Людас
Шрифт:
– Приходите утром,- недоверчиво произнесла девушка.
– Отвори дверь по-хорошему, а то войдем силой. Со мной здесь люди,- продолжала настаивать панна Кульбас.
– Сейчас, только оденусь, подождите.
В это время потянуло свежим утренним ветерком. Красная звезда на небе поблекла. Вот-вот должны запеть первые петухи. Вдруг в доме что-то грохнулось. Послышался свист и завыл ветер. Инга с Федором бросились к окну. В хате было пусто. Только ночная сорочка лежала на полу. Они побежали к двери. Над головами у них раздался смех. Взглянув вверх, панна Кульбас и Прищепа увидели, летящую верхом на ухвате, голую девушку.
Первым очнулся староста:
– Ну и дела. Теперь я верю про то, что она в лесу с парнями вытворяет.
– А ты до этого еще сомневался?- спросила Инга и добавила,- вот только одно не понятно, где её теперь искать?
Пропели первые петухи, и утро начало забирать у ночи её управление миром.
13. Заговор.
Хорунжий Колода вернулся в головную хате вместе с атаманом Кулишом.
– Добре, хлопцы, садитесь. Будем думу думать,- начал кошевой,- пока не вернулись Головань и Череда, Раду проводить не будем. Для такого дела нужны все наши люди. Мало, что может случиться. От этих чертовых детей, писаря и казначея, можно чего угодно ожидать. Да, я думаю, что и среди старшины у них найдутся соратники. Хорунжий Колода, понаблюдай за казначеем и писарем. Только осторожно, так, чтобы они не поняли, что мы за ними следим.
– Хорошо, Батьку, я все понял. Это занятие для меня не новое,- сказал Степан.
Выходя из комнаты, он вспомнил, как приглядывал за Ингой по приказу Голованя. “Ну, за этими, двумя, следить не так интересно, как за панной Кульбас,- подумал Колода.- Нужно выбрать место, откуда можно видеть, что делается в крепости”. Он оглянулся вокруг и заметил на смотровой вышке своего старого знакомого Антипа Тимченко. “Лучше поста для наблюдения, чем сам пост наблюдения, не найдешь,- сообразил хорунжий.- Оттуда все видно, и никто внимания на тебя не обращает. Стоит казак на вышке, так он и должен там стоять. Что же здесь удивительного”. Колода поднялся наверх.
– Здорово, Степан. Давно мы не встречались. Говорят, ты в полк служить перешел к своему другу? Да, слышал я, что уже и хорунжего тебе дали,- спросил Антип.
– Да, перешел в полк к Голованю. Мы с ним неразлучны, как нитка с иголкой. Он меня хорунжим назначил. А ты давно в наблюдении стоишь?- спросил Степан.
– Да, уже скоро сменят. А что?
– Нет, ничего. Я просто так спросил. А,далеко отсюда видно. Просторно душе. И Днепр - как море широкий. Красота,- говорил хорунжий, а сам внимательно наблюдал за тем, что делается в крепости.
– Да, столько земли вокруг. Даже глазами до края степи далеко, не то, что ногами идти. Степан, ты сейчас часто со старшиной видишься, что там слышно, на ляхов пойдем? Земляка своего встретил. Так он говорит, что совсем житья не стало от панов. Не дают вольно на своей земле работать.
– Придет время и пойдем. Не спеши поперед батька в пекло,- ответил Колода, а сам насторожился. Он увидел, как войсковой писарь и казначей идут через площадь и о чем-то нервно разговаривают.
– Ну, мне пора в полк. Бывай, друже,- сказал Степан и начал спускаться с вышки.
– Бывай,- попрощался удивленный Тимченко.- А ты чего приходил-то?
Но хорунжий уже не слышал его. Спустившись на землю, он отошел в сторону и двинулся в том же направлении, что и писарь с казначеем, но вдалеке от них.
Степан два раза покрутил над головой ремнем и выпустил из него заложенный камень. В воздухе послышался короткий свист, и часовой упал, как подкошенный. Прилетевший от Колоды “снаряд” угодил ему прямо в затылок. Степан подбежал к упавшему, посадил его на лавку и прислонил спиной к стене. Шапку надвинул ему на глаза, а в руки вложил копье, воткнув его одним концом в землю. Получилось, что часовой присел отдохнуть. Сам же хорунжий проскользнул внутрь дома, не издав при этом, ни единого звука. Здание было большое, которое стояло из нескольких комнат. В дальнем помещении виднелся свет, который падал из-за неплотно закрытой двери. Колода бесшумно подобрался к комнате и стал прислушиваться. Внутри разговаривали приглушенными голосами:
– Надо сделать все, чтобы Шульгу не выбрали Гетьманом. Иначе, все пойдет прахом,- проговорил низкий голос.
– Да, с чего ты решил, что будут выбирать Гетьмана? Война с татарами закончилась. Зачем в мирное время Гетьман?
– Да, ты пан атаман, так ничего и не понял. Он решил навести свой порядок на Украине. Хочет всю шляхту убрать, а старшину казацкую уровнять в правах с рядовыми казаками. Вот и будешь ты, куренной атаман, без почета и прав, возвышающих тебя над холопами. Сам будешь на земле работать.
– Не бывать этому, пан писарь. Так не бывает, чтобы все были равны. Что же мы будем делать?- спросил атаман Гулий.
– Никто не знает, сколько сейчас денег в войсковой казне. Один я знаю,- сказал Андрей Копейка,- у тебя, Тихон, есть хлопцы в курени, которые хотели бы, чтобы ты стал Гетьманом? Мы хотим на Раде тебя объявить Головным атаманом. Если надо гроши, я дам.
Наступило минутное молчание. Куренной Гулий осипшим голосом сказал:
– У меня есть такие, что за деньги не то, что меня Гетьманом могут объявить, но и крымского хана или московского царя. Так, что были бы гроши, а люди найдутся.
“Вот дьявольское семя, что задумали,- возмущенно подумал Колода,- и откуда, только берутся такие? Я же вместе с ними в битвах был. Вместе наши украинские песни пели. Как же так? Только пора уходить. А то еще очухается часовой, горя не оберешься. Надо срочно все пересказать кошевому”.
Степан незаметно выскользнул из склада и помчался в головной курень. А на складе продолжалось тайное собрание.
– Завтра соберем Раду и объявим Гетьманом Тихона Гулия. Его казаки хорошо знают. В битвах, Вы атаман, один из первых будете,- старался закрутить лестью куренного Анатолий Хитрун.