Людоед, который объелся (сборник)

Макбейн Эд

— Снова Клинг? — спросил Мейер.

— Снова Клинг.

— Мальчишка! — сказал Мейер, покачав головой. Больше он ничего не добавил.

* * *

Поздним вечером, по дороге домой, Карелла притормозил у дома Сакс, предъявил свой жетон полицейскому, который все еще дежурил у дверей ее квартиры, и зашел внутрь, надеясь отыскать хоть что-нибудь, что могло бы навести его на след тех мужчин, с которыми Тинка была знакома: письма, записные книжки — что-нибудь.

Квартира была пуста. Анну Сакс на субботу отправили в приют, а потом ее забрал к себе Гарви Сэдлер, адвокат Тинки. Там она и дожидалась отца,

который должен был прибыть из Аризоны.

Карелла прошел по коридору мимо детской — тем же путем, каким шел убийца,— бросил через открытую дверь взгляд на целый ряд кукол, выстроившихся в шкафу, и вошел в просторную Тинкину спальню.

Постельное белье было снято, окровавленные простыни и одеяло отосланы в криминалистическую лабораторию. На оконных шторах оставались кровавые пятна, так что их тоже сняли и отослали Гроссману.

Сквозь голые окна виднелись крыши домов, лодки, медленно плывущие по Дикс-Ривер. Быстро спускались сумерки, напоминая, что на дворе всего лишь только апрель.

Карелла зажег свет и обошел начерченный на полу мелом контур, указывающий на положение трупа на толстом зеленом ковре. Кровь просочилась сквозь ковер, засохла на нем уродливым коричневым пятном. Карелла подошел к овальному столику, стоящему напротив кровати, опустился на вертящийся стул и стал рассматривать бумаги, разбросанные на столе. Беспорядок указывал на то, что детективы из отдела убийств уже проделали один раз эту работу и не нашли ничего показавшегося им достаточно важным.

Карелла вздохнул, взял в руки конверт авиапочты, перевернул и, прочтя адрес, убедился, что он пришел из Рэнсфилда, Аризона, от Денниса Сакса — бывшего мужа Тинки. Он вынул письмо из конверта, развернул и стал читать.

«Вторник, 6 апреля

 Моя дорогая Тинка, вот я наконец в самом сердце пустыни. Пишу тебе при свете коптящей керосиновой лампы и прислушиваюсь к вою ветра за стеной моей палатки. Все остальные уже спят. Никогда я еще не ощущал так остро, как я далек от города, от тебя. Проект Оливера с каждым днем вызывает у меня все большее раздражение, но, быть может, это потому, что я знаю, что ты сейчас пытаешься совершить, и все остальное кажется таким незначительным перед той борьбой, которую ты сейчас ведешь...

Кому есть дело до .того, пересекло ли племя хохокаи эту пустыню или нет по дороге из древней Мексики? Для кого важно, откроем мы здесь или нет их поселения?

А главное— это то, что я невыносимо тоскую по тебе, поклоняюсь тебе и молюсь за тебя. Вся моя надежда только на то, что твое хождение по мукам скоро кончится и все у нас, наконец, будет как прежде, до появления трещины в нашей любви.

Я снова позвоню тебе в субботу. Обнимаю маленькую Анну... и тебя, моя любимая.

 Деннис»

Карелла сложил листок и сунул его обратно в конверт. Итак, он узнал, что Деннис Сакс находился в пустыне, участвуя в осуществлении какого-то проекта, связанного с племенем хохокаи, кто бы они там, черт их возьми, ни были, и что по всему видно, что они с женой не разлюбили друг друга. По крайней мере он был ей по-прежнему верен. Но кроме этого выясняется, что Тинка переживает что-то такое, чему Деннис дал название «борьба» и «хождение по мукам». Но что это за борьба неизвестно. И о каком, собственно, кошмаре пишет Деннис в своем письме? Или он подразумевает что-то, что знал раньше?

Еще утром администрация позвонила Деннису Саксу в Аризону, и, скорее всего, он уже на пути сюда. Хочет он или не хочет, но ему придется ответить на множество вопросов, когда он прибудет.

Карелла сунул письмо в карман пиджака и стал просматривать остальную корреспонденцию, лежащую на столе. Тут были счета: за электричество, большинства крупных магазинов города, Дайрос-клуба и от нескольких местных торговцев. Попалось ему также письмо приходящей домашней работницы Тинки, в котором она уведомляла, что пе сможет больше приходить к ней., поскольку они с мужем переезжают на Ямайку.

Еще было письмо от редактора одного из журналов мод, е котором Тинке Сакс предлагалось сниматься еще с несколькими манекенщицами на демонстрации летней коллекции парижских туалетов. Все это Карелла бегло просмотрел, складывая конверты стопкой на краешке стола. Наконец ему в руки цопалась Тинкина адресная книжка. Тут было огромное количество имен, адресов и телефонов. Сама книжка была небольшая, переплетенная в красную кожу. Карелла несколько раз перелистал ее, внимательно вчитываясь в имена. Большинство из них были самыми обычными: всякие Джорджи, Фрэнки и Чарли; другие — более редкие: Клайд и Адриан; и наконец, совершенно экзотические: Райек, Динк и Фриц. Но все они, вместе или по отдельности, ничего не говорили Карелле. Он захлопнул книжку, положил ее в боковой карман, поближе к письму, и быстро просмотрел остальные бумаги на столе. Единственное, что вызвало у него интерес, было незаконченное письмо-стихотворение, написанное Тинкиной рукой:

Когда я подумаю,

Что я есть

И чем я могла бы быть,

Я содрогаюсь и страшусь

Наступления ночи.

А днем я стараюсь разогнать

Призрак, который мучает...

Он тщательно свернул листок и положил к письму и адресной книжке. Потом поднялся и пошел к дверям. На пороге он последний раз окинул взглядом комнату и выключил свет. Когда он шел по коридору к входной двери, последние бледные лучи солнца осветили комнату Анны, медленно угасая на раскрашенных лицах кукол, сидящих рядышком на полках книжного шкафа в детской.

Карелла вошел в комнату, девочки, осторожно сиял с полки одну из кукол, подержал в руке и снова посадил на место. Беглый взгляд его упал ка куклу, которую Аинв крепко прижимала к себе в субботу, когда он расспрашивал ее. Карелла снял ее с полки.,.

Дежурный полицейский несказанно удивился, увидев детектива с куклой под мышкой, сломя голову выбежавшего из квартиры, которому было приказано охранять. Карелла ворвался в кабину лифта, лихорадочно роясь в Тинкиной записной книжке впоисках нужного имени. Спускаясь вниз, он торопливо размышлял, стоит ли ему позвонить в управление и сообщить, куда он направляется, чтобы Клинг пришел ему на помощь в случае чего. Но вспомнив, что Клинг ушел из управления намного раньше него, снова закипел от злости.

«Ну и черт с ним!» — думал Карелла, выскакивая на улицу. Мысли проносились в его голове беспорядочной гурьбой, наскакивая одна на другую.

«Что за зверство,, какое отвратительное зверство!.. Стоит ли мне отправляться туда одному?.. Господи Боже, эта несчастная девчушка слышала все это, слышала, как убивали ее мать!.. Может, мне лучше съездить сначала в управление, захватить с собой Мейера? А если этот тип собирается смыться? Пропади этот Клинг пропадом!.. О Господи, Господи!..»

 Карелла добежал до своего автомобиля, упал на сиденье, и вскоре его машина уже мчалась по темнеющим улицам. Кукла лежала на сиденье рядом. Он еще раз проверил имя и адрес в Тинкиной книжке.