Люди Дромоса. Трилогия
Шрифт:
– Без команды войско гибнет, – прокомментировала Ленка.
– Что? – не понял я.
– Да всё то же. Если можно так выразиться, «возрастной ценз» снизился, – пояснила она. – И теперь болезнь затронула тех, кому за пятьдесят.
– При чем здесь те, кому за пятьдесят? – удивился я.
– При том, что это средний возраст руководителей. Бывает, конечно, что человек делает успешную карьеру к тридцати, но он скорее исключение, чем правило. А в основном все маломальски ответственные должности занимают люди именно этого возраста.
– Фьюуть. – Я только присвистнул.
И
Мы неспешно шли, то и дело пытаясь остановить когонибудь из прохожих. Но желающих пообщаться не находилось, а двери домов в большинстве своем были заперты.
Собственно, мы и не рассчитывали на многое, и Рита вряд ли бы поперлась в жилые кварталы. Так что наш путь в любом случае лежал в местный госпиталь, находящийся в центре.
На глаза попалась приоткрытая дверь, за которой явственно слышались голоса. Правда, понять я ничего не смог, так как из иностранных языков я в совершенстве владею только матерным. Ну и еще малёк ботаю пофранцузски. Как говорится, английский – не знаю, французский – слегка, немецкий – как первые два.
Мы зашли в дом, крытый пальмовыми листьями, и увидели, что там происходит нечто странное. Несколько человек, по виду – хиппи, както загадочно и страшновато камлали. Все они, видимо, обкурены, так как на лицах у них застыло одинаковое, какоето возвышеннотуповатое выражение.
Девчонка, одетая в кожаные штаны, но с голой грудью, прикрытой лишь тяжеленной металлической цепью, на которой впору держать собаку, монотонно завывала, мерно отстукивая нудный ритм. Звук был глухим, но тем не менее совершенно отчетливым.
Размеренный, изнурительный грохот страшно утомлял, а неизвестные слова, поющиеся на незнакомом языке, и вовсе нагоняли тоску. Но вот она взвыла диким, совершенно нечеловеческим голосом и быстро задрыгала ногами, выделывая странные па совершенно фантастического танца, в то же время не прекращая отбивать всё тот же размер, ставший вдруг, на мой взгляд, ненужным и аритмичным. Ленка словно завороженная смотрела на танцующих, и казалось, готова вотвот присоединиться. Мне же, наоборот, быстро надоело. Идиотский танец, дурацкий стук и тошнотворное завывание достали до самых печенок – так что спину покрыла холодная испарина.
На краткий миг показалось, что чтото должно произойти. Нечто страшное и сверхъестественное. Вотвот сейчас, сию секунду, кошмарное и сладострастное одновременно.
– Пойдем, пойдем отсюда, – тронул я за рукав Ленку, а та, казалось, не заметила моей слабой попытки вытащить ее наружу.
Но прощальная песня наркоманки – совсем не то, ради чего мы пролетели полмира, и я, схватив Лену в охапку, силой выволок за порог.
– Ты чего, Лен? – изумился я.
– Да так. – В ее голосе слышалась грусть. – Я на минуту поставила себя на их место. Ведь в большинстве своем люди не глупы и понимают, что к чему. К тому же это ведь поколение их родителей сейчас уходит.
– Перестань, – укорил я ее. – Тоже мне, нашла время.
Она лишь глубоко вздохнула и както странно посмотрела в мою сторону. А меня вдруг разобрала злость. Но, как ни крути, а ссориться сейчас, тем более изза эмоций, совсем непродуктивно, и я промолчал.
– Как ты думаешь, каковы шансы ее найти?
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Но думаю, что вряд ли Рита помчалась кудато на материк. Как правило, помощь оказывают тому, кому она в данный момент требуется. Так что если мы и найдем ее, то только здесь.
– Какого черта! – непроизвольно сорвалось с языка. Ленка недоуменно посмотрела на меня, а я указал глазами вперед.
Наше одиночество ктото нарушил, и на только что совершенно пустынной улице мы были не одни. Впереди стояло человек пять местных жителей, которых, судя по виду, и жителямито назвать было нельзя, так здорово подходило к ним слово «абориген». Ага, ага. Именно потому, что те, паршивцы, зачемто съели Кука.
Так вот, пяток этих добрых молодцев выскочили изза угла, и на рожах у них проступало весьма и весьма занятное выражение. И в основном оно касалось белокурой и стройной Ленки. Меня эти образины както ухитрились не заметить. Вразвалочку они шли на нас, а на губах у предводителя играла нагловатая и щербатая ухмылка, отражающая его игривое настроение. И он был вооружен здоровенным ножом.
Ловко поигрывая устрашающего вида клинком, он, полуобернувшись, чтото сказал своим прихлебателям, и те сально заржали. От такого поворота событий я както даже растерялся. Но и в самом деле, ведь впереди у них агония, и многие, должно быть, это поняли. А может, эти тоже уже безнадежно больны и им всё нипочем. Хотя нет. Подонок, он всегда остается подонком. И ежели родился мразью, то так или иначе, а всё равно это дерьмо из тебя вылезет.
Ведь нашла же Наташа Смыслова в себе силы умереть достойно там, на агонизирующей Земле2. И до конца вела репортаж, освещая последние минуты умирающего мира. А ведь тоже могла бы пуститься во все тяжкие.
В общем, по моему мнению, этим гадам не было никакого снисхождения, и я, слегка потеряв голову от предвкушения предстоящего веселья, сделал шаг вперед.
Образина, идущая навстречу, меня проигнорировала, но я был начеку и вовремя увидел грозящую опасность. На какуюто долю секунды я опередил урода, перехватив руку с ножом, готовым вонзиться мне в бок. Ну а дальше, сами понимаете, дело техники. Натренированное до автоматизма тело действовало само. Удерживая кисть нападавшего, резко и довольно сильно рванул в сторону, слегка сместив вектор лучевых костей.
Послышался хруст и вслед за ним короткий вопль, издаваемый удивленным аборигеном.
Благодаря сноровке, а также закалке и тренировке, приобретенной еще в первые месяцы обладания коридором, я успел уклониться от брошенной в меня здоровенной железяки, с довольно внушительным звоном лязгнувшей по мостовой и оказавшейся свинцовым кастетом. Но тут вдруг хлопнул выстрел, и я почти понастоящему испугался. Но как видно, серьезной опасности всё же не существовало, так как вместо того, чтобы, «ретировавшись» в коридор и «переиграть», я в ярости набросился на третьего урода. Въехал ему ногой в солнечное сплетение, выхватывая из ослабевших рук бесполезный для потерявшего сознание темнокожего парня пистолет.