Люция. Спасенная
Шрифт:
– Вот благородный лен из Кельна! Отец решил придержать одну партию такого льна, Лия, тебе на приданое. А здесь – лазурная ткань из Брюсселя. Вы только посмотрите, какие яркие краски! Платье из такой ткани, Лия, сгодится и на свадьбу! А это…
– Вот тоже красивая ткань, – спокойно заметила Люция, указывая на тюк фламандской ткани – серой, с легким голубым отливом.
Давид расстроенно покачал головой:
– И почему ты всегда стараешься казаться серой мышкой, Люция? Вот же, вот это твой цвет! – Юноша целенаправленно потянулся – как будто заранее все выбрал – за тюком шелка с фабрик Аль-Марии. Ткань в нем была ярко-синей, как молнии, иногда сверкавшие в глазах Люции. Давид нетерпеливо накинул шелк на волосы Люции. Лия
– Вот эта! Она словно сплетена из солнечных лучей! Из нее можно изготовить свадебную фату, достойную принцессы, не так ли?
И действительно, ее лицо, обрамленное шелковым шарфом, стало более выразительным, а золото в ткани подчеркнуло блеск глаз. Но все очарование Лии померкло перед великолепием Люции. Давид не мог отвести от нее глаз. Он нетерпеливо вытащил еще один тюк шелка из запасов отца и накинул Люции на плечи более темную ткань.
– Какой дивный контраст! Какая жалость, что ты не можешь облачиться в ажурные одежды наложниц гарема! Иуда бен Элеазар, только что вернувшийся из мавританских земель, рассказывает о настоящих чудесах. Женщины там ходят, полностью закутавшись в одежды, – того требует их вера!
Восхищенный взгляд Давида ласкал стройную фигуру Люции, укутанную в синий шелк.
– Люция, еще нужно добавить немного золота! Богиня света на своем небесном троне…
Люция залилась румянцем, когда Давид обвил ее талию золотым шелком. Ей стало стыдно за него: иудеям не дозволялось вести столь легкомысленные речи. Впрочем, льстивая болтовня юноши была очень приятной. И ткани такие чудесные…
– Давид! Это что такое? А вы, Лия… и Люция! Вы что, играете с товарами, как дети? Вы не знаете, сколько все это стоит?
Сара уже закончила свой разговор с клерком, оказавшийся довольно бесполезным, и теперь не могла прийти в себя от увиденного. Конечно, ничего откровенно непристойного в поведении Давида не было, но он флиртовал с девчонкой! И… какая Люция, оказывается, красавица… Неудивительно, что она вскружила мальчику голову! Жаль, что ни один из складских рабочих ей не подойдет: все они либо женаты, либо еще не достигли возраста тринадцати лет. В противном случае достаточно было бы просто показать девушку в этом наряде. Любой согласился бы жениться на ней даже без приданого!
– Немедленно положи все на место, Люция. Как ты посмела взять эти ткани? И складывай осторожно, эти ткани очень тонкие и легко рвутся!
Люция еле сдерживала слезы. Ее приемная мать несправедлива к ней: она ведь даже не прикоснулась к товару!
Давид, похоже, хотел вступиться за нее, но его опередила Лия.
– Мама, Люция не сделала ничего дурного. Это была моя идея – выбрать фату для невесты. И этот синий цвет очень бы пошел ей, правда? А этот – мне… Как ты считаешь, мама? Или он слишком вульгарен?
Увидев милое личико Лии под нежной сине-золотой вуалью, Сара растаяла. Ее дочка была бы восхитительной невестой…
– Да, тебе очень идет. Но Люции придется выбрать что-нибудь поскромнее. Если мы вообще сможем выдать ее замуж. Я пока не вижу подходящих кандидатур. Возможно, нам стоит сначала отдать ее куда-нибудь в услужение…
Люция пришла в ужас, но сдержала свои чувства, ничем не выдав себя. Она ловко сложила шелк, однако темно-синюю ткань бережно обернула вокруг бедер Лии.
– Это было бы хорошим дополнением к венцу, Лия, – робко произнесла она. – Конечно, если свадьба будет летом. Зимой тебе понадобится платье из толстого сукна.
– Ах, я хочу выйти замуж летом! – Лия закружилась по комнате. – И надеть венок из цветов. Поскорее бы свадьба, Люция! Ну, где же ты, мой любезный супруг?
В глазах Лии появилось такое требовательное выражение, как будто она уже знала будущее. Сара не смогла удержаться от смеха. Ее дочь была восхитительна… и она придет в восторг от мужа, которого ей выбрали родители. Шпейеры вели переговоры с Элеазаром бен Мозе. Его сын Иуда только что вернулся из своей первой дальней поездки за товарами. Он был красивым молодым человеком и единственным наследником своего отца. Лия стала бы богатой и счастливой. Давида, кстати, тоже следует вскоре отправить в подобную поездку…
И Сара перестала думать о Люции.
Однако вечером в разговоре с мужем она снова подняла эту тему. Как и каждый вечер, Люция, естественно, ужинала за общим столом и обменялась несколькими словами с Давидом – и в его взгляде снова появился блеск, так напугавший Сару.
– Девушка соблазняет твоего сына у тебя на глазах. С этим нужно что-то делать! – строго сказала она.
– Да ладно тебе! По-моему, она совсем не такая коварная, как ты считаешь, – легкомысленно возразил Вениамин. Хотя ему не очень-то нравилось, что Люция по-прежнему целыми днями сидит в его доме, он все равно не видел в ней вавилонскую блудницу. Впрочем, Давид и правда мог бы немного влюбиться в нее, так что лучше избавиться от девушки как можно скорее. Кроме того, Вениамин опасался неприятностей с христианской церковью, которая ополчится против его семьи, если Люция останется в их доме. Темные тучи снова нависли над иудейской общиной Майнца. Несколько дней назад пропал ребенок-христианин, а позже его нашли мертвым и ужасно изуродованным. Конечно, отцу не оставалось ничего другого, как обвинить иудеев в ритуальном убийстве. И потому «иудейского епископа», лидера их общины, уже вызвали на встречу с архиепископом. Если случится вспышка народного гнева, то понадобится защита. И невозможно представить, что произойдет, когда толпа разгневанных христиан обнаружит в доме иудея прекрасную юную христианку!
– Может, она совершенно невинна, – согласилась Сара. – Но чтобы свести Давида с ума, достаточно того, что она находится рядом с ним. Я хочу, чтобы ее здесь не было, Вениамин. И я не шучу!
Фон Шпейер задумался. Проще всего было бы попросить бондариху подыскать Люции приличное место. Так в чем же дело? В свои шестнадцать Люция была уже слишком стара для работы горничной или помощницы кухарки. Да и способностей к такой работе она не проявляла. Неожиданно Вениамин припомнил, как вчера один его шапочный знакомый, портной-христианин, пожаловался на утрату ученика. Мальчик напился на Крещение и утонул в Рейне. Теперь нужен был новый помощник, но хорошо бы, чтобы не совсем новичок в этом деле. Мастер Фридрих подал прошение на концессию в качестве закройщика одежды, чтобы с этого момента ему разрешили торговать тканями. У него не было времени обучать маленького мальчика. Если Вениамин предложит ему Люцию в качестве ученицы закройщика, то, возможно, он клюнет. Не то чтобы женщины часто обучались портновскому делу, однако и запрещенной такая работа не была.
Эта мысль нравилась Вениамину все больше и больше. Мастер Фридрих был женат – на драконе в женском обличье! В его доме добродетель Люции не подвергнется опасности. И было еще кое-что, что Вениамин мог предложить мастеру, чтобы он точно согласился взять ученицу.
Шпейер решил завтра же первым делом поговорить с портным.
Мастер Фридрих Шрадер действительно нашел Люцию слишком старой, чтобы начать ученичество, но затем сменил гнев на милость. Во-первых, потому, что девушка воспитывалась в состоятельной семье и ее с раннего возраста поощряли заниматься рукоделием. Во-вторых, его привлекли щедрые скидки, предоставленные ему Вениамином фон Шпейером на первую партию ткани, которую он приобретет в качестве закройщика. Его супруга сначала заподозрила, что подлый иудей просто хочет подсунуть им свою шлюху. Однако мастер Фридрих считал, что уж он-то сумеет вернуть в лоно церкви падшую девушку – лишь бы удалось получить хорошие скидки на батист и шелк, а также парчу из Аль-Андалуса и фламандскую ткань, которые иудей фон Шпейер постоянно привозил в Майнц.