Люди и портреты

Салов Юрий Борисович

А дальнейший 'процесс' напоминал цепь ослепительных вспышек, чередовавшихся с провалами в бездонные черные глубины. Ничего подобного Павел ни разу не испытывал. Сознание полностью 'выключилось', вместо него образовалось что-то нереальное, из смеси мрака и острейшего невероятного наслаждения. Порой Тумасов испытывал приступы удушья, словно очутился в вакууме. Он пытался вздохнуть полной грудью, но вместо воздуха ощущал лишь обжигающую пыль на губах, словно он попал в самый центр раскаленного смерча, бушующего посреди безводной степи. Вихрь поднимал его ввысь, куда-то уносил, а потом снова опускал на землю.

Сколько все это продолжалось, Павел не знал, в этих новых реалиях не существовало времени. И вдруг все кончилось, оборвалось, прекратилось. Восторг, боль, наслаждение - все исчезло. Остался лишь мрак, и он сам, без сил лежащий в этом липком мраке. А вместе с наступившей прохладой пришло странное беспокойство, не отпускавшее его...

Глава двадцать первая

Павел проснулся. Было восемь часов утра. Он взглянул на Татьяну, лежавшую рядом. Она что-то шептала с закрытыми глазами, ее лихорадило. Тумасов положил ей руку на лоб: у Татьяны явно был жар. Павел аккуратно потрогал ее за плечо.

– Что с тобой?

Она открыла глаза.

– Тебе плохо? Воды принести?

– Не, не нужно.
– слабым голосом произнесла она.
– Я сейчас пойду... приму лекарство.

– Давай, я сам принесу.

– Ты не найдешь... я сама...

Татьяна кое-как встала с постели, Павел придерживал ее за руку. Пошатываясь, она накинула халат и неряшливо-незаметным, но не оставшимся без внимания Павла жестом скинула ключи от мастерской со столика себе в карман халата. Босая, она вышла из комнаты.

Что-то на инстинктивном уровне кольнуло Павла и он крайне аккуратно, словно находясь в разведке на вражеской территории в зарослях под Сухуми, направился за ней.

Татьяна пошла по коридору прямо, свернула направо, спустилась вниз по лестнице и проскользнула в неприметную дверь под ней, закрыв, судя по звуку, ее изнутри.

Так вот где находится вход в мастерскую непосредственно из дома, отметил Павел.

Буквально через минуту раздался странный резкий сигнал, вроде зуммера, а затем какой-то скрежет.

Очень интересно, - подумал Павел и тихо удалился назад в комнату.

Через пару минут вошла Татьяна. Павел изумился разительной перемене - теперь это была веселая жизнерадостная женщина, безудержно скалящая белые зубки, ровные, один к одному.

– Я не слишком долго заставила ждать?
– она плеснула в него ехидным смешком.

– Тебе уже лучше?
– поинтересовался Павел.

– Намного.
– она взглянула на него широкими коричневыми зрачками и, мягко-бесшумно переступая босыми стройными ногами юркнула назад под одеяло.

Павел впервые ощутил, что желание может возвращаться так многократно... словно кто-то переворачивал склянку песочных часов и все начиналось

сначала...

Наконец в десять он приподнялся на кровати и спросил:

– Кофе будешь, Таня?

– Буду. Не вставай, лежи.

...Жара к полудню усилилась. От Татьяны он выехал как-то совсем незаметно. Машина мчалась по автостраде к морю. Ветер со свистом задувал в полуопущенное окно, но, несмотря на это, было нестерпимо душно, словно кто-то нарочно откачивал из 'БМВ' воздух.

В салоне звучал Майкл Джексон. В сторону города шли редкие машины. Навстречу же - целые вереницы - начало лета, начало каникул. Казалось, все жители столицы, во всяком случае, те, кто имел автомобили, сорвались с места и рванули за город.

„Какой сегодня день?
– попытался вспомнить Павел.
– Видимо, суббота... Вот все и устремились на природу”. Он принялся считать дни недели, прошедшие с начала его знакомства с Татьяной, но никак не мог сосредоточиться. Выходила или среда, или четверг, но отнюдь не суббота. 'Ну и хрен с ним!' - плюнул Павел и еще сильнее вдавил в пол педаль газа. Машина понеслась с такой скоростью, словно это был не „БМВ”, а спортивный 'Ламборджини'.

„Опять этот поворот, - отметил он малозаметный съезд с автострады, выводивший на прямую дорогу в город.
– водители вынуждены вцепляться в руль, а руль в свою очередь, вцепляется в водителя”.

Тумасов неплохо водил, но сейчас удивлялся сам себе, проявляя невиданное ранее мастерство.

Он вьехал в город и задумался: а что дальше? Павел припарковал машину у газетного киоска и вышел из кабины. Горячий ветер сразу с силой ударил в грудь, словно пытался сбить его с ног. По асфальту гуляли маленькие пыльные вихри.

Он купил пачку сигарет. „Дни начинаются очень рано.
– размышлял Тумасов.
– Я ложусь слишком поздно. Я устал. Солнце бьет в глаза. После многих часов нахождения в темноте это раздражает. Наташа... где ты сейчас? Почему я до сих пор думаю о ней? Почему сейчас? Я должен быть терпелив. Мне нужно время, чтобы все понять. Всем людям нужны периоды уединения”.

Павел снова сел за руль и тронулся в путь. И вскоре увидел телефон-автомат, одиноко притаившийся под жестяным навесом, охватывавшим не только его, но и почтовое отделение. Он набрал номер Столярова.

– Коля? Привет, это я, Павел.

– О, привет! Куда пропал?.. Погоди секунду, я тут... выключу...

– Что слышно в городе?

– Видел по телику твою физиономию! Тебя всюду ищут.

– Да ладно тебе! Надо думать, и без эмоций. Следы Нататьи нашлись, но нужна твоя помощь.

– Слушай, Паша, как это все получилось? Вы что, с Дэном по пьянке разобрались?

– Ты что?!
– просипел Павел, даже голос у него сел от волнения.
– Ты рехнулся, что ли?! Я его не убивал, етит вашу! Там было все соверешнно не так!