылась вся его память, и с каждым моментом он был связан тонкой нитью реальных ощущений.
Через некоторое время он начал всплывать. Вода стала выталкивать его на поверхность, и Адонай плавно поднимался наверх. На удивление, скафандр, казалось, полностью потерял свой вес. Всплыв на поверхность, Адонай заметил, как океан стал успокаиваться, и через несколько секунд вода была спокойна, как зеркало: ни волн,
Адонай стоял на воде и не погружался в неё – она держала его, вопреки всем законам гравитации. Он стал осматриваться: вокруг – лишь спокойная гладь бесконечного океана. Повернув голову налево, он заметил, как приближается его жена – София. Она появилась из ниоткуда – как мимолётное виденье, как гений чистой красоты. Такая, какой он запомнил её в момент их первой встречи. В Адонае забурлили эмоции, которые он был не в силах сдержать.
София приближалась к нему по воде в прозрачном и тонком, как ветер, платье. Её очертания казались божественными. Это была его богиня – одна-единственная.
– Сегодня ты просто божественна, София, – влюблённым взглядом произнёс Адонай.
– Спасибо, любимый.
– Какое странное место, правда?
– Да, но очень спокойное – я его как-то особо ощущаю. Заметь, здесь нет тревоги, каких-то переживаний, как будто их никогда и не существовало.
– Да, ты права! Я тоже это заметил. Такое ощущение, что мы в раю: никаких мыслей, всё чисто, спокойно и свободно. Я чувствую себя на шестнадцать.
Обернувшись, Адонай и София заметили, что на небе нет солнца, но при этом так ясно и тепло, как будто всю планету подсвечивают семь солнц. При этом температура была до странности идеальной: ни жарко, ни холодно; воздух особенный и разрежённый. Дышалось настолько легко и непринуждённо, что лёгкие жадно поглощали этот дивный воздух, и казалось, что в них с каждым вздохом растут крылья.
– Да, ты прав, Адонай! Странное ощущение, но какое-то правильное.
– Да, именно так. В нём нет ничего искусственного –чистое состояние: ничто на тебя не давит, как будто от нас отрезали нашу тёмную сторону.
– Да, именно так. И без неё у меня в груди какие-то острые ощущения и желания.
– Именно так, – ответил Адонай, подойдя поближе к Софии.
– Такое ощущение, что это место создано именно для нас и именно для этого момента, – ответила София, после чего подошла ещё ближе к Адонаю и стала плавно снимать с него скафандр.
В глазах обоих горел огонь страсти. Через несколько мгновений скафандр был снят. Брошенный в воду, он плавно погрузился на дно.
– Ты знаешь, я тебя очень сильно хочу, – сказала София, ещё ближе подходя к Адонаю и буквально упершись с Адонаем носом в нос и со страстью смотря ему в глаза.
– Это совершенно взаимно, любимая.
Через несколько мгновений они отдались бурным страстям. И они были уверены, что такой страсти у них ещё не было никогда. Столько энергии и желания в них не было даже в первые дни их знакомства. Это было какое-то безумие, такого огня страсти не было ещё никогда в жизни. Казалось, что вокруг сплошной огонь и всё должно просто плавиться под ними. Но под ними была вода океана, которая обнимала их, как самое нежное одеяло, как удивительный
Сон оборвался неожиданно. Адоная и Софию разбудили их персональные роботы. Что-то было очень срочным. Проснувшись все в поту, у них ещё перед глазами пылала их страсть. Сердца как будто вылетели наружу. Адонай почувствовал что-то мокрое у себя в кровати. Это было семяизвержение, которое он испытал во сне и которое, по всей видимости, перенеслось в реальность. «Да, сон был мощным», – подумал Адонай, такого с ним ещё не случалось.
Он посмотрел на часы: по режиму должен был спать ещё четыре часа.
– Что случилось, Логос?
– Вы должны срочно прибыть в лабораторию.
– Хорошо, сейчас буду.
Приняв душ и переодевшись, Адонай покинул комнату и направился в отсек, где была комната Софии. Как только он подошёл к двери, та внезапно открылась: перед ним стояла впечатлённая София.
– Адонай, мне приснился странный сон, и я не знаю, как его тебе объяснить.
– Мне тоже, София.
– И мы в нём занимались любовью, – вместе сказали София и Адонай. – Да, – также вместе ответили друг другу.
– Но как такое возможно?
– Не знаю, – ответил Адонай. – Давай обсудим потом. Пойдём в лабораторию – там что-то происходит.
София и Адонай быстрым шагом направились по коридорам в главную лабораторию, где их уже ждали Лотос и Зоя.
– Что случилось, почему такая срочность? – спросил Адонай.
– Посмотрите на них и на эти показатели, – произнёс Логос.
София и Адонай подошли к мониторам, на которых были видны Адам и Ева. Ева сидела в углу комнаты и плакала, в то время как Адам сидел на кровати, обхватив голову руками.
– Проверьте их пульс и биение сердца, – сказала Зоя.
– Они в большом стрессе, могут не выдержать. Им нужно ввести успокоительное.
– Нет, ни в коем случае!
– Я поговорю с Евой, а ты, Адонай, – с Адамом.
– Хорошо.
***
Через некоторое время София вошла в комнату Евы.
– Как ты?
– Что случилось?
– Почему ты плачешь, дорогая?
– Я не могу этого объяснить
– Постарайся, – сказала София, вытирая слёзы с лица Евы.
– Хорошо. Сегодня ночью я почувствовала, что я – ничто, будто внутри я совершенно пустая, некая пустышка – во мне нет жизни. Я не знаю, как это объяснить… Я уверена, что я искусственная, я не реальна, во мне нет ничего. Пустая оболочка, пустышка, которая скоро должна умереть…
– Не беспокойся, Ева! Это только сон. Такие сны бывают, и это нормально. Главное – им не верить.
– София, ответь мне на один вопрос.
– Говори, Ева! Я постараюсь.
– У нас есть душа? Понимаешь, я её не чувствую! Во мне присутствует неописуемая пустота. Сегодня ночью я это увидела, как вас: это ужасная безжизненная бездна, и она поедает меня, а моё сердце пусто и не может чувствовать. Оно мертво и распадается на части.
– У нас и у всех живых существ есть душа. Это наша сущность, без неё мы не смогли бы жить. Это всего лишь сон, Ева. Ложись спать и выбрось эти мысли из головы. Сегодня я останусь с тобой.