Любовница египетской мумии
Шрифт:
Мелкими шажочками я начала передвигаться в сторону стеклянного здания и вдруг задела тележку уличного торговца. Трудно ходить по улице с хвостом, я не привыкла думать о габаритах своей фигуры и сейчас искренне посочувствовала собственным собакам. Больше никогда не буду злиться на пита Банди, когда тот медленно просачивается в коттедж: ясное дело, песик помнит о продолжении позвоночника, поэтому и не торопится. А я вот сейчас смела корзинку с мандаринами своим хвостом.
- Простите, бога ради, - защебетала я, но продавец и
- Юнука!
– засмеялся он и протянул мне что-то маленькое, смахивающее на финик.
– Юнука бени ам!
Я вспомнила рассказ Элен и сообразила: торговец предлагает мне лакомство, которое обожает грызун.
Мне следует с благодарностью принять вкусняшку. Я взяла «финик» и хотела двинуться дальше, но торговец неожиданно нахмурился.
- Бени ам-ам, - повторил он.
Я растерялась.
- Юнука вдолбари!
– уже совсем агрессивно заявил пхасец.
- Простите, - вежливо сказала я, - я приехала из другой страны. Русо туристо! Облико морале! Понимаете? Москва, Кремль, хинди руси пхай-пхай!
Последняя фраза поразила меня саму. Хинди руси пхай-пхай! Откуда я ее взяла? Отчего помню странное выражение? Что оно означает?
- Вы из Европы?
– раздалось сбоку.
- Слава богу!
– выдохнула я, разглядывая худенькую девочку лет двенадцати.
– Ты говоришь по-французски!
- Изучаю ваш язык в колледже, - важно кивнул ребенок, - вы нарушили карнавальные правила.
- Что я сделала плохого?
– испугалась я.
- Костюм юнуки разрешено надевать только пхасцам, - пояснила девочка, - европейца за глумление над традициями могут побить.
Мне стало не по себе.
- Я не знала.
- Ничего, - махнула рукой девочка, - лицо закрыто, а то, что вы говорите по-французски, не важно. У нас есть такие выпендрежники, они хоть и местные, но считают немодным по-пхасски говорить.
Я перевела дух.
- Фу! Почему тогда продавец злится? Вроде он сначала толерантно отнесся к рассыпанным мандаринам.
Девочка захихикала.
- Вы рано на улицу в прикиде выползли, обычно народ после восьми вечера наряжается. Встреча с юнукой обещает счастье. И есть примета: надо угостить грызуна его любимым бени, это...
Я кивнула и показала финик.
- Вот. Я взяла еду.
- Бени надо слопать, - продолжала девочка, - на мой вкус, это дрянь, но многим нравится, а юнука от него в полном восторге. Если вы не проглотите бени, в следующем году продавца одни несчастья будут преследовать. Юнука должен лакомиться бени, иначе его побить могут. Ну, в смысле, человека в его костюме.
Я покосилась на финик, краем глаза увидела расстроенное и одновременно злое лицо торговца мандаринами и, мысленно перекрестившись, запихнула в рот угощение. Продавец заулыбался.
- Хола! Хола!
- Надеюсь, он доволен, - пробормотала я, - однако бени отвратительно на вкус, ничего более мерзкого я ранее не ела!
- Хола! Хола!
– хлопал в ладоши продавец.
Я на всякий случай помахала ему лохматой лапой и сказала девочке:
- Если он надеется, что я сожру еще одну порцию, то жестоко ошибается.
- Нет, - серьезно ответила девочка, - один человек - один бени, но теперь вам надо помочиться на землю.
Глава 10
Я икнула.
- Что? Прости, не поняла!
- Юнука всегда писает после еды, - пояснила информаторша, - это признак особой радости! Если не побрызгаете на асфальт, вас могут побить.
- Не хочу!
– возмутилась я.
– И как потом разгуливать в описанном комбинезоне? Ну и правила на вашем карнавале! И хороша привычка лупить несчастного юнуку! А если у него плохо работают почки?
Девочка рассмеялась.
- По-настоящему никто не писает, - сказала она наконец, - в костюме, под хвостом, есть баллончик с водой. Просто нажмите на кнопочку.
Я попыталась изогнуться, потерпела неудачу и разозлилась.
- Не могу достать хвост!
Девочка опять рассмеялась.
- Пупочка в варежках, пошарьте там.
- У меня под пальцами лишь синтетический мех, - ответила я.
- Не может быть, - упорствовала девочка, - Костюм юнука всегда с емкостью. Ладно, я сейчас!
Пару секунд девочка переговаривалась с пхасцем, потом повернулась ко мне.
- Я сказала ему, что вы придурковатая мина, из тех наших, кто только по-французски разговаривает и из себя европейцев корчит. А еще я наврала, что у вас вода закончилась. Продавец не станет скандалить, но карнавальные правила надо выполнять.
- Каким образом?
– с покорностью жертвенной овцы осведомилась я.
- Поднимите правую ногу и скажите «пин-пин», - велела девочка.
Я с трудом оторвала от тротуара ступню и, ощущая себя героиней пьесы абсурда, прогундосила:
- Пин-пин. Пин-пин. Пин-пин. Ну что, хватит?
Ответа не последовало, я повернула голову. Девочка исчезла, а продавец, поджав губы, собирал раскатившиеся по земле мандарины. Я медленно пошла в сторону универмага и вскоре очутилась перед крутящейся дверью. Встала на резиновый коврик, схватилась за поручень, дверь медленно повернулась и внезапно замерла.
- Барсмен бруду, - сказал мужчина, выходивший из магазина и очутившийся со мной лицом к лицу с противоположной стороны «барабана», - бруду фест. Ахей! Ахей! Ахей!
Повторяя это слово, незнакомец ткнул пальцем влево, я скосила глаза и поняла причину, по которой произошла заминка. Конец моего пышного хвоста застрял между створкой и стеной.
- Ахей!
– улыбнулся мужчина и вынул из кармана финик.
– Бени ам.
И что мне оставалось делать? Я взяла угощение, с трудом проглотила его и постаралась не икнуть.