Люциана. Трилогия
Шрифт:
Ричард умолк. Мила почувствовала себя осиротевшей без его голоса. Ее глаза были наполнены слезами.
— Как? — тихо выдохнула она.
— Для меня нет секретов. Ты — открытая книга, и я знаю ее содержание. — Произнес Ричард. — А теперь пригласи меня….
Мила медленно поднялась. Взгляд Ричарда обжигал, она почти осязала его на своей коже. Несколько шагов разделяли их. Это пространство было слишком маленьким. Всем телом она чувствовала его желание. Она ждала, что он сделает шаг на встречу, но Ричард продолжал сидеть в ленивой выжидающей позе. Раз шаг, два…. И Мила замерла возле его стула. Протянув руку, она несмело провела ладонью по его волосам. Какие они шелковые и мягкие, словно живые.
— Кто ты, — вырвалось у нее.
— Я Ричард. — Прошептал он. — Пригласи меня.
— Я приглашаю…. — Мила не узнала свой голос. Столько в нем было вибрирующего первобытного желания. Обхватив ее лицо ладонями, Ричард притянул ее к себе, и впился в губы нежным искусным поцелуем. Целовать его, все равно, что пить мед. Если бы не его руки, державшие ее, она упала бы. Такими сильными были охватившие ее чувства. Поцелуй становился все глубже, настойчивее. Мила растворилась в нем, не чувствуя ничего, кроме этих губ, и сильного тела под ладонями, она гладила ими его грудь, стальные плечи. Какая нежная теплая кожа у него. Он, словно мечта, идеальный мужчина. Одним рывком он усадил ее к себе на колени, крепко прижал к сильному телу. Он — сильный — это приятно.
— Ричард. — Простонала она, когда его ладонь накрыла ее грудь. А потом подняла голову и посмотрела в его глаза. Тишину прерывало только их судорожное дыхание. Она не уверена, подумал Ричард. Он поклялся себе, что не воспользуется силой взгляда, чтобы соблазнить ее, но искушение было слишком велико. Мила замерла, заблудившись в его бездонных глазах… Он хотел ее не меньше, чем она. Мысли растворились, она поймала ртом его губы.
— Да. — Выдохнула она.
Да.
.
— Иди ко мне. — Он встал и протянул руку…..
Никогда она не представляла, что это может быть так. Она словно умирала. На мгновение ей и правда показалось, что ее душа отлетела от тела, и она увидела сверху себя и Ричарда, отдавшихся страстной пляске, слиянию двух тел. Вернувшись, она открыла глаза и поймала его взгляд. Расплавившаяся ночь утонула в глубине его зрачков.
— Смотри на меня. — Прошептал он. Его голос эхом прошелся по комнате, а в глубине его глаз Мила увидела свое отражение. Это иллюзия…. Ричард нежно отвел волосы с ее плеча и прижался губами к шее. Поцелуй казался обжигающим и бесконечным. Мила чувствовала его в себе, ощущала себя частью его. Оторвавшись от ее шеи, нашел губами ее губы. Его поцелуй имел металлический вкус. Он убрал с ее лица мокрые пряди волос, и нежно прошелся взглядом по ее лицу.
— Спасибо, милая. — Прошептал он. Сердце женщины снова сковала боль. Было в нем что-то такое, отчего ей хотелось плакать. Они все еще прерывисто дышали и смотрели друг на друга, потрясенные, ошеломленные.
— Со мной впервые так….
– призналась Мила, лаская его губы.
— Со мной тоже. — Ричард улыбнулся нежной усталой удовлетворенной улыбкой.
— Врешь. — Не поверила Мила. — И все же тебе удалось.
— Что?
— Получить меня.
— Ты против? — он приподнял брови в насмешке. Мила помотала головой. Взгляд ее светился нежностью.
— Я не жалею. — Сказала она. — Это — правда.
— Милая. — Ричард прижался губами к ее виску. Голос его был печален. Словно он сам был не рад своей победе. Он крепко обнял ее, скользнув рукой по
— Что ты делаешь?
— Угадай, — засмеялся он. Они любили друг друга почти до утра. Мила уснула изнеможенная в его объятьях. В эту ночь она ни разу не вспомнила о муже. Ее любовник обладал врожденной силой убеждения.
— Нельзя оставлять ее одну, Грэг. Надеюсь, ты знаешь, что делать? — Ричард медленно развернулся, услышав за спиной шаги своего верного слуги. Он взглянул на настенные часы. Светящийся циферблат показывал шесть утра. Через десять минут начнется рассвет. Но в этой комнате, которую Ричард называл "святилищем", ему не грозили солнечные лучи. Комната не имела окон. На самом деле все комнаты дома имели дополнительные глухие жалюзи. Но здесь было безопасней, особенно, когда в доме посторонние.
— Конечно. Я уже предупредил наших друзей. Они не спустят с нее глаз. — рассеял сомнения хозяина Грэг.
— Не думаю, что Эдуард использует дневных псов, чтобы привести ее к нему. Он слишком самоуверен. Он же один из старейших особей нашего рода. — С отвращением произнес Ричард.
— Но мы не станем рисковать. Я понял тебя. Что ты думаешь? Она вспомнит? — спросил Грэг. Ричард нахмурился. Он не был ни в чем уверен, когда дело касалось Люцианы.
— Я не знаю. — передернул плечами Ричард, взгляд остался задумчивым. — Я видел, как вспыхнули ее глаза, когда она увидела Клэр. Она почувствовала на ней мой запах. У нее было такое выражение лица…. В этот момент я увидел в ней Люциану. Она просыпается. Нельзя допустить, чтобы ее темная сила овладела этой несчастной раньше, чем я овладею ее душой. Если она будет принадлежать мне, ее сила, ее мысли и воспоминания станут мне известны. Я смогу контролировать ее.
— Если…
— Если она не присвоит себе магическую силу гребня. Если кто-то не направит ее инстинкты в выгодное для этого "кто-то" русло. Я слишком устал, чтобы думать. Я чувствую приближение рассвета. Силы покидают меня. — Ричард прикрыл глаза. Длинные ресницы коснулись щек. — В ней тот же огонь, Грэг.
— Только не пытайся через эту девушку воскресить другую. Странный ты вампир, Ричард. Ваш род полигамен и порочен, а ты не можешь забыть ту, что была худшей из вас. Целое тысячелетие ты просыпаешься с ее именем на устах. И я даже не знаю, что это — любовь или ненависть.
— Я знаю, Грэг. — твердо ответил Милз. — Я мог бы любить ее, но она не была способна. Тогда было другое время. Она была рождена во времена войн и кровавых беспорядков. Или еще раньше. Сейчас мне кажется, что я совсем не знал Люциану. В мире царил хаос. Люди были зверями и плодили зверей. Люциана не могла родиться другой. Она — порождение порока, лицо своего времени. Но ей дана была сила, которая нам даже не снилась. Люциана знала, что мы попытаемся вырвать у нее эту власть. Именно поэтому, прочитав мысли одного из нас о готовящемся на нее нападении, она, прибегнув к древнейшей магии, заточила свою безграничную силу в безделушку, деревянный гребень.
Ричард подошел к большой кровати с балдахином. Скинув халат, он скользнул под шелковые простыни. Светлые волосы разметались по подушке.
— Тысячелетие подошло к концу. Если бы мы не нашли эту малышку, гребень канул бы в лету. Проклятие замыкается на ней. У нее нет дочерей.
— Она еще молода. — Заметил Грэг. Он ждал, когда уснет хозяин, чтобы запереть дверь до вечера.
— Она бесплодна. — Ричард перекатился на бок. Он едва шевелил губам, глаза и голос потеряли свой ночной магнетизм. Сейчас он был похож на человека, слабого, бледного, умирающего. Наконец, он издал какой-то странный звук, то ли вскрик, то ли вздох. Мышцы лица расслабились, грудь больше не вздымалась.