Люди сорок девятого
Шрифт:
Через мгновение Морган полностью овладел собой. Только дыхание, с шумом вырывавшееся из груди, да расширенные зрачки выдавали его потрясение.
– Впрочем, это неважно.
– не без удовлетворения бросил Линдейл. Неспешно, собрав со стола карты, брошенные охраной, он принялся медленно тасовать их.
– Не важно...
– эхом отозвался Морган, - Ничто не важно, кроме свободы.
Это слово сорвалось с его губ случайно, помимо воли, проклятые мысли, крутившиеся в воспаленном мозгу всю ночь, все же нашли выход.
– Свобода?
– переспросил Линдейл, задумавшись на мгновение, его пальцы прекратили движение, - Пожалуй, ты прав.
Морган кивнул; его глаза сверкнули бесшабашным азартом, с оттенком сумасшествия.
– Я думал об этом всю ночь, - сказал он, - Тебе не удержать меня, я выберусь отсюда, или...
Морган снова глядел на лошадку и на сверкающие ледяные склоны гор, он был уже там, он мчался, взметая тучи снега, среди тысячелетних сосен, чьи шершавые стволы, казалось, таили в своей золотистой глубине тепло солнца, накопленное там за долгое лето.
– А что ты будешь делать с ней?
– резкий голос Линдейла вернул Моргана обратно, втащил в полумрак участка за железные прутья. Перехватив его взгляд, Джонатан усмехнулся, снова на секунду прекратив тасовать карты и постучав пальцем по виску.
– Свобода, она не где-то далеко, за горами, она вот тут. Всегда.
Он был прав, и Морган знал это лучше, чем что-либо вообще в этом мире, но опять в его душе поднялась глухая стена раздражения.
– Ты пришел мне нотации читать?
– сквозь зубы прошипел Джуннайт, - Давай мне револьвер, реб, и покончим с этим прямо сейчас, или убирайся.
Линдейл проигнорировал эту вспышку.
– Ты знаешь, - сказал он, и, держа колоду в правой руке, левой потушил окурок о полированную крышку стола.
– Странные бывают люди... Вот, к примеру, миссис Черрингтон (он позволил себе улыбнуться) Является ко мне сегодня утром, и что ты думаешь? Выдвигает ультиматум. Мне. Абсолютно сознавая, что я теперь здесь закон. Так мне и заявляет: "...поскольку вы есть босс..." Хочет скотоводством заняться. Я отдал ей ранчо О'Руни, пусть попробует, чем черт не шутит. Сложно предположить, но в этой женщине действительно есть какая-то скрытая, несгибаемая сила... К тому же я никогда не мог отказать леди, у которой рука в сумке рукоятку револьвера сжимает. Так она скоро трубку курить начнет, как моя индейская бабка...
– Думаешь, она могла бы...
– начал Морган и в голосе его сквозило сомнение.
– Не думаю. Нет... Не знаю.
– Джон почесал картой подбородок.
– И что будет с ней дальше... Не думал, что у нее хватит сил чтобы выжить сейчас... Ты знаешь, Морг, по-моему перенесенная боль закалила ее и сделала по-настоящему свободной. Другие, большинство даже, из тех, кого я знал в своей жизни, и не только здесь, побоялись бы порвать со всеми, отстаивая право мужа на честное имя. Говорить то, что думаешь на самом деле вслух, пусть это идет вразрез со всеобщим мнением, - это тоже свобода.
Так не могло быть. Этот человек давно знал то, до чего с таким трудом додумался Морган прошлой ночью. Стрелок снова смотрел на лошадку: вот он бежит вперед, бежит так быстро, что ни одна пуля его не догонит...
– Свобода дорого стоит, - пробился к нему снова голос Линдейла, - общество не любит свободных людей, а зачастую даже не терпит. Миссис Черрингтон тому пример. Нужно иметь мужество и немалое, чтобы просто быть свободным. Да, кстати, не все так просто, как тебе может показаться, когда ты с таким вожделением смотришь туда, на дальние горы... Свобода имеет одно нехорошее свойство: она теряет ценность, если кто-то дает ее просто так. Она может быть завоевана только в сражениях, ценой крови, тогда человек начинает понимать, какой это дар...
В его немного издевательском тоне звучал намек и одновременно вопрос, и Морган, мгновенно насторожившись, решил уточнить:
– Что ты имеешь в виду, реб?
Вопрос прозвучал несколько агрессивно, но Джуннайту уже осточертел этот разговор через решетку, и он перестал контролировать свою ярость.
– Специально для тупых канзасцев, - зло парировал Линдейл, на мгновение утратив над собой контроль.
– Кто-то однажды заявился ко мне, требуя реванш, помниться? Неужели кто-то испугался?
На мгновение Морган закрыл глаза, чувствуя себя так, как если бы его ударили перчаткой по щеке, ощущая боль не только моральную, но даже физическую, и стиснул зубы, удерживая клокотавший внутри яд.
"Спокойно, - сказал он сам себе, - Не дай ему играть на твоих слабостях."
Открыв глаза, Морган снова увидел дверной проем, будто выход из темного узкого тоннеля, который безуспешно искал все эти годы. Возможно, теперь, когда он знает, что сможет ужиться со своими демонами, приручить и усмирить их, ему будет легче, если... Опять это проклятое "если" Предложение Линдейла было хорошим шансом, и Морган знал, что постарается победить, сделает все, что будет в его силах и даже больше, несмотря на боль от ран. Джон хромает, это тоже неплохо... Никаких иллюзий, однако, не было: в глубине разума Моргана было похоронено знание того, что он не успеет добежать до своей лошадки. Победит он, или нет, ему не дадут уйти. Охранники, слоняющиеся снаружи, позаботятся об этом, но Линдейл был прав - это не больше, чем просто игра, и азарт растянул в опасной улыбке губы Джуннайта, зажег его глаза.
– Реванш, сказал он, - Прекрасно.
Линдейл разделил колоду пополам и с треском вставил одну половину в другую, его сосредоточенный взгляд был устремлен на карты. Он перемешал их, развернул веером на столе, потом снова собрал и поднял голову, будто решил для себя какой-то сложный вопрос.
– Я думаю, - сказал владелец салуна, утрируя свой южный акцент, - Что мы поиграем еще немного.
Его пальцы, терзающие карты, мгновенно ускорились так, что уследить за их стремительными движениями, Морган был не в силах.
– Вот колода.
Линдейл пересыпал карты из одной ладони в другую и опустил руки так, что Джуннайт не мог их видеть за его коленом и краем стола, впрочем, это обстоятельство волновало стрелка в самую последнюю очередь.
– Ты вытащишь из нее одну карту.
– хозяин салуна говорил небрежно, будто приказывая слуге принести завтрак.
– Только одну. Если окажется, что это, скажем... десятка... любой масти, да... Что ж, тогда у тебя будет шанс.
Он передернул плечами, и снова подняв колоду на уровень груди, принялся мешать ее с прежней скоростью.