Людоед, который объелся (сборник)

Макбейн Эд

— И мне, черт побери, совершенно безразлично, чем они там занимаются весь день или всю ночь, если они достигли возраста, когда имеют право голосовать, И это вы понимаете?

— И это тоже,— сказал Клинг.

— Ну и прекрасно! — ответил Циклоп и кивнул головой.

— Но, в самом деле,-- спросил Карелла,— разве этому человеку обязательно надо было воспользоваться лифтом, чтобы спуститься вниз? Он ведь мог вылезти на крышу и оттуда перебраться в соседнее здание?

— Конечно,— ответил Циклоп.— Я только хотел сказать, что никому из нас — тех, кто работает

в этом здании,— не положено интересоваться, чем занимаются жильцы. Так же, как и тем способом, которым выходят отсюда гости: через парадную дверь, через крышу, или по черной лестнице, или даже просто через окно. Это не наше дело. В своей квартире каждый сам себе хозяин, так я понимаю.

 — Вы совершенно правы,— согласился Карелла.

— Благодарю вас!

— Не за что!

— Как выглядит этот человек? — спросил Клинг.— Вы случайно не помните?

— Помню,- ответил Циклоп, бросив на Клинта холодный взгляд. Потом повернулся к Карелле: — Карандаш и бумага у вас есть?

— Да.

Карелла вынул записную книжку и тонкий золотой карандашик из внутреннего кармана пиджака.

— Я слушаю.

— Это был высокий мужчина, примерно шесть футов или шесть футов и два дюйма ростом. Блондин. Совершенно прямые волосы, как у Сони Тафтса, знаете?

— У Сони Тафгса? — переспросил Карелла.

— Ну да, у кинозвезды. Этот парень совсем не похож на Сони, только волосы точь-в-точь как у Тафтса — прямые и светлые.

— Какого цвета у него были глаза?

— Не знаю, не видел. На нем были темные очки от солнца.

— Это вечером-то?

— Сколько угодно людей носят в наше время темные очки по вечерам,— возразил Циклоп.

— Это верно,— согласился Карелла.

— Вместо масок...

— Да.

— На нем были темные очки, и он был очень загорелый, как будто только что вернулся откуда-то с юга. Одет в светло-серый плащ. В пятницу ведь накрапывал дождик, помните?

— Да, верно,— сказал Карелла.— А зонт у него был?

— Не было.

— А что у него было надето под плащом, вы не заметили?

— Темно-синий костюм. Пожалуй, даже сизый — как каменный уголь. Я брюки разглядел. Еще белую рубашку и черный галстук.

— Какого цвета туфли?

— Черные.

— На лице или на руках не было шрамов или каких-либо других отметин?

— Не заметил.

— Кольца на руках?

— Золотой перстень с зеленым камнем на мизинце правой, нет, погодите, это была левая рука.

— Еще какие-нибудь украшения — запонки, булавки в галстуке?

— Нет, больше я ничего не заметил.

— Он был в шляпе?

— Нет.

— Чисто выбрит?

— Что вы имеете в виду?

— Не было ли у него усов или бороды,— подсказал Клинг.

— Нет.

— Как по-вашему, сколько ему лет?

— Чуть больше тридцати.

— Какого он сложения? Крупного, среднего... Мускулистый или, может, хлипкий?

— Крупный мужчина. Не толстый, но крупный, мускулистый. Вернее всего сказать — тяжеловес.

— Он разговаривал с вами?

— Нет. Назвал только номер этажа — девятый, и все. Только это и сказал.

— Какой у него голос?

— Низкий.

— Вы не заметили у него акцента или какого-нибудь выговора?

— Он произнес всего одно слово, и прозвучало оно как у всякого другого, живущего в этом городе.

— Я сейчас произнесу то же самое слово несколько раз,— сказал Карелла,— а вы попробуйте определить, когда будет больше всего похоже на то, что вы слышали от него.

— Ладно, давайте!

— Девять,— произнес Карелла.

— Нет.

— Девять!

— Нет.

— Девять.

— Нет.

— Девять...

— Именно так! Точно так, без всяких искажений.

— О’кей! Спасибо! — сказал Карелла.— Ты хочешь еще что-нибудь спросить, Берт?

— Нет, больше ничего,— ответил Клинт.

— Вы очень наблюдательный человек,— сказал Карелла Циклопу.

— Я целый день только тем и занимаюсь, что разглядываю людей, которых вожу наверх или спускаю вниз,— ответил Циклоп, пожав плечами.— Это вносит некоторое разнообразие в мою работу.

— Большое спасибо за все, что вы нам сообщили,— сказал Карелла.— Вы нам очень помогли.

— Не стоит благодарности.

На улице Клинг сердито сказал :

— Противный старый мошенник!

— Он сказал нам немало,— мягко возразил Карелла.

— Да!..

— Мы располагаем теперь подробным портретом преступника.

— Чересчур хорошим, на мой взгляд!

 — Что ты хочешь сказать?

У этого типа всего один глаз, а одной ногой он уже в могиле. Вот он и нагромождает всякие детали, которые упустил бы даже опытный наблюдатель. Вполне возможно, что он все это сочинил. Просто чтобы убедить нас, что он вовсе не никчемный старик.

Никого не следует считать никчемным, — сказал Карелла мягко,— ни старика, ни кого-либо другого.

— Школа криминалистики с уклоном в гуманность,— проворчал Клинг.

— Что плохого ты видишь в гуманности?

— Ничего! Но, если я не ошибаюсь, именно человеческое гуманное существо разрезало Тинку Сакс на куски.

На это Карелле нечего было возразить.

* * *

Образцовое агентство по найму моделей и манекенщиц — это не просто справочное бюро, располагающее адресами занимающихся такой работой девушек. Агентство берет на себя заботу об информации, следит за спросом на своих сотрудниц, обеспечивает нянями работающих матерей и выполняет еще множество разнообразных функций.

Агентство Артура и Лесли Катлеров занимало три просторных, изящно меблированных и отделанных под орех комнаты на Карингтон-авеню, рядом с дорогой, ведущей на Калис-Пойнт.

Карелла и К пинг поднялись по лестнице на второй этаж. В фойе за белым письменным столом последней модели их встретила сияющей улыбкой очаровательная секретарша.

— Чем могу служить, джентльмены?

Карелла ответил девушке столь же лучезарной улыбкой, приберегаемой обычно для звезд кино, которых он иногда встречал на приемах у губернатора.