Люди сорок девятого
Шрифт:
Он яростно пошел в атаку, осыпая противника градом боковых ударов в корпус попеременно с обеих рук, Джон отразил большинство, отбив, или прикрывшись локтями, но некоторые все же пропустил и его дыхание, как с удовлетворением заметил Джуннайт, стало тяжелым.
Линдейл снова выбросил вперед прямую правую со скоростью пушечного ядра, Морган поднырнул под нее, и напоролся на жесткий апперкот левой, поразивший солнечное сплетение. Стрелок оказался на полу, задыхаясь, но нашел силы подняться. Линдейл ждал в боевой боксерской стойке, ожидая, пока он выпрямится.
– Ну, ну!
– поддразнил его хозяин салуна.
– Бить по нормальному можешь?
Прямой левой в голову не заставил себя ждать, Линдейл отпрыгнул, мгновенно ответив боковым правой в корпус, лишь инстинктивно Моргану удалось его отбить, но Джон продолжал наступать.
– Или ты, может быть, считаешь, - говорил Линдейл, не теряя дыхания, - что сможешь меня схватить, приставить револьвер к голове и добраться до лошади, прикрывшись мной?
Он ударил снизу левой в туловище, потом сразу провел боковой левой в голову, который достиг цели, раскроив Джуннайту скулу.
– Не думай даже! Со мной не пройдет.
– Я и не думаю, - огрызнулся Морган, отступая и прикрывая руками лицо.
– Я просто убью тебя, вот и все.
Это был блеф чистой воды, порожденный отчаяньем, и оба знали это прекрасно, особенно говоривший.
Иногда Джуннайт практически ничего не видел перед собой, дыхание клокотало в горле, сжигая его изнутри. В один из моментов затмения, он не заметил медную плевательницу, стоящую рядом со столом, налетел на нее и, споткнувшись, упал, увлекая препятствие за собой.
На пол, под его изумленным взглядом посыпались десятки: пики, трефы, черви... Много десяток... Стрелок вздернул голову вверх и увидел колоду охранников, лежащую на сиденье стула. "Чертов мерзавец..." - простонал он, мгновенно осознав всю подлость этого гнусного обмана и глубину своего падения.
Вскочив, Морган бросился в атаку, осыпая врага градом боковых ударов в голову и корпус, злость придала ему силы и Джуннайт, некоторое время, имел незначительное преимущество, но потом внезапно почувствовал, что слабеет с ужасающей быстротой.
Он прикрыл локтем раненый бок, отбив опасный апперкот. Пот, слепивший волосы на лбу, заливал глаза, струйки воды бежали по спине, приклеивая рубашку к коже Что-то необходимо было придумать и быстро.
Увернувшись в очередной раз от удара справа и пропустив следующий слева, Морган поднырнул под руку противника и, сделав обманное движение, будто метит в печень, с размаху опустил кулак на раненое бедро, которое открылось, когда Джон поспешил подставить локоть. Хозяин салуна со стоном рухнул на одно колено, и Морган своим коленом нанес удар в подбородок. Голова Линдейла дернулась, глаза закатились, и он повалился на бок, на доски пола.
"Крепкий, зараза, - подумал Джуннайт не без самодовольства, - Но подбородок у него... как я и думал."
Стрелок разворачивался за своим револьвером, висевшим в кобуре на стене, без которого не намеревался уходить, когда краем глаза увидел, что Джонатан моргнул, потряс головой и пытается подняться.
Схватив первое, что попалось под руку, лежавший на столе сорок четвертый, Морган вскинул прямую руку, поймал голову противника в прицел, стремительно отдернув курок левой ладонью; в его глазах была жажда крови.
Холодный взгляд Линдейла, в котором не было страха, его остановил; владелец салуна сидел на полу и усмехался в дуло револьвера.
– Какого черта, - Морган обращался, скорее к себе самому, удивляясь, что все еще медлит с выстрелом. "Он не убивал моего друга."
Ночные часы сомнений не прошли даром. Его палец медленно вернул курок назад, рука, помедлив, стремительным плавным движением отвела оружие.
Глубоко вздохнув, стрелок развернулся и бросился к дверям.
Морган бежал по световой дороге, каблуки его сапог выстукивали четкую дробь по медово-золотым, доскам, хотя предназначенная для верховой езды обувь больше мешала, чем помогала. Впереди он видел качающееся расплывчатое пятно; свет во тьме - и больше ничего, но когда стрелок сморгнул, острота зрения вернула неприступные обледенелые склоны гор, облитых расплавленным солнцем, и он летел к ним, к слепящим глаза вечным хребтам, которые будут стоять, когда ни Линдейла, ни других участников войны с той или иной стороны не уже давно не будет среди живых.
Возле двери в пирамиде стояла забытая кем-то винтовка, люди маршалла унесли свое оружие с собой. Задержав на мгновение стремительное отступление, Морган схватил ее левой рукой, уткнув приклад в бедро перед тем, как сделать рывок... Он бросился вперед, чуть не сбив с ног какого-то любопытного, слонявшегося поблизости, надеявшегося услышать нечто, что в умелом пересказе могло превратиться в любопытнейшую сплетню. В памяти осталось только ошарашенное лицо, ужас в широко распахнутых глазах, рот, чуть приоткрытый в идиотическом отуплении; парень не успел даже вскинуть оружие, если оно у него вообще было. Джуннайт сбил его с ног всем своим весом, повалил в снег и, заехав сапогом по голове, выстрелил из винтовки вверх, просто так, для устрашения. Его нога чуть не подогнулась, от толчка, но он удержал равновесие и побежал дальше. Воздух наполнился испуганными криками горожан, истошным воплем мисс Галлахер, сбитой кем-то с ног, выронившей плакат и упавшей в снег, встревоженными воплями вооруженной охраны. Заметив краем глаза резкое движение, Морган выстрелил из ружья в том направлении, не заботясь, куда попадет. Их было слишком много, чтобы стрелок мог убить всех, но, посеяв панику, он выиграет немного времени. Вокруг защелкали затворы, и Джуннайт в ответ агрессивно и резко открыл затвор и швырнул ствол винтовки вперед и вниз, а затем обратно, держась за скобу, загоняя в ствол следующий патрон. А затем он нырнул вниз и свалился в снег, уходя от пуль.
В участке Джонатан Линдейл зажал рот рукой, его зрачки, полные ужаса заполнили глаза. "Что ты наделал...
– хотелось ему кричать, - Что они делают... Райли, Райли, почему ты уехал именно сейчас, ведь эти идиоты ничего не поняли..." Он закрыл глаза, прислушиваясь к выстрелам, слишком отчетливо различая голоса оружия, все еще заряженного боевыми. "Молитесь за врагов своих... Похоже, теперь только это может помочь... Отец Блейк... подскажите мне эту молитву..."
Горожане с криками разбегались или прятались. Злобные чертыхания и ругань наполнили воздух: люди маршалла внезапно обнаружили, что стреляют друг в друга. Морган вскочил, прикрыв болевшие от окружающего блеска глаза; стреляя из револьвера и винтовки, несмотря на боль в пальце и ободранных костяшках, не давая передышки противнику, мешая хладнокровно прицелиться, он отступал к лошади, ни на минуту на забывая об искрящихся под солнцем вершинах. Он снова будто танцевал в странном, полумистическом экстазе, не чувствуя больше боли, и пули, рвавшие полы его куртки, рассекавшие ткань рубашки, чуть обжигая кожу, не задевали его. Шаг, еще шаг...
Он чувствовал себя бессмертным, он был на вершине мира. Морган падал и полз, и снова падал, потом вскакивал, скользил, балансируя, бежал, пятился, неуклонно приближаясь к цели. Он не в силах был уследить за каждым ружьем, а потому совсем не думал о них, просто полагался на инстинкт. В его голове билась, стучала в уши, эта мелодия, он повиновался ей, захваченный ритмом... Как же ее?... У музыки было странное ритмическое звучание, будто звук древних тамтамов... Звон в ушах, эйфория, азарт. "Следуй за тыквенной бутылью..." Морган не помнил, где слышал ее, но сейчас это было неважно, ее слова стучали у него в синих жилках на висках с биением сердца: