Любовный пасьянс

Детли Элис

Напитков действительно было выпито немало, но Хейзл обратила внимание, что Барт оставался сдержанно-любезным и не выказывал излишней веселости, присущей подвыпившему человеку. В то же время он не изображал трезвенника, чтобы не выделяться на фоне гостей.

Хейзл вернулась обратно под тент и увидела, что все столы уже пусты, а оркестр заиграл более живую мелодию. Объявили танцы. Несколько пар поднялись со своих мест и закружились по площадке.

Она посмотрела на часы. Темная тень, словно из ночных кошмаров, неожиданно

выросла перед ней.

— Какой у вас печальный вид, — произнес знакомый бархатный голос. — Что-нибудь не так, Хейзл?

— Нет, все в порядке, — быстро ответила она. — Но я бы вас попросила не подкрадываться так внезапно.

Барт внимательно посмотрел на нее.

— А я вас — не вздрагивать каждый раз, когда я к вам приближаюсь.

Нервы у Хейзл были настолько напряжены, что она ответила резко, едва ли не вызывающе:

— Думаю, вы вызываете подобную реакцию у большинства женщин!

— Откуда вы, черт возьми, можете это знать? — огрызнулся Барт.

— Ну… у вас весьма эффектная наружность, — пробормотала Хейзл, и голос ее предательски дрогнул.

— В ваших устах это звучит скорее как оскорбление, чем как комплимент, — с сомнением сказал Барт.

— Я бы не хотела подогревать ваше самомнение, — ответила она.

— О, дорогая, — прошептал он, — вы сегодня вечером решили держаться подальше от огня, чтобы не сгореть, верно?

— Перестаньте!

— Я всего лишь пытаюсь завязать с вами разговор. Но, поскольку мы не можем беседовать, не оскорбляя друг друга, пусть даже неумышленно, — может быть, лучше пойдем, потанцуем?

— Я же сказала вам, что не могу! — возразила Хейзл.

— О! Новое правило из вашего морального кодекса устроителей вечеринок? — насмешливо спросил Барт.

Хейзл опустила глаза.

— Что-то вроде того, — ответила она.

— Тогда давайте нарушим его! Я ненавижу правила! — Барт нежно взял ее за подбородок, не давая возможности отрицательно покачать головой. Но Хейзл и без того была захвачена в плен ослепительным светом его глаз. Она не смогла бы отвернуться, даже если бы ей ничего не мешало. — Хейзл, дорогая, — прошептал он. — Так вы потанцуете со мной?

Это был не вопрос, а, скорее, нежное приказание.

Хейзл и не придумала ничего лучше, чем напомнить ему об обязанностях хозяина дома.

— Ах, я чуть не забыла! Лотерея! — воскликнула она.

Барт нахмурился.

— Что это еще такое?

— Последний шанс для ваших гостей окупить свои билеты, — ответила Хейзл, доставая из кармана маленькую книжечку с отрывными билетиками и торжествующе показывая ее Барту. — Я уже продала почти целую сотню, а сейчас, когда все разгорячились от вина, дело наверняка пойдет еще успешнее. Первый приз — уикэнд в Париже! Второй…

— Хорошо, хорошо, — перебил ее Барт, — я помню эту идею.

Неужели я впервые в жизни встретил женщину, которая и в самом деле не хочет сближения? — размышлял Барт. Но он достаточно хорошо знал человеческую натуру, чтобы понять: какое бы чувство ни испытывала к нему Хейзл Корбетт, это не было безразличие.

Ему никак не удавалось понять ее. Во всяком случае, не сейчас, когда она была такой отстраненной. Слегка пожав плечами, он спросил:

— А после лотереи?

Хейзл кивнула, чувствуя себя школьницей на выпускном балу.

— Посмотрим.

Он отошел, чувствуя, как его любопытство разгорается все сильнее. Скорее всего, пригласить Хейзл на танец было не самой лучшей идеей, но ее отказ только еще сильнее распалил его. Сейчас он был готов, чуть ли не возненавидеть эту женщину за вожделение, которое она в нем вызывала.

Хейзл еще никогда не продавала лотерейные билеты столь успешно. Она переходила от стола к столу, и глаза ее сияли еще ярче, чем ослепительная улыбка. Несколько мужчин так засмотрелись на нее, что купили десяток билетиков только для того, чтобы привлечь внимание этой прелестной женщины.

Медленно потягивая минеральную воду из бокала, Барт следил за Хейзл из противоположного конца зала. Казалось, она не замечает восхищенных мужских взглядов.

Барт поставил бокал на стол и начал машинально постукивать кончиками пальцев по льняной скатерти, страстно желая вышвырнуть вон этих наглых донжуанов. Некоторые из них годились ей в отцы! Эти люди пользовались в обществе большим уважением, но сейчас, под воздействием алкоголя и женской красоты, кажущейся доступной, поскольку ее обладательница была без спутника, они превратились в толпу распущенных глупцов!

Хейзл похожа на экзотический цветок, когда вот так плавно движется в своем ярком наряде, подумал Барт. Белое и красное. Невинность и искушенность.

Его пальцы стучали по крышке стола с все возрастающим нетерпением, словно в такт частым ударам сердца.

Хейзл кивнула ему, давая понять, что настало время розыгрыша лотерейных призов. Он поднялся и направился к ней, словно моряк, зачарованный пением сирены.

Внезапно весь мир словно сжался до размеров пространства, разделяющего их, которое сокращалось с каждым его шагом. Все, что он сознавал, — Хейзл совсем близко от него, в ее глазах вспыхивают странные огоньки, щеки и шея пылают, словно у женщины, только что испытавшей оргазм…

Барт едва ощутил благодарный поцелуй победительницы, выигравшей поездку в Париж. Он инстинктивно вздрогнул, когда губы женщины скользнули по его щеке, и подумал, как бы ему хотелось сейчас ощутить вкус темно-розовых губ Хейзл…

Пытаясь привести себя в чувство, он резко встряхнул головой. Это было похоже на опьянение. Но он весь вечер почти не прикасался к спиртному…

Не оставляя Хейзл шанса ответить отказом, Барт на виду у всех протянул к ней руку, а потом склонился к ее лицу и так, чтобы никто не слышал, сказал: