Любовница египетской мумии

Донцова Дарья

 - У нас карточка, - просипела Нина.

 - Опаньки!
– шлепнул себя по бедрам Гена.
– Значитца, я должон еврики демонстрировать, а ты, блин, фигу в сумочке прячешь? Надеешься мне не заплатить? Не прокатит!

 - Верну деньги в гостинице, - отрубила Нина.

 - Эй, ребята, вы свидетели, - заголосил Сорокин.

 - Наверное, очень обидно носить подделки, - с фальшивым сочувствием вздохнула Лариса, - унизительно! Я бы не смогла.

 Нина тряхнула головой, аккуратно заколотый пучок волос

превратился в лохматые пряди.

 - Меня обманули! Я подам на Картье в суд и выиграю дело, а вот ты, эмигрантка хренова, таскаешь на плече фальшивую сумку от «Шанель»!

 Лариса попятилась к окну, Нина наступала на экскурсовода.

 - У Дарьи подлинный ридикюль, - гремела она, - сразу видно, отдала баба за кусок кожи на цепочке офигенное бабло. А ты приобрела пиратский вариант, выглядит похоже, но не на мой наметанный глаз! Обе сумки бежевые, обе с логотипом, да строчки разные и кожа отличается. Будешь еще выступать? Че, у мужа-пхасца деньжонок маловато?

 Лариса прикусила губу, я прикрыла рукой свою любимую сумочку. Да, грешна, приобрела в Париже ридикюль за нереальные деньги. Не смогла устоять, влюбилась в сумку, и что самое интересное, заметила, что у Ларисы точь-в-точь такой же аксессуар. Еще подумала: наверное, экскурсовод хорошо обеспечена, раз позволяет себе культовые сумки. Мне ее «Шанель» не показалась поддельной.

 - А я и не скрываю, что ношу копию, - неожиданно призналась Лариса, - где взять кучу евро на удовлетворение всех желаний? В отличие от некоторых я не выжимаю из мужа все соки.

 Стоявший позади меня Сергей неожиданно закашлялся, Нина переключила внимание на мужа.

 - Прекрати жевать омерзительную анисовую жвачку, у тебя от нее коклюш начинается! Выпей воды! Немедленно!

 Кузя залаял, Сергей молча повернулся к двери.

 - Эй, ты куда?
– остановила супруга Нина.

 - Пить, - коротко ответил он и снова поперхнулся.

 - Мелочь у меня, - напомнила Нина, - сейчас дам на газировку.

 - Не надо. В автобусе есть. В пакете, - отрывисто возразил супруг.

 - С ума сошел?
– возмутилась Нина.
– Я прихватила для Кузи из гостиничного бара оригинальную французскую минералку без пузырей. Купи себе местное пойло и наливайся им по ноздри.

Глава 8

 После весьма неприятного разговора в ювелирной лавке члены нашей группы гурьбой вывалились на улицу и разделились. Злая до бешенства Нина подхватила Кузю и ринулась вверх по кривой улочке. За ней, опустив голову, засеменил Сергей. Юрий и Светлана отправились в сторону продуктовых рядов, Наташа и Катя увязались с ними, а я банным листом прилипла к Геннадию, нагло сказав:

 - Ты один, и я без спутника, давай гулять вместе.

 - Хотел пошляться по местным антикварным лавчонкам, - заюлил Гена, - там грязно, душно, нет кондиционеров.

 - Замечательно, - кивнула я.

 - У пхасцев бывает проказа, - попытался напугать меня Сорокин.

 Очевидно, мой побег из кино все же задел его самолюбие.

 - Ерунда, - бесшабашно сказала я, - у проказы двадцатипятилетний инкубационный период. Если я заражусь, то первые признаки проявятся аж в две тысячи фиг знает каком году!

 - Ну пошли, - без энтузиазма согласился Сорокин, и мы потащились по магазинам.

 Спустя час я устала, захотела есть и пить, но Гена бодро шагал от одной торговой точки к другой, отыскивая «антиквариат». Я боялась упустить хоть слово из его разговоров с продавцами, поэтому не рисковала даже отлучиться к палатке с мороженым. Несколько раз Сорокин с фальшивой заботой восклицал:

 - Дашенька, ты побледнела, посиди в кофейне, я к тебе присоединюсь через десять минут.

 Но у меня его вежливые предложения вызывали подозрения, я быстро отвечала:

 - Я всегда серого цвета, никогда не краснею и не загораю, сейчас великолепно себя чувствую, бодра и полна сил.

 И мы топали дальше. Еще через сорок минут Гена сменил пластинку:

 - Даша, давай ты попьешь чаю с пирожными за мой счет! А я пока сношусь вон в тот совсем уж грязный магазинчик.

 Во мне проснулась хорошо натренированная охотничья собака. Раз жадный Гена решил потратиться на стакан чая и сладкое, значит, он очень-очень не хочет, чтобы его спутница зарулила в «совсем уж грязный магазинчик».

 - Нет, - с небольшой долей злорадства ответила я, - одна в кафе я не останусь!

 - Потом не жалуйся на противный запах, - недовольно протянул спутник и повел меня через площадь.

 Несмотря на утро, солнце нещадно палило, я тащилась за Сорокиным, проклиная сотрудницу турагентства, перепутавшую двух Даш Васильевых, Дегтярева, который свел меня с Фроловым, лысого Никиту, уговорившего меня на дурацкую авантюру, осмий, всех контрабандистов на свете и собственную мягкотелость.

 - Вау!
– воскликнул вдруг Гена.
– Можешь оказать мне услугу?

 Я навострила уши.

 - Смотря какую.

 - Мы стоим перед магазином, который торгует национальными пхасскими платьями для свадеб, - зачастил Сорокин, - одна моя клиентка просила привезти ей прикид. Здесь он не такой дорогой, а в Москве на две тысячи евриков тянет. Можешь примерить шмотку? Дама твоего тощего размера. Ну плиз!

 Я не усмотрела в просьбе Геннадия ничего необычного, даже хорошо, что могу помочь предполагаемому контрабандисту. Долг платежом красен, потом буду везде ходить с Сорокиным, а он из благодарности не рискнет от меня отделаться. Рано или поздно я увижу того, кому Гена передаст радиоактивный изотоп.