Людоед, который объелся (сборник)
Шрифт:
Она кивнула.
— Очень может быть, что все это лишь несчастный случай, Тедди. Хотя мы и сомневаемся, потому что непонятно, честно говоря, как он мог очутиться по ту сторону реки, в соседнем штате, в пятидесяти милях отсюда.
Она снова кивнула. Слезы застилали глаза.
— Тедди, поверьте, я любил этого парня! Лучше бы мне получить пулю в живот, чем прийти к вам с этим сегодня... Мне очень жаль, что это произошло...
Она сидела в кресле, неподвижная, как изваяние.
Детектив Мейер вышел из управления в два часа дня, медленно пересек
Он углубился в парк, нашел свободную скамейку и присел, скрестив ноги и уложив руки вдоль спинки.
Вокруг него сидели парочки, держа друг’ друга за руки и нашептывая милую чепуху. Гонялись наперегонки с веселым смехом дети. Няни катили детские колясочки. Старики бродили по аллеям, на ходу читая книжки. Город был полон шума, отзвуки которого долетали и сюда. Вокруг была жизнь...
Мейер сидел на скамье и беззвучно, по-мужски плакал...
Детектив Кеттен Хэйвс отправился в кино. Шел какой-то вестерн. На экране двигалось огромное стадо, тысячи животных. Люди с ума сходили от усталости и дико кричали что-то. Все это с громоподобным шумом неслось куда-то. Лошади вздымались на дыбы, щелкали кнуты. Совершалось нападение на поезд, индейцы брали в кольцо белых, стрелы и копья свистели в воздухе, грохотали в ответ ружья. В салуне происходило побоище, на экране мелькали стулья и бутылки, разваливались вещи, разбегались в разные стороны женщины.
Все это было шумно и красочно, динамично и музыкально. Когда на экране пошли заключительные титры, Хэйвс поднялся, прошел через зал и вышел на улицу.
На город спускались сумерки, и он постепенно затихал. Кеттен был в состоянии думать только о том, что Стив Карелла — мертв.
Эдди Паркер, который ненавидел Кареллу до дрожи, пока тот был жив, в эту ночь пытался развлечься со шлюхой. Он принудил ее лечь с ним, пригрозив, что в случае отказа арестует ее.
Эта проститутка рыскала в окрестностях чуть больше недели. Подружки по профессии просветили ее, показав всех полицейских и переодетых в штатское шпиков, чтобы она при случае не влипла. Но Паркер в этот момент как раз был болен. Потому-то она и подошла к этому пьяному субъекту в одном из баров на Эйсли и, прежде чем бармен успел предупредить ее взглядом, обратилась к нему с обычным приветствием:
— Хочешь поразвлечься, малыш?
Да и к тому же усугубила дело тем, что сообщила, какие расходы предстоят Паркеру в случае согласия десятка за один раз и двадцать пять баксов за всю ночь. Паркер принял предложение девицы, и они вместе покинули бар, тютя хозяин все еще пытался подать ей предостерегающий знак. Она же так и не поняла, чего это он размахивал как-то странно пуками в ее направлении. Единственно, что ей было ясно, так это то, что она подцепила мужчину, который согласен провести с ней ночь. Она и понятия не имела, что имя этому мужчине — Закон.
Девина отвела Паркера в меблированные комнаты на Калвер-стрит. Тот был пьян в доску: он начал пить с двенадцати часов дня, когда стало известно о гибели Кареллы, но все же еще достаточно соображал, что не имеет права, арестовать ее. кока она не разденется. Поэтому он, ухмыляясь, подождал, пока она скинет всю одежду, и только после этого показал свой жетон. Потом он объяснил ей, что у нее имеется выбор: три года за решеткой или парочка приятных часов с очень приятным парнем бесплатно.
Девица, которой не раз приходилось сталкиваться с такими приятными парнями, как Паркер,— все они были копами, рыскавшими в поисках легкой добычи,— рассматривала такие случаи как обычное неудобство своей профессии. Поэтому она коротко кивнула и приняла в постели соответствующую позу.
Паркер был вдребезги пьян и, к великому удивлению девицы, больше склонен был заниматься разговорами, чем любовью.
— Какой во всей этой бодяге смысл, можешь ты мне объяснить? — начал он и продолжал, не дожидаясь ответа: — Если этого сукина сына Кареллу поджарили в машине какие-то сукины дети, то какой во всем этом смысл?.. Ты ведь знаешь, что мне приходится видеть каждый день?.. Ты знаешь, что мы все видим каждый Божий день, так почему же ты хочешь, чтобы мы были гуманными и человечными, скажи на милость?.. Если какого-то сукина сына поджаривают вот таким манером при исполнении служебных обязанностей, то как тут можно остаться гуманным?.. И вообще, что это я тут с тобой делаю, ведь ты всего-навсего дешевая шлюшка?.. Разве мне пристало... с тобой путаться? Я ведь... отличный парень!.. Тебе понятно, что я — о-т-л-ич-чный парень?
— Разумеется, ты отличный парень! — сказала девица, которой все это уже надоело.
— Каждый день — сплошное дерьмо! — заявил Паркер.— Навоз и дерьмо! У меня просто в носу свербит, когда я возвращаюсь домой... Знаешь, где я живу? У меня коттедж с садиком в Меджесте! У меня три с половиной комнаты и чудесная кухонька; в общем, отличная квартира... У меня стереоприемник, и, кроме того, я член клуба «Классика». У меня есть все книги... всех великих писателей!.. Вообще, в моем доме живут очень милые люди, не такие, как здесь, в этом вонючем районе!.. Кстати, сколько тебе лет — девятнадцать, двадцать — сколько?
— Мне двадцать один,— сказала она.
— Ну, разумеется, вы только посмотрите на это дерьмо!
— Послушайте, мистер...
— Заткнись! Кто тебя о чем спрашивает? Мне ведь платят за эту работу, за то, что я вожусь со всем этим дерьмом из сточной канавы. Ведь это моя работа!.. Мои соседи по дому уважают меня, зная, что я детектив, они смотрят на меня снизу вверх... Они ведь не знают, что я целый день вожусь с дерьмом, так что под конец уже не в силах выносить эту вонь... Детишки, которые катаются на велосипедах в садике, каждое утро говорят мне: «Доброе утро, детектив Паркер!» Это я — детектив?.. Я — один из отличных парней. У меня есть пушка. Я храбрый!.. А теперь посмотри-ка, что случилось с этим сукиным сыном Кареллой! Ну, и какой во всем этом смысл?..
— Я не понимаю, о чем вы говорите,— взмолилась девица.
— Какой в этом смысл, ну, какой? Люди, парень... Я могу тебе все рассказать про этих людей! Ты даже себе представить не можешь, сколько я знаю про этих людей...
— Мне и самой кое-что известно,— сухо сказала девица.
— Ты не имеешь права ни в чем меня обвинять! — вдруг сказал Паркер.
— Что?
— Ты не имеешь права меня обвинять! Я тут ни при чем!
— Ну, конечно!.. Послушайте, мистер, мне ведь надо работать. Хотите вы или не хотите? Потому что, если...