Люция. Спасенная
Шрифт:
Только сейчас, снова встретившись с Лией, Люция поняла, как мучительно скучала по их беззаботной, почти детской болтовне. Лия хорошо выглядела. Она вся сияла в предвкушении свадьбы, и ее темно-синий плащ, украшенный серебряными фибулами и удерживаемый красным шнурком, очень ей шел. Насыщенный темный цвет придавал глубину ее бледно-голубым глазам. Люция узнала ткань, которую она выбрала для своей подруги во время той памятной поездки на склад.
Лия смущенно хихикнула:
– Конечно нет. Как ты могла такое подумать! Но я вижу его в синагоге. И он передал мне письмецо через Давида. В глубочайшей тайне. Маму бы удар хватил! Но он любит меня, Люция! Я уверена, он меня любит! И я попросила Аль-Шифу рассказать мне что-нибудь об этих приемах… ну, об искусстве любви, которому ее обучали в гареме. Но из нее и слова не вытянешь. Я бы очень хотела удивить Иуду. Например, исполнить для него танец с покрывалом! – Лия обернула вокруг бедер льняную скатерть, которую Люция только что подшила со всех сторон, и сделала вид, что раздевается под восточную музыку, извиваясь, как змея.
Люция невольно рассмеялась:
– Прекрати, ради бога! А если сюда придет супруга мастера? Тебе нужно быть серьезнее, Лия! Ты же скоро станешь замужней дамой!
– Вот тогда я и напущу на себя унылый вид. А теперь ты, Люция! Что происходит между тобой и Давидом? Даже не думай отпираться. Я же вижу, как он то краснеет, то бледнеет, стоит только ему услышать твое имя! А вчера вы виделись! Это правда, он действительно поцеловал тебя?
Люция покраснела.
– Не смей никому рассказывать! – решительно заявила она.
Лия закатила глаза:
– Конечно, не стану! Это же секрет! Запретная любовь, как в сказках Аль-Шифы! И, разумеется, я готова помочь тебе, Люция! Если вдруг он захочет сбежать с тобой или что-то в этом роде…
За считаные минуты она нарисовала яркую картину запретной любви и в результате прекрасно развеселила подругу. Люция уже давно не получала такого удовольствия от жизни, хотя, слушая по-детски наивные рассуждения Лии, она только качала головой. Но ей нравились эти встречи с «молочной сестрой», которые теперь стали регулярными. Лия приносила какую-нибудь работу для ученицы портного или ждала Люцию внизу, в нише у флигеля. Там она часто подсовывала Люции то пончик, то какое-нибудь другое скромное лакомство, приготовленное на кухне Шпейеров.
– Тут так отвратительно кормят, что от тебя скоро одна тень останется! Или ты худеешь от тоски, Люция? Ну же, признайся, ты скучаешь по Давиду? Между прочим, он тоже похудел! А когда мы остаемся одни, он только о тебе и говорит!
Иногда Давид приходил сам, но Лия открыла Люции секрет, что юноша каждый день поджидает ее в нише. Однако встречались они редко. Мастер Фридрих разрешал Люции выходить по надобности не чаще одного раза утром и одного раза днем, а Давид не мог часами отлынивать от работы. Но когда им все же удавалось встретиться, они оба вели себя так же нерешительно и сдержанно, как и в первый раз. Давид произносил несколько приятных слов, которые иногда звучали так, как будто он позаимствовал их из французского рыцарского романа или из мавританской сказки Аль-Шифы. Люция неловко и неуверенно возражала ему, но ей нравились и эти комплименты, и робкие действия Давида, который нежно касался ее волос, почти со страхом проводил кончиками пальцев по ее шее, а однажды так расхрабрился, что попытался разгладить глубокую складку между бровями возлюбленной.
– Почему ты всегда такая серьезная, Люция? Ты говоришь, что хочешь быть со мной, но я вижу страх в твоих глазах.
Люция выдавила из себя улыбку.
– Мне нравится быть с тобой, Давид. Но ты должен понять, насколько рискованно нам здесь встречаться. Если бы можно было видеться где-то в другом месте…
Давид лучезарно улыбнулся, как будто приготовил для нее подарок.
– А ты приходи к нам на ужин в Шаббат! – весело предложил он. – И не спорь, Лия спросила разрешения у наших родителей, и они согласились. Давно пора тебя пригласить, мы ведь не ссорились…
На самом деле приглашению предшествовал яростный спор между Лией и матерью. В конце концов вмешался Вениамин и помирил их. Люция все равно не могла прийти раньше, чем закончится вечерня, а к тому времени иудеи уже успеют отпраздновать Шаббат. Дверь девушке наверняка откроет либо Аль-Шифа, либо горничная, ведь, опять же, иудеям запрещено делать это в субботу. Ну а затем они могли бы просто немного поболтать, пока Люция поест. Предложение Давида вызвало у Люции смешанные чувства. С одной стороны, она жаждала перемен, с другой…
– Только не надо на меня так смотреть! – умоляюще воскликнула она. – Поверь, мне… мне приятно, когда ты так смотришь, но нельзя же…
Давид хотел поцеловать Люцию, но она оттолкнула его.
– Это слишком опасно, Давид, я…
– А если я найду возможность видеться с тобой? Если я найду место, где мы сможем побыть одни, где нас никто не узнает? Тогда ты не станешь возражать?
Люция с тревогой огляделась, а потом, в свою очередь, застенчиво поцеловала его руку.
– Нет, я бы не стала возражать. Но такого места нет, Давид. Мы нигде не можем быть в безопасности!
Когда в пятницу после вечерни Люция направлялась к дому Шпейеров, сердце у нее колотилось как бешеное. Своему мастеру она сказала, что пойдет в гости к бондарихе. Оставалось только надеяться, что в воскресенье он не спросит об этом бондариху! Впрочем, Люция думала, что все обойдется: бондариха слыла ветреной бабой. Никто не верил в то, что ее муж (как она всем рассказывала) отправился в море на галере, потому что она умудрялась регулярно беременеть, несмотря на долгие годы его отсутствия. Такие благопристойные люди, как Фридрих Шрадер и его жена, никогда бы не заговорили с подобной особой. По крайней мере, пока поведение Люции не вызывало подозрений.
Когда она подошла к черному ходу дома Шпейеров, Аль-Шифа уже ждала ее там. Они обнялись.
– Как я скучала по тебе, дочка! А как ты похудела и побледнела! Давай-ка сначала подкрепись. Ты опоздала, субботняя трапеза уже закончилась. Но еда осталась, и много! Я отнесла все на кухню, чтобы не остыло. И ты, наверное, замерзла. В этих церквях так холодно…
Мавританка неодобрительно посмотрела на тонкий плащ Люции.
Люция с радостью прошмыгнула на кухню. Она подробно рассказала Аль-Шифе о своей новой жизни и о том, насколько эта жизнь спокойна, но и скучна.
– Если бы у меня было хоть несколько книг! Я бы хотела продолжить изучать «Канон». Но супруга мастера считает книги изобретением дьявола. Я даже остерегаюсь сказать, что умею читать. Однажды я чуть не выдала себя, и она посмотрела на меня как на ведьму, которая рисует секретные символы на своей метле, чтобы однажды улететь на ней.
– Хотя она, наверное, больше переживает о сохранности метлы, чем о спасении твоей души! – пошутила Аль-Шифа. Жадность портнихи была известна всему Майнцу. – Кстати, она указала мне на дверь. Я хотела навестить тебя в воскресенье после мессы, но она велела мне убираться прочь. Как будто я могла запятнать ее христианский дом. А я так волновалась за тебя! Я чуть не сказала ей…