Любовные игры
Шрифт:
— Зачем, — осведомился Алекс, глотая вермут. — Думаете, Маги даст себя переубедить, если кто-нибудь выскажет ей сочувствие?
— Не думаю, но вам не приходило в голову, что ни в одном другом городе мира не возникает так быстро новая тенденция. — Генри, как учитель, поднял указательный палец. — Вспомните бег. Люди бегали как безумные по загазованным улицам Нью-Йорка, вдыхали тонны смертельной окиси углерода, углекислого газа, не говоря уже о парах серы. А почему они бегали, стремясь к коллективной смерти? Потому что это была модная тенденция.
Алекс
— Не собираетесь ли вы запустить здесь новую тенденцию? Тенденцию по спасению Маги Фокс для Бродвея.
Генри смеялся, как ребенок, которого застали, когда он залез пальцами в торт.
— Как раз это я и собираюсь сделать, или у вас есть другая идея и вы скажете, как мне спасти деньги, вложенные в «Розы и поцелуи»? — Он обернулся в поисках подходящей жертвы, но тут ему что-то пришло на ум. — Алекс, ну попытайтесь и вы внести свою лепту. В конце концов, речь идет и о вашем участии в спектакле, или вам придется играть без Маги с Лаурой…
Алекс застонал и закрыл глаза. Генри был очень доволен.
— Или, — продолжал Генри, — я должен вывести вас из спектакля и заменить другим актером.
— Не имеете права, — парировал Алекс. — Вам придется расторгнуть контракт, и вы должны будете заплатить неустойку.
Генри Мортимер больше не смеялся. Он ухмыльнулся холодно и расчетливо.
— Ошибаетесь, мой дорогой, если я выброшу вас, я потребую от вас неустойку, так как вы сорвете пьесу и из-за вашего маринованного огурчика разразится катастрофа. И я выиграю, защищая сам себя, кроме того, я буду отстаивать интересы Маги, будучи ее менеджером. Мы все объединимся против вас, Алекс.
Алекс взвесил свои шансы в этом случае. И задержал проходящих мимо Альфа и Ханта.
— Слушайте, вы не находите ужасным, что Маги так вот просто покинет Бродвей? Я думаю, без Маги Фокс не будет больше Большого Светлого Пути. Я думаю…
Генри Мортимер, довольный, улыбался. Он схватил другую пару гостей, чтобы поселить в их сердцах сочувствие к Маги Фокс.
Между тем Маги нашла рыцаря, утешавшего ее. Она присела около Рона и, страстно глядя ему в глаза, склонилась к его плечу.
— Сделай мне что-нибудь выпить, дорогой, — попросила она. — «Хайболл» тебе удается лучше всего.
Рон поцеловал ее в висок.
— Для тебя самый лучший, дорогая.
Пока Рон пробирался к бару, Сельда завладела Маги.
— Аль Цуков предлагает мне эксклюзивный контракт с Голливудом, — сообщила Сельда, лопаясь от гордости и довольства. — Пятьсот долларов в неделю плюс жалованье за роль в фильме…
Маги предостерегающе подняла левую бровь.
— Не соглашайся, Сельда.
— Почему нет? Это шанс попасть в Голливуд…
Маги прервала речевой поток Сельды и ткнула ее пальцем в грудь.
— Ты никогда не получишь от Цукова ни одной роли. Аль — проходимец. Десять лет тому назад у меня был такой контракт с ним. И что же? Я эксклюзивно сидела без работы целый год в Голливуде, а Цуков жил
Сельда недоверчиво смотрела на Маги.
— Ты говоришь так, потому что распрощалась с Бродвеем, — сказала она язвительно.
Маги сделала шаг к Сельде.
— Это необоснованное искажение. О прощании нет и речи!
— Во всяком случае, ты выходишь из дела, если станет известно, что на тебя нельзя положиться, что ты устраиваешь шум из-за мелких трудностей.
— Если посторонние предметы во рту ты называешь мелкими трудностями, Сельда, тогда я не хотела бы знать, что тебе придется взять в рот в Голливуде, чтобы не создавать мелких трудностей. — Маги снисходительно смотрела на коллегу. — Если уж говорить об успехах на Бродвее и если ты уже меня похоронила, посмотрим внимательнее твои роли. Ты…
— Вот твой «Хайболл». — Рон протянул Маги ее бокал, в котором были лед, виски и сода. Увы, слишком много льда, избыток виски и мало соды.
— У тебя свои достоинства, Рон. — Маги попыталась не обращать внимание на огонь в горле после первого глотка. — Как бармен ты меня сразил. — Рон попробовал напиток, который он сделал для себя.
— Неплохо, но слишком слабо. Ты права, Маги, тебе лучше обратить внимание на другие мои достоинства.
— Да, да, торопись, дорогая, — посоветовала Сельда. — Хватай, пока есть что. — Она бросила двусмысленный взгляд на маленькую группу, в центре которой был Алекс. — Твой бывший, похоже, не теряется. И ему помогает вермут. — Она презрительно захихикала. — Хотела бы я знать, как он опустился до этой дешевой сивухи!
— Эту сивуху ты подарила мне на последнее Рождество, дорогая Сельда, — сказала Маги, потрепала Сельду по щеке и повернулась к ней спиной.
Полная гнева и презрения, Маги допила остатки «Хайболла» и вдруг заметила, что стало очень тихо. Правда, еще раздавалась музыка из скрытых громкоговорителей, но разговоров почти не было слышно. Она осторожно посмотрела на отполированную до блеска панель стены. Ее гости глядели украдкой в ее сторону. Одни отворачивались, другие отводили глаза.
— Что случилось? — сначала Маги предположила новый подлый поступок злого духа своей жизни, бывшего партнера по сцене и возлюбленного. Однако Алекс, похоже, был тут ни при чем. Он стоял рядом с Генри Мортимером в углу, положив руку на плечи согнувшегося от горя мужчины.
Маги по очереди рассматривала печальные, озадаченные, потрясенные лица.
— Что случилось? — Она подошла к Альфу, который спрятал свое лицо за спину Ханка. — Рон, Хави, скажите что-нибудь.
— Несчастье, большое несчастье, — бормотала Анна тупо.
Маги кружилась вокруг своей рисующей подруги.
— Кто-то умер, я что-то пропустила? — Анна кивнула, как бы предчувствуя беду. — В ту самую минуту, когда ты объявила о своем уходе, Маги Фокс, погиб Бродвей. Он умер и никогда больше не возродится.