Людоеды из Цаво
Шрифт:
Остаток ночи прошёл без происшествий. Рано утром, пока бои готовили завтрак, я прогулялся до скалистых холмов, которые я видел из Цаво. Сейчас до них было всего полмили. Внимательно высматривал животных для охоты, но здесь не было ничего, кроме изредка попадавшихся паа и цесарок. На полпути к холмам я увидел прекрасного леопарда, который лежал на камне и нежился на утреннем солнце. Но он был слишком быстр для меня и убежал прежде, чем я успел выстрелить. Я приближался недостаточно бесшумно, а леопард очень осторожный зверь, и его не возьмёшь врасплох. К сожалению, у меня не было времени исследовать холмы, поскольку я хотел как можно скорее возобновить работу в Цаво. Поэтому после завтрака мы упаковали шкуру зебры и отправились в обратный путь по джунглям. Стоял очень жаркий день, и мы все были страшно рады, когда, наконец, достигли нашего лагеря.
Большинство из моих небольших путешествий было в северном направлении, в сторону рек Ати и Сабаки, которые меня всё больше интересовали. Как приятно было после долгой, утомительной ходьбы лежать под защитой тростника, росшего на берегах, и наблюдать за животными, которые приходили на водопой и не подозревали о моём присутствии. Я сделал несколько фотографий подобного рода сцен, но, к сожалению, многие негативы были испорчены. Часто, когда сияла луна, я сидел на камне посреди реки у водопоя и ждал, кого мне принесёт удача. Как досадно мне было, когда в неподходящий момент менялся ветер и прогонял носорога или другого животного, которого я терпеливо ждал несколько часов. Иногда я уставал от своей утомительной стражи и по тёплой воде перебирался на берег. Я ложился на мягкий песок, не обращая внимания на клацанье крокодилов, которое слышалось из речных омутов. В то время я был новичком в этой стране и не осознавал, на какой риск я шёл. Позднее, когда крокодил схватил моего несчастного спутника-камба и утащил его, как было описано выше, я понял, что надо быть осторожнее.
Самый короткий путь из Цаво до реки Ати лежал через джунгли в северо-западном направлении. К счастью, здесь была особенно приметная носорожья тропа, которой я всегда пользовался. Я нашёл её совершенно случайно, когда однажды гости, которые остановились у меня в Цаво, захотели провести ночь на берегу реки. Мы медленно, с трудом пробирались через густые джунгли, и я наткнулся на эту проторенную тропу, которая, казалось, должна вести туда, куда мне надо. Поскольку я был уверен, что она как-нибудь выведет нас к реке, я без сомнений последовал по ней. Теперь наше продвижение было лёгким, дорога вела через прогалины, где были бесчисленные следы водяных козлов и бушбоков. Пару раз мы замечали этих животных, когда они убегали в заросли, испуганные звуками нашего приближения. В конце концов, как я предполагал, старая носорожья тропа оказалась верным проводником, выведя нас к идеальному на Ати месту для устройства лагеря. Раскидистые деревья стояли близко к берегу и дарили приятную, освежающую тень. У нас был восхитительный пикник, и мои гости насладились ночью на открытом воздухе. Только один из гостей был напуган носорогом, который неожиданно фыркнул близко от нашего лагеря, очевидно недовольный, что мы вторглись в его владения.
Утром, сразу после рассвета гости пошли попытать счастье вдоль реки, а я остался в лагере присмотреть за завтраком. Через час или больше все они вернулись с пустыми руками и очень голодные. Когда они принялись за свою обильную трапезу, я решил прогуляться и проверить, буду ли я более удачлив. Я недолго прошёл по правому берегу реки, и мне показалось, что в кустах впереди меня кто-то движется. Готовый ко всему, я тут же остановился. В следующий миг я был вознаграждён, увидев роскошного бушбока, уходящего от воды в самым величественным видом. Я различал над подлеском только голову и шею, но поскольку он был всего в пятидесяти ярдах, я поднял винтовку, чтобы выстрелить. Он тут же заметил этот движение и долю секунды стоял, вглядываясь в меня. Это дало мне время, и я прицелился в плечо. Когда я выстрелил, он неожиданно, бесследно исчез. Я был уверен, что промахнулся, и он убежал в кусты. Поэтому я перезарядил винтовку и осторожно продвигался, намереваясь пойти по его следам. Но, к своей безграничной радости, я наткнулся на бушбока, свалившегося замертво, с моей пулей в сердце. Не теряя времени, я вернулся в лагерь. Два сильных кули принесли антилопу, привязанную ногами к ветке. Мои неудачливые друзья были крайне изумлены, когда увидели, что я так быстро добыл такой прекрасный трофей. Скоро мы освежевали животное и поджарили вкусное мясо для ланча. Прохладным вечером мы без каких-либо приключений вернулись в Цаво.
Спустя некоторое время один из тех самых друзей, мистер С. Роусон, снова был у меня в Цаво, и мы сидели в сумерках на веранде моей хижины. Мне нужно было что-то из моей палатки, и я попросил своего индуса-чокидара Миану сходить и принести. Он ушёл в темноту, но я вернул его и сказал взять фонарь, чтобы не наступить на змею. Он взял фонарь и, добравшись до двери, которая была в дюжине ярдов, бешеным голосом закричал: «Ар, сахиб, бура санп хаи!» («О, хозяин, здесь большая змея!»)
«Где?» – спросил я.
«Здесь, возле кровати, – крикнул он. – Принесите ружьё, скорей».
Я схватил ружьё, которое всегда держал под рукой, и бросился к палатке. В свете фонаря я увидел большую красную змею семь футов длиной, которая лежала возле походной кровати и смотрела на меня. Я сразу же выстрелил, пуля перерезала её ровно напополам. Хвост остался на месте, но передняя часть, извиваясь, исчезла во мраке палатки. Кровавые пятна помогли нам выследить змею, и скоро мы нашли её под пологом палатки, готовую к бою. Она отчаянно бросилась на одного из подбежавших людей, но была убита на месте ударом по голове. Роусон схватил её и понёс к свету. Он придавил ей голову ногой и палкой раскрыл челюсти, как вдруг две идеально ровных ядовитых струи брызнули из её зубов. Индус-бабу (клерк), стоявший рядом, принял на себя весь яд. Бедняга был в такой панике, что за секунду сорвал с себя всю одежду до последнего клочка. Нас это очень насмешило, ведь мы знали, что хотя яд был опасен, он не мог причинить вреда, пока не попал в порез или открытую рану. Я так и не узнал название этой змеи, которая, как я уже сказал, была полностью красного, тёмно-кирпичного цвета. За всё время, что я был в Восточной Африке, я видел только ещё одну змею того же вида. Я наткнулся на неё однажды на охоте. Она, очевидно, очень испугалась, подняла голову и предупреждающе зашипела. Я тоже был ошеломлён её появлением и не думал стрелять, глядя, как она уползает в густой подлесок.
Глава XV
Неудачная охота на носорога
Хотя в джунглях вокруг Цаво была целая сеть носорожьих троп, я пока не сумел добыть ни одно из этих животных. Я даже толком и не пытался это сделать. Однажды я бродил в густых кустах в шести-семи милях от лагеря и заметил, что моё продвижение медленнее обычного из-за того, что я был вынужден тратить много времени, пробираясь через заросли на четвереньках. Поэтому я был рад неожиданно напасть на широкую, проторенную тропу, по которой я мог шагать с удобством, не сгибаясь. На тропе были свежие следы носорога, которые, казалось, были оставлены всего лишь час назад. Я пошёл по этим следам. Дорога была проложена по мелкому белому песку множеством проходящих тяжёлых животных. Я осторожно шёл вперёд и за каждым поворотом ожидал лицом к лицу встретиться с носорогом. Когда я немного прошёл по тропе, мне показалось, что я некотором расстоянии впереди вижу носорога, лежащего у подножья дерева. Осторожно приблизившись, я понял, что это всего лишь большая куча земли, которую поднял один из этих крупных животных, катавшийся по мягкой почве. Очевидно, что это было регулярно используемое место отдыха, поэтому я запомнил его, чтобы провести ночь на раскидистых ветках дерева.
На следующий день мы с Махиной отправились к этому месту. В сумерках мы примостились на безопасных, но неудобных ветках прямо над тропой. Мы не провели на ветке и часа, как, к нашему удовольствию, услышали громкий топот носорога, который шёл в нашу сторону. К сожалению, луна ещё не поднялась, поэтому у меня не было возможности видеть это приближающееся чудовище. Тем не менее, света было достаточно, чтобы увидеть носорога, когда он выйдет из кустов на небольшую поляну у подножия нашего дерева. Он неуклонно подходил всё ближе и ближе, и я направил винтовку в ту сторону, где он должен был появиться. Но, увы, именно в этот момент ветер сменил направление и подул от нас прямо по направлению к носорогу. Он немедленно учуял нас, издал мощное фырканье и затем, как бешеный, ринулся в кусты. Довольно долго мы слышали, как он сокрушает всё на своём пути. Наверное, он пробежал на большое расстояние, пока не опомнился после испуга и не перешёл на обычный, более медленный шаг. В любом случае, мы больше не видели и не слышали его. Мы понапрасну провели бессонную ночь на неудобных ветках.
Следующая попытка подстрелить носорога произошла спустя несколько месяцев, на берегах реки Сабаки и едва не увенчалась успехом. После полудня я вышел из Цаво вместе с Махиной, нашёл подходящее дерево в нескольких ярдах от реки со свежими следами под ним и решил тут же занять позицию на его ветвях. Махина предпочёл сесть так, чтобы можно было удобно вздремнуть. Он опёрся на развилку дерева немного ниже меня, но всё-таки в восьми или десяти футах от земли. Была тихая, спокойная ночь, какая может быть только в тропиках. Всё выглядело таинственно и прекрасно в ярком свете луны, пейзаж был похож на картинку в стереоскопе. Со своего места на ветках я увидел сначала водяного козла, идущего на водопой к реке, потом бушбока. Затем из кустов появился крошечный паа. После каждого шага он замирал на месте, грациозно подняв переднюю ногу. Он всё время осторожно и нервно оглядывался в поисках возможного врага. Наконец он в целости и невредимости достиг речного берега и склонился к воде. Потом я увидел шакала, который шёл по следам паа, даже не шелестя опавшей листвой в своём уверенном приближении к несчастной маленькой антилопе. Вдруг шакал встал, как вкопанный, а затем со всех ног умчался прочь. Я огляделся, чтобы найти причину этого поспешного бегства, и, к своему удивлению, увидел большого, очень красивого леопарда, бесшумно крадущегося к нашему дереву. Сначала я думал, что он выслеживает какое-то животное на земле под деревом, но скоро понял, что этот зверь намеревается напасть на Махину. Я не знаю, прыгнул бы леопард на моего спящего носильщика оружия, если бы я ничего не предпринял. Но я не собирался давать ему ни малейшего шанса, поэтому осторожно поднял винтовку и прицелился. Хотя я сделал это абсолютно бесшумно, он всё равно заметил – вероятно, ствол блеснул в лунном свете – и немедленно исчез в кустах прежде, чем я успел выстрелить. Я тут же разбудил Махину и приказал ему для безопасности перебираться повыше, ко мне.
Долгое время ничто не нарушало наш покой, но, наконец, на сцене появилась добыча, на которую я надеялся. Под нами было открытое пространство, заросшее слоновой травой, которое тянулось до берега реки, и сквозь него широкий поток сиял в лунном свете, как серебро. Вдруг без всякого предупреждения этот проход заполнился большой чёрной массой. Это из мелководья очень неторопливо выходил носорог. Он шёл медленным, тяжёлым шагом, соединяя неуклюжесть с определённой величественностью. Почти прямо под нами он остановился и стоял так, что мы его ясно видели. Это был мой шанс. Я внимательно прицелился в плечо и выстрелил. Огромное животное с невероятной скоростью закрутилось, как юла, после чего я опять выстрелил. В этот раз я ждал, что он упадёт. Но вместо этого я увидел, как он бросается в джунгли, и несколько минут слышал, как он крушит всё, словно паровой каток. Я чувствовал себя униженным, но утешился мыслью, что он не может далеко уйти из-за тяжёлой раны. Я подумал, что мог бы легко найти его, когда настанет утро. Махина, который был в диком восторге от «бурра джанвар» (большого животного), придерживался того же мнения. Поскольку больше не было причин хранить молчание, он стал рассказывать мне о разных необычных и забавных вещах, пока не наступил серый рассвет. Когда мы слезли с дерева, мы легко обнаружили след раненого носорога, хорошо заметный из-за пятен крови. Пару миль мы могли легко идти по нему. Но след становился всё незаметнее и незаметнее и наконец вовсе исчез, и мы бросили поиски. Вокруг была каменистая земля, и не было никакой возможности понять, по какому пути шла наша добыча. Я крайне сожалел, поскольку мне не хотелось оставлять его раненым. Но я ничего не мог поделать, поэтому мы отправились домой и прибыли в Цаво ближе к вечеру очень уставшие и разочарованные.