Любовник моей матери, или Что я знаю о своем детстве (Карусель памяти)
Шрифт:
– Ну, вот и я, – сказала Клэр.
Рэнди безмолвно распахнул дверь, и Клэр вошла в дом, в уютный полумрак гостиной. Поставив ее сумку на пол возле лестницы, Рэнди повернулся и заключил Клэр в объятия. Она прижалась к нему всем телом, наслаждаясь давно забытым ощущением безопасности, но уже через мгновение отстранилась.
– Я приготовил ужин, – сказал Рэнди. – Полагаю, ты еще не ела?
– Нет. И даже не уверена, что смогу, – за весь день она сунула в рот лишь несколько кусочков, пока готовила овощную запеканку.
Кухня удивила ее своими белыми шкафчиками. В остальном,
На ужин Рэнди приготовил курицу в винном соусе. Клэр, вопреки собственным ожиданиям, даже попросила добавку. Она довольно улыбалась, чувствуя себя совсем как дома. Давно уже она не испытывала такого покоя.
– Я приготовил тебе постель в гостевой комнате, – сказал Рэнди, когда они заканчивали ужинать. – Лично я предпочел бы, чтобы ты спала со мной, но мне вовремя вспомнилась твоя фраза о том, что я для тебя – кто-то вроде новообретенного брата, – в его улыбке явно читалось сожаление. – Так что вряд ли тебе захочется делить со мной постель.
– Гостевая комната – то, что надо, – сказала Клэр.
Поднявшись по лестнице на второй этаж, она ощутила вдруг тоску по дому, однако поспешила прогнать это чувство. По пути в комнату она мимоходом заглянула в спальню Рэнди. Большая, аккуратно разобранная кровать уютно примостилась у дальней стены. Постельное белье было выдержано в оттенках темно-зеленого. В спальне царил полумрак, так что Клэр лишь с трудом удалось разглядеть узор на покрывале.
В гостевой комнате тоже горела одна-единственная настольная лампа. Покрывало, лежавшее на кровати, радовало глаз сочетанием кремовых и персиковых оттенков. Клэр поставила чемодан на низенькую тумбочку, примостившуюся в самом углу.
– Тебе что-нибудь нужно? – спросил от порога Рэнди.
– Нет-нет, – сказала Клэр. – Все и так хорошо.
Она думала, что уснет сразу же, как только ляжет. Но в тот момент, когда голова коснулась подушки, в ушах вновь зазвучали крики, вой сирен и грохот молотков. Клэр быстро села, прислушиваясь к тому, как тают вдали эти пугающие звуки. Сдвинув занавеску, она выглянула в окно на парковочную площадку. Мокрый асфальт ярко блестел в свете луны.
Очень скоро страх отступил, и Клэр снова нырнула под одеяло. Мысли о Джоне пытались пробраться в голову, но Клэр отогнала их, мысленно вспоминая названия штатов и их столиц. Она уже засыпала, когда в ушах вновь зазвучал грохот молотков. Перед глазами, как парус какого-то злосчастного корабля, мелькнуло окровавленное полотенце. Выпрыгнув из постели, она накинула на себя халат и поспешила к комнате Рэнди.
Дверь в его спальню была открыта, а сама комната купалась в лучах лунного света. Клэр осторожно постучала, ощущая при этом страшную неловкость.
Рэнди перекатился на спину.
– Клэр? – раздался его сонный голос.
– Кто еще потревожит тебя посреди ночи только потому,
Отбросив одеяло, Рэнди выбрался из постели и потянулся за халатом. Пижамы на нем не было, и лунный свет обрисовал его тело во всех деталях. Клэр поспешила отвернуться.
Рэнди вышел из комнаты, кутаясь в синий халат.
– Идем, – кивнул он в конец коридора. Клэр поспешила за ним в маленькую темную комнату, где виднелись очертания дивана и стояли какие-то тренажеры.
Они сели на диван, и Рэнди обнял ее за плечи.
– Давай, рассказывай, – предложил он.
Клэр поджала под себя ноги, прикрыв их полами халата.
– Я опять слышала те же звуки, которые разбудили меня сегодня утром, – сказала она. – И видела это окровавленное полотенце.
– Что за полотенце?
– Не знаю. Белое полотенце. Оно висело на крючке, и… – по какой-то причине ей вдруг вспомнилась Италия. – Мне почему-то кажется, что оно не очень сочетается с другими образами. Возможно, я видела нечто подобное, когда была в Италии. Сама я этого не помню, но других воспоминаний у меня тоже нет, так что какая, собственно, разница?
– Почему ты решила, что могла видеть его в Италии?
– Не знаю. Так, просто ощущение.
– Тогда это может быть не кровь, а томатный соус.
Клэр невольно рассмеялась. Пожалуй, это была неплохая мысль. Не исключено, что все ее видения – просто плод больного воображения, которое потрясли события на мосту в Харперс Ферри.
– Но меня по-прежнему интересует стук молотков, – заметил Рэнди. – Кто именно там колотил? И откуда ты знаешь, что это был деревянный ящик?
Клэр попыталась вспомнить, но звуки не желали возвращаться, словно бы исчерпали свой лимит на эту ночь.
– Я не прячусь от звуков, – сказала она не столько Рэнди, сколько себе. – Но и вызвать их насильно я тоже не могу.
Клэр закрыла глаза, и в комнате воцарилось молчание. Запах трубочного табака мешался здесь с каким-то другим, не менее приятным ароматом. Возможно, с запахом свечей.
– Клэр, – тихонько произнес Рэнди.
– Что? – повернулась она к нему.
Он легонько провел пальцами по ее лицу, после чего наклонился и поцеловал. Поцелуй этот был головокружительно медленным, и прекратился он только для того, чтобы начаться вновь. Но Клэр, погруженная в суматоху собственных мыслей, почти не чувствовала его. Стоит ли позволять Рэнди целовать себя? Самой ей этого не хотелось, однако она не сомневалась в его желании. С другой стороны, она не вправе вводить его в заблуждение.
– Рэнди, – промолвила она, немного отстраняясь.
– Все правильно, – кивнул он. – Прости.
– Я знаю, что требую от тебя слишком многого, – сказала Клэр. – Мне нравится быть рядом с тобой, нравится находить у тебя утешение. Но я не хочу большего, а это нечестно по отношению к тебе…
– Я уже большой мальчик, Клэр, – возразил Рэнди. – Пусть это будет моей проблемой.
– Хорошо, – опустив на пол ноги, Клэр медленно встала. – Спасибо тебе, – она легонько обняла его.
– Я рад, что ты здесь, – сказал Рэнди, когда она уже выходила из комнаты.