Людоед на первом этаже
Шрифт:
Он весь с ног до головы был ярко-зеленый, даже волосы и ногти, при этом рот и глаза – немного более темного оттенка. Выглядел он очень необычно. Но пока они пораженно таращились на него, он стал еще более необычным. Сквозь зеленый начал проявляться другой цвет. Вначале они не могли понять, что это будет за цвет. Потом он медленно разлился, становясь всё насыщеннее – как круги по воде, или даже скорее как разноцветные круги, которые видишь, если надавить на глаз, и оказался темно-малиновым.
–
– Как ты таким стал? – спросил Каспар, и у него возникло чувство, что он говорит это уже не в первый раз.
– В ходе эксперимента, - признался малиновый Малколм.
Он выглядел так, словно его поразила некая ужасная болезнь.
– Тупой мелкий осел! – сказал Дуглас. – Я предупреждал тебя.
– Надеюсь, ты это не специально сделал? – подозрительно поинтересовался Джонни. – Чтобы не быть официантом.
Малколм посмотрел возмущенно и в тот же самый момент стал медленно становиться синим.
– Конечно, нет! Это просто из-за того, чем я занимался, - он махнул рукой в сторону стола.
Гвинни старательно посмотрела на расположенный там эксперимент, поскольку Малколм теперь выглядел так, точно превращался в темный камень, и это нервировало ее.
– Я просто наливал «Irid. col.», - объяснил Малколм, - и он брызнул мне в глаз, и я стал голубым.
– Чем ты занимался? – спросил Джонни.
– Кое-чем сложным. Выяснял, как стать невидимым, если так хочешь знать.
– О, я тоже! – удивленно воскликнул Джонни.
К облегчению Гвинни, Малколм начал становиться желтым. Ей казалось, так он выглядит более естественно, даже если оттенок был ярко-желтым, как у нарциссов.
– Спорим, я найду первым, - сказал Джонни.
– Да какая разница? – вмешался Дуглас. – Кто из вас будет официантом?
– Полагаю, я, - неохотно произнес Каспар.
– Тогда сходи вниз – скажи Людоеду, - велел Дуглас. – Я улажу с Салли.
– Как? – спросил Каспар. – Если она увидит Малколма таким, ее хватит удар. Эй! Ты тоже назвал его Людоедом!
– Ну, он Людоед и есть. Я скажу Салли, что Малколм притворяется больным, чтобы не быть официантом.
Малколм издал возмущенный вопль и стал бледно-лиловым.
– Так тебе и надо, - бесчувственно заметил Дуглас. – Если можешь придумать какой-нибудь другой способ, чтобы помешать ей прийти посмотреть на тебя, говори.
Малколм явно не мог.
– Не грусти, Малколм, - утешила его Гвинни, видя, как он удручен. – Это очень красивый цвет.
Малколм вздохнул. Когда Каспар выходил, чтобы найти Людоеда, Малколм начал становиться темно-каштановым.
Людоед с довольно мурчащей трубкой во рту обнаружился
– Возьмись за другой конец, и перенесем его к стене. А потом уходи.
Пока они несли стол, Каспар, запинаясь, объяснил, что Малколм, похоже, заболел.
– Так что, думаю, вместо него придется быть официантом мне.
Людоед опустил стол с глухим ударом.
– Нет, - сказал он, и Каспар испытал громадное облегчение. – Ты непременно сотворишь что-нибудь ужасное.
– Клянусь, не сотворю, - неубедительно пообещал Каспар.
– Нет. Если ты будешь здесь, я смогу думать только о том, какую гадость ты выкинешь в следующий момент. Я обойдусь Дугласом, спасибо.
После этого Каспару следовало бы сразу уйти. Но он хотел иметь возможность заверить Дугласа, что сделал всё, чтобы убедить Людоеда. Так что он продолжил:
– Но если я пообещаю…
– Тогда ты нарушишь обещание – точно так же, как разобьешь все бокалы.
Каспар с благодарностью развернулся, чтобы уйти. Однако ему пришлось резко остановиться, когда, неся поднос с бокалами, торопливо вошла Салли.
– Не приближайся с ними к Каспару! – сказал Людоед.
Салли засмеялась.
– Какая жалость, что Малколму нездоровится, правда? – сказала она, и Каспар видел, что она знает: Малколм в полном порядке. – Это просто какое-то поветрие. Но мне нравится мысль о представителе с обеих сторон. Как считаешь, Джек?
Людоед недобро посмотрел на нее.
– Хорошо, - произнес он к ужасу Каспара. – Ты победила. Но не вини меня, если он разгромит всё на свете.
– Ты еще не вырос из своего костюма, Каспар? – спросила Салли.
Спустя три часа лихорадочной уборки нижняя часть дома стала выглядеть почти незнакомо. Гвинни околачивалась возле ванной, наблюдая, как мать накладывает макияж. Салли надела серебристое платье, и Гвинни не могла оторвать от него глаз.
– Мамочка такая красивая! Правда? – сказала она Людоеду и удивилась, когда тот согласился.
Наверху Малколм от красновато-коричневого цвета переходил к горчичному, а Джонни обеспокоенно наблюдал за лежащим над ирисками холмиком вещей. Внизу на кухне Каспар и Дуглас, чувствуя, что рукава у них слишком узкие, а воротник слишком тугой, уныло стояли возле подносов и блюд с едой, в готовности расставленных на кухонном столе. Каспар думал, что Рок сыграл с ним злую шутку. Дуглас беспокоился о Малколме.
– Салли непременно завтра узнает, - произнес он. – Я не знаю, что делать.
– Не пробовали промыть ему глаз? – спросил Каспар.