Любушка-голубушка
Шрифт:
– А чем они знамениты?
– Это тоже родовые имения Пушкиных, там, кстати, действие то ли «Метели», то ли «Барышни-крестьянки» происходит.
– Да нет! – вспомнила Люба. – Во Львовке Пушкин написал «Повести Белкина», а в Кистеневке действие «Дубровского» происходит, то есть это была деревня Дубровского, которую у него отнял Троекуров.
– Да ты что? – удивился Виктор.
– Точно говорю! Но про Пушкина потом, хотя это и святотатство. Про Ивана рассказывай.
– Про Ивана, – покладисто кивнул Виктор, – про Ивана известно, что он иногда позволяет себе очень даже барские, если не сказать – феодальные замашки.
– Это какие же? – удивилась Люба. – Порет непокорных пейзан
– Да в том-то и дело, – посерьезнел Виктор. – Ну, не столь явно, конечно, он не присваивает себе право первой ночи, но, если его благосклонный взор упал на какую-то девушку, семья может считать себя облагодетельствованной. Все приятные мелочи соцкультбыта будут у них в руках: дрова доставят, крышу починят, колодец прочистят, насос установят, корма скотине завезут – и все это бесплатно, а если нужен кредит в местном банке (который тоже в руках Ивана), то кредит может выйти практически беспроцентным. И вот вообрази семью – нормальную деревенскую семью, очень крепкую, как говорится, зажиточную, где все в дом да в дом, да и сам дом на загляденье. Именно он на фото изображен. Находится он во-он там, – Виктор махнул рукой, – на улице Мира. Но семья такая, которой всего мало. Очень хотят задешево участок земли поблизости прикупить, на территории бывшей столовой, вместе с садом, чтобы построить там дом для недавно женившегося старшего сына. Сын работает у Ивана шофером.
– Денис? – глядя в листья, глухо сказала Люба.
– Ну да. – И Виктор продолжал: – Но есть в этой семье девушка – племянница главы семьи. Ей всего девятнадцать. Родители ее погибли лет десять назад в аварии, воспитывает ее дядька, она ему всем обязана, и ей не дают об этом забыть. Именно на нее положил на сей раз глаз всемогущий Иван. Но она ему отказала.
– Как ее зовут? – взволнованно спросила Люба.
– Ее зовут Элла, – улыбнулся Виктор. – Эля. Вот она, на фото. Блондинка. Помнишь, я сказал – какое милое лицо? Это она.
Как-то так странно его последние слова прозвучали… судьбоносно. И даже эхо словно бы отдалось!
– Отказала, значит, – повторил Виктор. – А между тем он раззадорился не на шутку. И даже решил на ней жениться. Но девушка влюблена в другого. Влюблена так, что никакие доводы родственников на нее не действуют. Жизнь ее стала очень тяжелой, тем более что Иван поставил вопрос ребром: или Элла выходит за него, или он к чертям гонит с работы всех ее родственников до седьмого, так сказать, колена. А это полдеревни. В первую очередь – ее двоюродного брата, надежду и опору семьи. По слухам, Денис готов землю с небом перемешать, только чтобы выдать свою сестрицу за Ивана. Ну, о том, чтобы она просто стала любовницей Ивана, и речи нет, девица таких строгих правил, что до свадьбы – ни-ни…
– Стоп, – сказала Люба, потирая виски, которые вдруг заломило от всей этой путаницы… ну правда, как тут снова не вспомнить пресловутую «Санта-Барбару» всех времен и народов?! – И все же до свадьбы, как я понимаю, у них что-то было, если Эля беременна от Женьки?
Виктор посмотрел на бывшую жену вытаращенными глазами и сказал сдавленно:
– Как-то ты, Любаня, это… чрезмерно догадлива. Насчет Женьки правильно вычислила, именно он похитил, фигурально выражаясь, сердце девицы. Мой сын, – уточнил он как бы в скобках и даже словно бы незримый ус незримо подкрутил. – А вот насчет беременности вопрос остается очень открытым. – Роман у Женьки был именно с Эллой, а не с Элиной, как тебе пытались изобразить. Элина – жена Дениса, тоже работает у Ивана… правильней сказать – на Ивана, она в самом деле беременна и надеется уйти в декрет с таким пособием, которого бы в обычных условиях хватило
– Потому что она влюбилась в Женьку, – с чувством законной материнской гордости повторила Люба. – И беременна от него!
Впервые – впервые! – при этих словах она не испытала отвращения и даже замерла, изумленно прислушиваясь к себе… Но тотчас слова Виктора словно ударили ее:
– Да ни от кого она не беременна!
– Как! – даже отпрянула Люба.
– Да так, – уныло кивнул Виктор. – Напрасно мы с тобой разомлели духовно – мол, дед с бабкой без пяти минут… внук или внучка от любимого сына… Женькиных детей нам еще придется подождать! Эля от него ни чуточки не беременна!
– Ну, знаешь, так она и признается во всеуслышание! – скептически хмыкнула Люба, но Виктор досадливо качнул головой:
– Да в том-то и дело, что она призналась! Когда Иван подступил с ножом к горлу, Эля возьми и заяви родне, чтобы отстали от нее, что она беременна от парня, которого любит. Семья чуть в одночасье не скончалась в полном составе. Однако у женщин, как говорится, свои секреты. Какая-то сноха работает в аптеке, и она дала показания, что Эля регулярно покупает прокладки для, пардон, критических дней. Еще какая-то сноха – местный гинеколог в больнице, которую, заметьте, спонсирует Иван, – вызвалась сделать Эле медицинское освидетельствование на предмет проверки девственности. Эля отказалась – дескать, это может повредить ребенку. Тогда тетка, сестра ее матери, та самая, которая ее воспитала, натурально пала ей в ноги и стала умолять пройти освидетельствование. Девушка не выдержала и призналась, что не беременна. В семье вздохнули с облегчением и усилили давление на невесту, потому что Иван от нее отступаться не собирается и даже еще пуще раззадорился. Нет, ну в самом деле! Барин, натуральный владетельный князь, а девчонка предпочла ему какого-то студентика.
И снова в голосе Виктора прозвучала гордость.
– Ох ты господи, вот закрутил наш Женька, – почти испуганно сказала Люба. – Но ты знаешь, он вроде бы с этой историей покончил… то есть он вчера так ожесточенно об этом говорил… Видимо, и в самом деле он еще до отъезда Элю к Ивану сильно приревновал, а еще не исключено, что к нему поступила какая-то информация, мол, там роман на полную катушку идет.
– Погоди, – сказал Виктор. – Я что-то окончательно соображать перестал. Видимо, от голода. Поехали куда-нибудь, поедим, взбодримся, может, в голове просветлеет.
– Да, от яблок и ходьбы у меня тоже аппетит просто ужасный какой-то стал, – согласилась Люба. – Мы в ресторан?
– Не поверишь – в ресторане сегодня спецобслуживание для экскурсионных групп, – вздохнул Виктор. – В двух местных кафе тоже. Но ты думаешь, мне в магазинах информацию за просто так выдавали? Нет, я ее покупал… покупая продукты. В машине лежат помидоры, апельсины, сок ананасный, пряники мятные, бутылка минералки, банка пива безалкогольного, это для меня, рябина на коньяке, это для тебя, салфетки бумажные, посуда одноразовая, то есть вилки, миски, стаканы, а еще сейчас дожаривается на гриле курица.
– Где? – тупо спросила Люба.
– Что где?
– Где она дожаривается?
– В одном магазине. Здесь есть гриль… Иван нарочно привез и поставил, чтобы вот такие, как мы, приезжие могли с удовольствием курочки откушать на природе. Что мы и сделаем – поедем куда-нибудь в рощу, сядем на траву, ты выпьешь настоечки, я – пивка…
– Может, лучше рыбы копченой купим или сыр? – неподкупно сказала Люба. – Гриль Ивана… нет! Не хочу я этой курицы!
– Дотронуться противно? – догадался Виктор. – Не могу поступиться принципами?