Люди и портреты

Салов Юрий Борисович

– Все равно красиво.

Проходя мимо громадной, поражавшей своими размерами, четырехгранной башни, обнесенной зубчатой крепостной стеной, также с круглыми башнями по углам и полубашнями по серединам стен, Павел остановился и решил ее сфотографировать.

– Интересно, когда построили эту крепость?

– У этой башни странная история. Думаю, большей частью выдумка. Она похожа на сказку. Однажды жил-был принц. Он влюбился в прекрасную девушку, которая потеряла память. Он предложил ей свою жизнь и состояние. Они поженились.

Принц приказал возвести дворец, она сама спроектировала его и сама следила за ходом постройки. Как-будто сверяла каждую деталь дворца с образом, существовавшим в ее памяти. Прошел год, они жили счастливо, пока на берегу реки, в саду, она не заколола принца кинжалом. Как-будто она была одержима дьяволом. Умирая, принц спросил ее, зачем она это сделала. Она не могла ответить, но снова в ее сознании пробудились смутные воспоминания. Она где-то видела дворец и этот сад, она склонилась над мужем, чтобы поцеловать его в последний раз, и вдруг смутные образы предстали перед ней со всей ясностью, это было частью ее прошлой памяти, она не сомневалась, дворец был построен в другом мире, она вспомнила, где видела все это раньше - в глубочайших пучинах ада, принадлежащих Люциферу, дьяволу.

– Что за ерунда?
– спросил Павел, подойдя к стенду с информацией.
– Тут написано, что историки датируют башню четырнадцатым-пятнадцатым веками. Построена она была для защиты поселения от кочевников и пиратов.

– Да?
– весело уставилась на него Татьяна.
– Но признай, Паш, что в моей трактовке история постройки этого здания звучит значительно эффектнее!

У Павла вертелось на языке, что это могло быть побочным эффектом приема вчерашних препаратов, но он промолчал.

Прогуливаясь по узким улочкам на окраине поселка, в тени раскидистых деревьев и нависающих балконов домов, они натолкнулись на странную похоронную процессию. Плачущие женщины в черных одеждах протягивали какие-то фотографии - видимо прижизненные изображения покойного, и приглашали в дом, у настежь открытых дверей которого стояли люди, видимо родственники.

– Входите! Отдайте дань уважения покойному!
– протяжно зазывали они.
– Входите!

– Кто это? Кто это такие?
– удивленно спросила Татьяна, вертя в руке абсолютно ненужную ей фотографию.

– Понятия не имею, - пожал плечами Павел.
– сектанты, а может, друзы какие-нибудь.

Из интереса они поднялись по замызганным деревянным ступенькам и очутились в просторном помещении, где на высоком постаменте в гробу лежало тело, с ног до головы накрытое белым саваном. Нельзя было определить, мужчина это или женщина. Люди подходили к гробу, приподнимали ткань, снова закрывали лицо покойного и уходили. Подошла очередь Павла. Он откинул ткань савана и в ужасе отпрянул - в гробу лежала его племянница! Глаза ее были закрыты, на лице виднелись шрамы.

– Наташа!
– Павел дернулся.
– Ты?
– прошептал он.

Кто-то тронул его за плечо.

– Ты?!
– закричал он на все помещение.
– Кто это сделал?!

Но его уже кто-то отталкивал от гроба, и изумленный Павел увидел, что перед ним стоят полукругом несколько разгневанных мужчин разного возраста.

–

Держи его!
– закричал кто-то по-азербайджански.

– Держи!

– Вы чего...
– пробормотал Павел, уже осознавая, что там лежит не Наталья.

Он попытался вырваться из цепких рук родственников умершего. Расталкивая жирных кудахчащих бабок, заехав с левой в ухо какому-то сунувшемуся под руку усачу и сбив с ног старуху с длинной клюкой, стоявшей на лестнице, он вырвался из странного дома и бросился в ближайшую подворотню. Остановившись у старого платана, Павел достал сигарету. Предпоследнюю в пачке. Прикурил, машинально отметив, что руки у него все еще слегка дрожат. Он затянулся и тупо уставился перед собой. Словно издалека доносился глухой шум города.

– Павел! Что случилось с тобой?
– совсем скоро услышал Тумасов татьянин голос.

– Я ничего не понимаю. Мне показалось, что я ее знаю. Что это моя племянница.
– качал головой Павел.

– Какая племянница, там старик семидесятилетний лежал.

– А шрамы на лице?
– Тумасов поднял голову и выдохнув, попал табачным дымом в лицо Татьяне.

– Да нет у него никаких шрамов. Одни морщины. Глубокие. Старый он совсем, понимаешь?
– по голосу было видно, что Татьяна недовольна.

Павел промолчал.

– Может ты мне все-таки расскажешь, что происходит?
– спросила она после паузы.

Павел докурил сигарету, бросил окурок на землю, притоптал его слегка.

– Расскажу. Но не здесь. Поехали на пляж.
– он обнял Татьяну за плечи.

Глава двадцатая

Они сидели на песке и смотрели на море. Дул ветер, и море резвилось и играло, как живое, то притворно отступая, то накатывая и разбиваясь волной о песчаную насыпь, обдавая холодными солеными брызгами. Солнце жарило не так беспощадно, как в предыдущие дни.

И Павел как мог кратко, но емко изложил Татьяне содержание своих снов и про странные звонки по ночам. Он не упоямнул только о разборке с Дэном и его бандой. Он сомневался, насколько все прозвучало убедительно. Скорее рассказ больше походил на плохой комикс - три-четыре картинки, много бессвязных реплик, а по сути - бред.

– Бред...
– заключила после некоторого раздумья Татьяна.
– но почему ты считаешь, что с Натальей что-то произошло?

– Не знаю, - пожал плечами Павел.
– слишком все реалистично как-то. И потом - если она звонит и просит приехать, то почему когда я здесь, она до сих пор не пришла ко мне?

– Ты кому-нибудь еще рассказывал об этом?
– Татьяна вновь стала смотреть на море.

– Нет.
– волны прибоя накрывали его ступни, переливаясь, одавали холодком, и он все глубже зарывался в песок, погружался в этот запах моря, в ее волосы...

– И давно это у тебя?