Люди сорок девятого
Шрифт:
В тот же год миссис Черрингтон наняла Райли управляющим. Мортимер выжил, но остался в Денвере, где, как говорили, женился на ухаживавшей за ним сиделке.
В январе, когда за окнами бушевала метель, и младенцу понадобилась медвежья шкура, подаренная Летящим пером, Джонатан нанял еще людей из числа проезжих, ищущих работу и теплое место для ночлега. Теперь, когда не надо было спешить, и было куда возвращаться, у Линдейла появилась привычка коротать зимние сумерки у камина в кресле-качалке с трубкой в зубах, напротив, в таком же кресле сидела его жена. Алиса заметно располнела, после рождения сына, но Джону было все равно, он всегда видел в ней интересного собеседника и друга. Она научилась ради него вкусно готовить, шить, и взяла на себя все заботы о доме. Они каждый вечер находили все новые темы для беседы, могли не соглашаться друг с другом и даже ссорились довольно часто, из-за столкновения одинаково властных характеров, но ни не день не уставали друг от друга.
В конце января их навестил, как и обещал, Летящее перо и гостил больше месяца.
Через год Джонатан получил письмо от семьи, приютившей Соломона. Муж умер и жена, зная что одна не справиться с землей, решила продать участок и перебраться с детьми к матери и сестрам у которых были свои дети и мужья, жившие все в одном доме. Линдейлу пришлось скрепя сердце поехать в Джорджию и привести Соломона на ранчо. К его удивлению старик воспринял дальний переезд и все увиденное в новом доме спокойно, даже с некоторым оживленным любопытством. Он с удовольствием развлекал ребенка, рассказывал многочисленные истории, которыми была богата его память, даже сумел подняться на ноги, опираясь на палку, и самостоятельно передвигаться по дому. А миссис Линдейл хоть и не была Бэкки Соджерн, и не обладала аристократичными манерами, и даже могла в гневе выругаться похуже иного мужчины, но готовила очень хорошо. Скорее всего, старику просто довольно было того, что мастер Джонни счастлив, и Соломон полюбил новую семью.
Линдейл догадывался, что интерес к его земле стольких людей сразу вызван не только водой, горными лугами или железной дорогой. Золота тут не было, но Джону не давали покоя слова того испанца, которого пристрелил в его салуне О'Руни. Cabalero повторял слова мексиканцев: "mucho plata"[22.], и желал знать, где прииски. У Джона имелась небольшая заявка на Клиар-Крик, доход с которой уходил в былые времена на подкуп шерифа, зарплату Райли и другие непредвиденные расходы, но она давно истощилась.
Как-то раз Линдейл, объезжая стадо, обратил внимание на черную породу, выступавшую кое-где на безлесных горных склонах на севере его земель. Заинтересовавшись, он отправился прямиком в Денвер, в окрестностях которого уже несколько лет люди сказочно богатели за счет россыпей серебра и, купив несколько книг по горному делу и химии, принялся их изучать. Вернувшись домой, Джон провел серию опытов, показавших высокое содержание серебра в черной породе. Не желая раскрывать свою тайну, Линдейл начал добывать руду и сбывать понемногу разным кампаниям, пока не накопил денег на покупку акций крупных рудников. Одни ценные бумаги приносили средства на покупку других, пока Джон не завладел солидным пакетом. Затем, желая охранить свой дом от вторжений, бывший владелец салуна тщательно уничтожил все следы разработок и даже сами признаки породы, после чего продолжал заниматься скотом, пока на его счетах в различных банках копились гигантские дивиденды, а когда шахты иссякли, он сумел выйти из игры почти без потерь.
Миссис Черрингтон не удалось полностью взять в свои руки управление хозяйством, доставшимся ей от Майкла О'Руни по воле Джонатана Линдейла, потому что дети, особенно Морган Алекзандер и родившаяся в конце лета Изабель занимали все ее время. Лишь несколько лет спустя Сьюзан Максуин воплотила ее задумку в жизнь, став первой женщиной - фермером. Очень скоро миссис Черрингтон поняла, что не прогорела только благодаря своему сегундо, который, кроме того, что взял на себя заботы о пастбищах и скоте, сам, безо всякого напоминания, нанимал и увольнял работников и вел бухгалтерию.
Ранчо приносило небольшой доход, которого хватало на жизнь, и в Денверском банке, где управляющий посоветовал хозяйке открыть счет, лежала довольно приличная сумма денег, немного увеличивавшаяся год от года за счет последующих вложений и процентов по вкладу, но гордость женщины и подспудное ощущение, что ее семья живет за чужой счет, не давали ей покоя. Миссис Черрингтон даже не могла повысить жалование человеку, на котором держалось все их благополучие, ибо вся прибыль, за исключением ежегодных взносов, уходила на содержание детей, наем новых работников, инвестиции в ранчо или расходовались на необходимый ремонт. Однажды поздно ночью, когда жуткий проливной ливень ломился в окна, безумно уставший Райли, вернувшийся с объезда стад, повесил на гвоздь дождевик, вошел в свою комнату, а она в своем байковом пеньюаре поднялась ему навстречу из кресла и стояла так, пока он обретал дар речи, с распущенными по плечам волосами, совсем не похожая на сеньору в мягком, наполненным теплом, свете единственной керосиновой лампы...
На следующий день он, ни свет, ни заря, прискакал в город и с вытаращенными, толи от ужаса, толи от изумления, глазами начал носиться по улице, крича, что ему нужно кольцо с бриллиантом, смокинг и белое платье с вуалью, размеров которого он, как скоро выяснилось, не знал. Поэтому, когда через неделю отец Блейк их обвенчал, никто не удивился.
В лице Райли миссис Черрингтон, нет, теперь уже миссис Конуэй, нашла надежную опору и хорошего отца для своих детей, а потом между ними возникла взаимная симпатия, со временем переросшая в более сильное чувство и через год у них родились два мальчика. Люсьен, так беспокоивший когда-то свою мать, всерьез увлекся лошадьми и верховой ездой под чутким руководством отчима. Понемногу он оправился от шока, только стал более замкнутым и серьезным. Теперь он работал наравне со взрослыми и, научившись обращаться с ружьем даже добывал родным пропитание охотой, когда это было необходимо, никогда, впрочем, не наводя оружие на человека.
Через четыре года после войны за ранчо и гибели мистера Черрингтона в город вернулся Мортимер, потерявший жену в эпидемии гриппа, и временно поселился у брата вместе со своей двухлетней дочерью. Не прошло и месяца, как он сделал предложение Жаклин, которое та, тщательно обдумав, приняла.
Железную дорогу в конечном итоге все же построили, но прошла она много южнее о чем горожане, к своему великому огорчению, узнали последними. Говорили, что от первоначального проекта отказались из-за плавуна и многочисленных оползней на намеченном маршруте. Так это было на самом деле, или в дело вмешались древние духи, неизвестно, но люди потянулись из Иглз-Неста в другие места. Первыми, почувствовав, что денежный поток начинает иссякать, перебрались в Денвер Фокси и Лу, где, по слухам, на свои сбережения они открыли салон. Последним уехал отец Блейк. В один прекрасный день он запер свою церковь и переселился на ранчо Линдейла, где, по крайней мере, мог рассчитывать на интересную беседу с неглупым человеком и партию в шахматы после ужина. Они с Джоном говорили обо всем, и Алиса иногда присоединялась, когда предмет разговора ее интересовал. Потом отец Блейк получил приход в Денвере и отбыл туда. С того времени, хотя бы раз в месяц, а то и чаще, когда выдавалось свободное время, он предпринимал дальнюю поездку: сначала добирался до Конуэев, обедал и проводил часть дня у них, а, переночевав, отправлялся к Линдейлам, где оставался на целые сутки или двое. Бескомпромиссные шахматные бои после ужина частенько затягивались до полуночи или часа ночи.
Мистер и миссис Линдейл почти никогда не покидали ранчо на долго. Годы шли и оба они старались наверстать упущенное время: за восемь лет Алиса родила девятерых, из них две двойни.
Дети росли, летело время...
Сыновья разъехались. Первым уехал Джон-младший, пожелавший сам найти дорогу в жизни. Время от времени от него приходили письма из самых разных уголков мира, иногда молчание длилось по несколько лет, и тогда родители даже не знали, жив он, или нет. Близнецы Гарри и Ричард, и их брат Дэвид поступили в Алабамский университет и уехали учиться втроем. Только по дороге Дэви встретил индианку из племени навахо и остался жить с ней в окрестностях Флагстаффа. Как Аризона оказалась на пути в Джорджию, так и осталось загадкой. Гарри остался на востоке, окончив университет, и подался в политику, весьма преуспев, его близнец попытался пойти по его стопам, но потом махнул рукой, решив, что одного Линдейла в сенате вполне достаточно и, получив диплом юриста, отправился путешествовать по Штатам.
Девочки учились в пансионе в Денвере, где старшая, Мэри-Луиза, вышла замуж, а потом она уехала на восток. Остальные тоже нашли свою любовь. Однажды, вернувшись на Рождество домой, сестры близнецы Элисон и Клара новыми глазами увидели выросших братьев Конуэев, сыновей Райли. Одна из них уехала с мужем в Калифорнию, и они купили свою ферму, другая осталась жить с родителями супруга. Так или иначе, все дети обзавелись собственными семьями и домом, даже Джон-младший, в конце концов, угомонился и осел на каких-то тропических островах.