Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти)
Шрифт:
Джон невольно улыбнулся. Доводы Сьюзан отличались порой такой иррациональностью, что к ним невозможно было отнестись всерьез. В любом случае, он разделял разочарование Клэр. Ему тоже хотелось, чтобы дочка побыла дома несколько дней.
– Может, пропустим спектакль? – предложил он Клэр. Сам он не разделял энтузиазма жены по поводу этой постановки – даже после того, как она зачитала ему газетную рецензию, в которой игра всей труппы (и особенно Рэнди Донована) именовалась «потрясающей».
Клэр собралась было ответить, но Сьюзан ее опередила.
– Пап, я задержусь тут всего на пару секунд.
– Разумеется,
– Да нет же, мама, – возразила Сьюзан. – У вас на вечер свои планы, а у меня и правда нет времени.
Плечи у Клэр поникли. Она печально взглянула на Джона.
– Во сколько у тебя завтра первое занятие? – спросил он Сьюзан.
– Часов в одиннадцать, – ответила та.
– Может, тогда поедешь утром? Так тебе не придется рулить в полной темноте.
– У меня еще есть пара дел с утра.
– С ней все будет в порядке, – сказала Клэр, расчесывая волосы. – Сьюзи превосходно водит машину. Не зря же она получила в школе ту награду!
– Мама, не такой уж я превосходный водитель, – раздраженно заметила Сьюзан. – Если уж на то пошло, самый обычный, – она наконец-то расстегнула куртку, однако не спешила ее снять. – Мне очень жаль, что я не могу задержаться на подольше. В следующий раз, – она направилась к выходу. – Пойду, приготовлю себе поесть, а потом сразу в дорогу.
Как только Сьюзан вышла из комнаты, Клэр печально вздохнула.
– Ладно, – сказала она, обращаясь к Джону. – Хорошо уже то, что девочка не хочет пропускать занятия. А машину она и правда водит замечательно.
Джон в ответ только улыбнулся.
– Ну что, ты готова? – только он спросил, а Клэр уже была на ногах.
Джон решительно отказывался понять, откуда взялась та пробка, которая встретила их на Кленовом бульваре. Они по сантиметру продвигались вперед, в сторону театра, беседуя по пути о Сьюзан. Но чем плотнее становилось движение, тем реже отвечала на его реплики Клэр. Джон видел, что думала она уже не столько о дочери, сколько о предстоящем вечере.
Наконец машины совсем остановились, и Клэр в третий раз бросила взгляд на часы.
– Все в порядке, – успокоил ее Джон. – Всего только половина восьмого, да и движение по улице вновь возобновилось.
– Вот, должно быть, в чем проблема, – Клэр указала на грузовик, который тащил за собой помятый BMW. – Бедняги, – добавила она. – Надеюсь, никто не пострадал.
Спустя какое-то время Джон заметил, что Клэр поднесла сумочку к окну и прижала ее к стеклу.
– Что это ты делаешь? – удивленно спросил он.
– Огни в боковом зеркале, – ответила она. – Мне бьет в глаза.
Джон бросил взгляд в зеркало бокового вида. Масса машин, и только. Ничего необычного. Джон вновь посмотрел на Клэр. Та, глядя прямо перед собой, прижимала сумочку к стеклу. Джон ничего не сказал на это. В последнее время его жена вела себя на редкость странно.
На обед с Рэнди у нее ушло почти два часа. В результате она опоздала на встречу с Томом Гарднером, одним из консультантов их фонда. Вдобавок она никак не могла сосредоточиться на дискуссии, так что даже Том это заметил. «Клэр, ау, – окликнул
Та, вспыхнув, стала извиняться, однако взор ее по-прежнему блуждал где-то далеко. Джон в этот момент понял, что интерес Клэр к Марго сместился каким-то образом на брата последней.
Когда они остались наконец наедине, Клэр вновь извинилась за свое опоздание. Она рассказала Джону о билетах на спектакль, упомянув и о том, как ей хочется познакомить его с Рэнди.
– Мне хотелось бы иногда встречаться с ним за ланчем, – добавила она с некоторой нерешительностью. Сидя у себя за столом, Клэр что-то рассеянно чертила на листе бумаги. – Я бы не возражала, если бы наши отношения с ним переросли в дружеские, вроде тех, что существуют у вас с Пэт.
Джон подумал о Пэт и об их дружбе. Очень прочной и очень трогательной. И совершенно платонической. Подобное сравнение помогло ему вернуть душевный покой.
После работы он вновь отправился в спортзал. И всякий раз, когда его вновь начинали донимать мысли о Рэнди и Клэр, он вспоминал о своих встречах с Пэт. Та прекрасно умела слушать. Беседуя с ней, Джон всегда чувствовал себя в центре внимания. Она охотно расспрашивала его о деталях, которые вряд ли были бы интересны кому-то другому. Он представлял ямочки на щеках у Пэт, благодаря которым она выглядела очень ранимой и очень молоденькой. Должно быть, и Рэнди был таким же милым, добродушным толстяком. Неудивительно, что Клэр так нравилось общаться с ним.
Одно из парковочных мест для инвалидов было свободно, и Джон пристроил там свой джип. Джону не составило труда спуститься в фойе театра, куда вела всего одна низкая ступенька. Клэр забрала у кассира их билеты, и они отправились в зал, предварительно сняв и повесив свои пальто.
Как только Джон перебрался на скамью, Клэр откатила его кресло к стене, где оно никому не мешало.
Народ быстро заполнял свои места, чему Джон был только рад: благодаря такому количеству людей стылый воздух часовни понемногу нагревался. Клэр погрузилась в изучение программы. Джон читал биографию Рэнди. Оказывается, Рэнди Донован был одним из основателей театра «Чейн Бридж». Джон просматривал длинный список спектаклей, которые успел поставить Рэнди (или в которых он выступал). Вдобавок, по словам Клэр, он был владельцем ресторана «Фишмонгер». Театр? Да еще и ресторан? Уж не гей ли он? Джон тут же устыдился своих подозрений, хотя было в них и нечто успокоительное.
Спектакль начался, и Джон сжал руку Клэр. За первые пятнадцать минут им удалось понять, что маленький французский городок Дассан страдает от голода, чумы и серьезного падения нравственных устоев. Группа женщин на сцене так долго оплакивала эти беды, что Джон в конце концов заскучал.
Внезапно из-за кулис показался высокий бородатый мужчина в темном костюме. Чародей, догадался Джон. Клэр заметно оживилась.
Рэнди Донован всецело царил на сцене. Никакая роль, кроме ведущей, ему бы просто не подошла. Он заметно выделялся на фоне остальных благодаря высокому росту и иссиня-черным волосам. Джону хотелось понять, было ли его обаяние продиктовано ролью, или же оно являлось частью его личности. И только в одном он уже не сомневался: невозможно было приравнивать Рэнди Донована к Пэт Вуковски.