Люди Волка
Шрифт:
— Не могу я глядеть, как ты собираешься помирать! Кого-ток рассмеялась:
— Молодым это всегда не под силу.
— Лагерь совсем близко. Хоть туда-то дойди. Я помогу тебе…
— Нет, детка моя. — Кого-ток покачала головой. — Мне нравится, как ты уламываешь меня, но я лучше знаю, как мне быть. Что могла, я уже сделала. А ты ищи своего Сновидца, девочка моя. Ищи свое будущее.
Пляшущая Лиса закрыла глаза, припадая к тощей старушечьей руке.
— Я… я побуду пока с тобой. Сделаю чум, чтобы там…
— Иди, — нежно прошептала ей Кого-ток. — Я тут, может, еще не один день протяну. Эдак ты опоздаешь к своему Сновидцу.
— Я его потом все равно отыщу. Разреши мне…
— Лиса…
— Да?
— О Сновидце. Ты никогда не видела настоящих Сновидцев, и я боюсь, что…
— Я видела Бегущего-в-Свете после Волчьей Охоты. И потом, я же была замужем за Кричащим Петухом.
— Это совсем другое.
— Что же? — с трепетом спросила Лиса, чувствуя, как запнулась старуха.
Кого-ток вздохнула, хрипя простуженными легкими.
— Старые, настоящие Сновидцы… Нет, не упомню ни одного, кто был бы женат.
— Не понимаю.
Кого-ток причмокнула губами:
— Я так и думала. Я никогда не говорила с тобой по-настоящему о Бегущем-в-Свете и обо всем таком, но, деточка моя, если он был у Цапли, ты можешь не узнать его, когда увидишь снова.
— Да это просто глупо, конечно же я его узнаю! Я его знаю с…
— Я не то имею в виду. — Кого-ток потянулась вперед и, прищурившись, стала высматривать что-то среди звезд. — Лиса, Сны меняют человека. Что-то происходит у него в голове. Он забывает о вещах этого мира. О друзьях… И тем более — о любви.
— Да вовсе нет, Сновидцы — такие же мужчины, как все. Я хочу сказать — Кричащий Петухом ничем не отличался от…
— Ба! — прыснула Кого-ток — Кричащий Петухом! Так он и не Сновидец вовсе. Ну бывали у него проблески когда-то, много лет назад. А потом он стал думать о власти — и это подавило все другие мысли. Потому он и потерял всю свою Силу, дитя мое.
Пляшущая Лиса вцепилась в руку старухи.
— А Бегущий-в-Свете, Бабушка? — спросила она.
— Настоящий Сновидец забывает обо всем, кроме Сна. Никто не знает, почему это происходит, но так уж оно бывает. Я девчонкой слышала: много сердец из-за этого разбилось.
Лиса вдохнула прохладный ночной воздух. Тяжесть сдавила ее грудь.
— Ты хочешь сказать, что он, может, и не ждет меня больше?
— То-то и оно.
Лиса вздохнула и поглядела на снежные хлопья, сверкающие при свете битвы Двоих, что идет в северном небе. Окоченев от страха, она шептала:
— Он там, он ждет меня. Я знаю. На горизонте появилось бледное свечение: это Лунная Женщина собиралась выйти на небо.
— Он не пришел на Обновление. Знаешь почему?
— Не смог. Был занят.
— Если бы он и впрямь хотел тебя увидеть, его никакие дела не удержали бы. Он остался с Цаплей, потому что Сон оказался для него важнее твоей любви.
— Почему же ты мне не сказала об этом? Я бы приготовилась…
— Ну, тогда не было нужды взваливать на тебя лишнее бремя. Тебе ведь еще и Вороний Ловчий досаждал. И еще… я тогда думала, что буду рядом с тобой, когда мы встретим Света, и смогу смягчить для тебя этот Удар. Я ведь не знала, что мой час придет так скоро.
— Я не могу поверить, что он… Не могу. — Она покачала головой. Надежда и горькие предчувствия смешались в ее душе. Все эти месяцы бедствий и одиночества только вера в его любовь помогала ей выжить. Кого-ток шумно вздохнула:
— И это девушка, которая так боролась, чтобы ни от кого по-настоящему не зависеть? Ты ведь сильная! Погляди-ка опять на землю. Там ведь только вороны летают. — Она указала скрюченным пальцем на сверкающее ночное небо. — Ты стоишь большего.
Сердце Лисы забилось, того и гляди, разорвется.
— Ему я не нужна, и ты меня покидаешь. Я не хочу оставаться совсем одна. Мне надо…
— Никто тебе не нужен, ты сама себе этим голову морочишь, потому что, дескать, таков обычай Народа. Считается, что женщина должна зависеть от других.
— Люди друг без друга не могут.
— Ой ли?
— Конечно!
Кого-ток подняла костлявый палец:
— Знаешь, почему люди так страшатся одиночества? Они боятся углубиться в себя, только и всего. Боятся до смерти, что у них не хватит сил пережить одиночество.
— Я себя не боюсь, — возразила Лиса. Кого-ток чуть-чуть улыбнулась. В глазах ее блеснула гордость.
— Что ж, хорошо. Потому что за свою жизнь я видела только двух женщин, которые — так мне казалось — смогут принять на себя такое.
— Кто же это?
— Ты и Цапля. — Кого-ток вздохнула и поглядела на струи лунного света, падающие на камни. — Я ее плохо знала. Мне было всего десять лет, когда она ушла из нашего лагеря. Но даже тогда я ею восхищалась.
— А если его не Цапля удерживает? — содрогнувшись, спросила Лиса. Ее воображение уже рисовало себе совсем другую картину.
— Ты имеешь в виду, а что если ты придешь в его лагерь — а у него уже три жены?
— Да.
— И ты собираешься броситься со скалы. Лиса наклонила голову. Взгляд ее упал на давно разоренное птичье гнездо, оставшееся в трещине камня меньше чем в полуметре над землей. Прутья затвердели от мороза. Внутри блестела разбитая скорлупа.
— Нет.
— Ага, значит, легче, если он ушел к другой женщине?
— С другой женщиной можно побороться. А с целым миром Духов…
— Конечно нет. Но он будет не первым, с кем ты расстанешься в этой жизни. Бывают вещи похуже.
— Что, например? — мрачно спросила Лиса. Кого-ток серьезно поглядела на нее:
— Погибель всего Народа. Если он посвятил себя Снам, значит, это для Народа. Понимаешь? Это не тебе назло…
Пляшущая Лиса поглядела на темную фигуру старухи. Сердце екнуло в ее груди.