Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти)
Шрифт:
– Притормози-ка, – сказал он, – и вдохни поглубже.
Голос у Рэнди был теплым и обволакивающим, и Клэр крепко сжала трубку обеими руками, пытаясь хоть немного успокоиться. Сердце бешено колотилось.
– Там были сирены «Скорой помощи», – выдавила она. – Сначала в отдалении, потом все ближе и ближе. А еще играла эта песня, «Позволь называть тебя милой». Вроде тех, что крутят на карусели. Еще они заколачивали ящики – большие деревянные ящики, и…
– Кто «они»?
Клэр закрыла глаза, пытаясь уловить образ, но вместо этого
Клэр вскочила, как будто могла сбежать от пугающего видения.
– Господи, Рэнди, – выпалила она, – сделай так, чтобы они исчезли! Почему эти образы не оставят меня в покое? А может, это все мое воображение – уж слишком они безумны, чтобы быть настоящими. Но, если я их придумываю, значит, я спятила!
– Эй, Клэр! – Все тот же спокойный, глубокий голос заполнил ее сознание, и она замерла посреди комнаты. – Ты вспомнила, кто там заколачивал ящики?
– Нет, – Клэр прижала ладонь ко лбу. – Это был всего лишь звук. Стук молотков.
– Как же ты узнала, что это ящики?
– Я просто знаю это.
– Что-нибудь еще?
– Кто-то кричал.
– Женщина или мужчина?
– По-моему, женщина, – голова внезапно закружилась, и Клэр пришлось сесть на диван. – Я не могу больше думать об этом. Нужно остановиться.
– Почему ты решила, что это были сирены «Скорой помощи», а не полиции и не пожарных?
– Рэнди, я больше не могу! У меня кружится голова, и Джон может проснуться в любую секунду, – ее трясло, и она поглубже закуталась в плед. – Жаль, что тебя нет сейчас рядом. Тогда бы я, пожалуй, смогла пройти через это.
Воцарилось продолжительное молчание. Клэр слышала только, как колотится в груди сердце.
– Чего ты ждешь от меня, Клэр? – спросил наконец Рэнди. – Я был бы рад, если бы мог находиться сейчас рядом с тобой. За это время я так и не смог выбросить тебя из головы. Но мы не можем встречаться, не мучаясь при этом чувством вины, а мне этого совсем не хочется.
– Я знаю, – мягко сказала Клэр.
– Мне очень жаль, что ты никак не избавишься от своих видений, – продолжил Рэнди. – Я надеялся, что Джон окажется прав и с моим исчезновением ты почувствуешь себя гораздо лучше.
– Не думаю, что мне удастся почувствовать себя лучше, если я не разберусь в том, что со мной происходит. Я начала посещать психотерапевта, но мне трудно говорить с ней об этих видениях. Мне кажется, произойдет что-то ужасное, если я расскажу о них кому-то, кроме тебя. Как будто я окончательно потеряю рассудок. Рэнди, не могли бы мы с тобой увидеться? Мне страшно не хочется лгать, но Джон вряд ли меня поймет.
– Он знает, как тебе плохо?
– Отчасти. Джон хотел бы помочь мне, но он не способен этого сделать. Да и сама я могу свободно говорить обо всем только с тобой.
Клэр перевела дыхание. Сердце уже не колотилось так бешено, да и нервная
– Мне уже лучше, – сказала она. – Я пойду, а то Джон скоро проснется.
Рэнди ответил не сразу.
– Мне не хочется отпускать тебя от телефона, – сказал он наконец.
Ей тоже не хотелось расставаться с ним.
– Если я найду способ снова встретиться с тобой, ты пойдешь на это? – спросила она.
– Разумеется. Но только в том случае, если это не предполагает обмана.
– Я больше не хочу лгать, – ей показалось, что она услышала в коридоре какой-то звук. – Мне нужно идти.
– Хорошо. Пожалуйста, береги себя.
Клэр повесила трубку, но так и не встала с дивана. Она сидела, цепляясь за ту частицу спокойствия, которой поделился с ней Рэнди, и размышляя о том, как бы ей сохранить этот покой на весь день.
Джон проснулся в тот самый момент, когда Клэр выбежала из спальни. Она не успела даже надеть халат, и он увидел, как свет, падающий в дверной проем, блеснул на ее голой коже. Клэр рыдала так, будто спасалась от преследования. Джон окликнул ее, но она не услышала. Тогда он перебрался из постели в кресло и поехал за ней.
Уже в коридоре он услышал, как Клэр схватилась за телефон. Ему сразу стало ясно, кому она собирается звонить. Джон тихонько сидел в коридоре, без малейших угрызений совести слушая их беседу. Никогда еще он не слышал в голосе жены такого отчаяния. Чувствовалось, что она никак не может справиться с паникой. Страх, который она позволила ему увидеть за эти пару месяцев, был ничто по сравнению с охватившим ее ужасом. Тем не менее она свободно изливала свои эмоции Рэнди Доновану. С Джоном она никогда не позволяла себе подобной откровенности. « Джон хотел бы помочь мне, но не способен этого сделать».
Клэр была права. Джон сидел в коридоре, поджидая, пока она повесит трубку. Он собирался с мужеством, понимая, что ему предстоит совершить поступок, на который ранее он был неспособен. Он намеревался помочь Клэр единственно доступным ему способом.
Клэр повесила трубку, и Джон въехал в гостиную. Жена сидела на диване, плотно завернувшись в плед. Она смотрела на него глазами ребенка, которого застали за совершением какого-то проступка. Джон вновь ощутил прилив любви к ней. Ему хотелось подъехать ближе, но он остался в дверях. Так было проще совершить задуманное.
– Мне приснился ужасный сон, – сказала Клэр. – Я запаниковала и бросилась звонить Рэнди еще прежде, чем успела все обдумать. Прости, пожалуйста.
– Я слышал ваш разговор, – промолвил Джон.
– Правда?
– От начала и до конца.
Клэр вновь начала плакать, зажав ладонью рот, но Джон и тут не сдвинулся с места.
– Клэр, – в его голосе прозвучала решимость, – я хочу, чтобы ты уехала.
– Уехала? О чем ты?
– Хочу, чтобы ты оставила этот дом. Оставила меня.