Лютица
Шрифт:
Полководец Нарин с конницей так и не вернулся. Отсутствие лидеров снижало боевой дух и в данный момент, только мечники центральной линии уничтожали больше всех болгар. Одинокие всадники Венгрии, которые чудом выжили с боковых флангов, тоже начали замечать, что везде кроме центра их умирает значительно больше, и венгры проигрывают битву. Тупость и отважность в бою достигается лишь в самом начале боя. Испытав урон, а ещё важнее страх быть убитым, когда вокруг тебя тысячи товарищей уже ушли к господу Богу заставляет мозг работать в сторону самосохранения. Так было и здесь. Именно поэтому Румен оставил в покое убегающих солдат, хотя это и были лёгкие цели. Чем больше убегало сейчас, тем больше побежит потом, такова была логика Румена.
В этот момент два полка болгарской конницы ворвались в конницу венгров, уже на подступах к Фульвиху. Завязалась кровавая баня. Кони и люди падали и умирали один за другим, крик животных и агонизирующих солдат влиял на подавленную мораль солдат болгар, что были почти перебиты мечниками венгров в центральном ряду. Калицы уже не было видно, один бог знает, где он был. Убежал или был убит. Румен же видя плачевность ситуации в центре поля, дал распоряжение одному из командиров задержать центр, чем бы то ни было. Последними полками пикинёров, которых он сам тренировал на ристалище.
Котян Сутоевич встрял в агонию битвы и рубил врагов направо и налево. Дальнобойный корпус врага был почти разгромлен, но оставался ещё Фульвих с охраной, который казалось, был всё также невозмутим. Румен дал команду взводу конницы следовать за ним и пошел в атаку на главаря венгров. Котян который добивал одного из лучников увидел эту картину и поспешил на помощь, бросая тупое рубилово на своих товарищей. Румен убил пару наездников, которые пытались его остановить, но когда приблизился к генералу тот уже держал наготове свой сказочный меч, гравированный будто самим Богом. Румен занёс руку в атаку, что бы убить генерала, но хворь с кашлем настигла его в самый неподходящий момент. Он закашлялся едва не выронив меч и проскакал мимо генерала, который ударил ему вдогонку по спине. Больной полководец упал с коня не в силах больше бороться ни с болезнью, ни с врагом. Хан половцев, который хотел помочь товарищу тоже поспешил на помощь, но два болта от арбалетчиков вылетели ему в плечо, перебивая нервы. Боль пробила тело хана и он выронил саблю на землю. Он понял, что благородству здесь не место. Румен погиб, а он тяжело ранен, нужно отходить. Толпа пикинёров Румена зашла в центральные ряды и начала мастерски протыкать мечников, а один выживший полк из двух конных, что перебил слева от центра вражескую конницу, подключился с тыла добивать мечников. Венгерская элита Нарина оказалась в западне из которой уже никто живым не вышел. С мечниками случилось тоже самое, что и с лучниками, они начали убегать, понимая, что сейчас все погибнут, но это не возымело результата. Их резали и кромсали, не давая сбежать.
Фульвих проиграл так и не получив ни единого ранения, но вместе с небольшим отрядом скрылся с поля боя. Звуки затихающей битвы нарушались лишь редкими казнями, когда воины на конях замечали бегущих солдат. Что же, результат битвы был на лицо. Море трупов лошадей и людей усеяло долину. Это было не просто море, наверное, это был океан трупов. Тысяч тридцать трупов валялось просто среди неба на огромном участке долины близ Белграда. И ради чего? Ради того чтобы Белград стал болгарским на небольшой отрезок времени.
***
Спустя три часа, после битвы, группа лекарей, группа солдат и Николов с Котяном, ходили по полю боя и высматривали погибших, и тех, кто еще не погиб. Они лишали жизней врагов, которые, ещё не умерев агонизировали, протыкая, их сердца. Находя живых болгар, лекари определяли, стоит ли браться за них и возможно ли спасти выживших солдат. Конница с носилками увозила тех счастливчиков или же страждущих, кто всё-таки выжил. Дойдя до середины центральной кучи трупов, они всё же нашли Калицу, который, давно остыл с мечом в груди. Его унесли для почётного захоронения близ Тырново. Следующим нашли Румена, которого и искать не пришлось. Он тоже был уже бледный и истёкший кровью, на том самом месте, где хотел убить лидера венгров. Котян склонился над полководцем и стал на колени. Он прочитал молитву, благодаря богов, за то, что подарили ему быструю и не мучительную смерть. Потом закрыв глаза товарища, скомандовал отвезти его и забальзамировать вместе с его братом. Где похоронить Румена, должен был решить царь, а Сомогура, должны были увезти половцы для захоронения на родине. В течении трёх суток солдаты стягивали трупы на кучи и сжигали их. Город заполонил смрад горящих тел. Так выглядел конец кровопролитной битвы.
Белград был открытым для воинов, что выжили. Никто из мирных жителей не пострадал, а венгры спешно убрались из города. Там установилось болгарское правление, а через неделю туда прибыл царь, который толкал торжественные речи и перечислял погибших, которым сделают особую аллею славы в Тырново. Румена похоронили совсем не так, как остальных солдат. Советник царя Эмил дал совет похоронить его в Славеево, там, где он вырос и прожил лучшие времена своей жизни. Воля была исполнена, он был доставлен и захоронен, как подобает. Котян со своим четырёхтысячным побитым войском вернулся назад на родину для формирования новых сил и борьбы с Киевской Русью, а царь собрал уже не такое большое войско и со временем отвоевал город Браничев. Начиная с этого момента, он послал прошение папе о назначении себя королём. Тот, дал ему эту регалию в обмен на мир между христианскими народами. Таким образом, северное кровопролитие закончилось примерно на год. Чтобы начаться снова с новой силой и жестокостью.
***
Младен Дунев сидел в доме, который был похож на хижину шамана, нежели на классическую болгарскую хату. Он как обычно теребил пальцами по столу, нервозно ожидая хозяина, каждый раз поглядывая за спину. Тот рылся в чулане, гремя ящиками и какими то вещами. Спустя несколько минут вернулся дед с длинной седой бородой и сказал:
— вот господин. — он положил на стол маленький мешок.
— это точно оно?
— конечно. Советую носить это в перчатках, а после мыть руки так, будто там сама чума обитает.
— настолько эффективно?
— более чем, господин.
— и сколько я должен?
— нисколько. А то что вы хотите сделать, бесценно.
— откуда ты дед можешь знать что я хочу сделать? — возмутился Младен.
— потому что давно пора было это сделать. Хоть кто-то должен это остановить.
— неужели?
— а что же, доколи этот супостат будет молодёжь нашу уничтожать. Ни в одной деревне молодого парня днём с огнём не сыщешь. Разве это нормально? Сколько можно уже войну свою проклятую точить?
— это не мне решать.
— так-то да. Но, с этого момента — вам господин. Поэтому, как говорится — Бог вам помощь.
— нет никакого Бога дед, не обманывайся. Погляди вокруг, что твой Бог допустил. Разве так выглядит божественное знамение?
— Бог не обязан принимать за нас решения, он дал вам возможности и право выбора. Удачи молодой человек.
— угу, будь здоров. И меня здесь не было, иначе сам знаешь.
— не пугайте меня господин, мне семьдесят лет, мне плевать на собственное здоровье, а вот вам нужно быть точно осторожней.
— ладно, ладно. Пока старик.
Младен вышел с затхлой хижины и пошел по улицам Кондово к своей кобыле, чтобы вернутся домой в Ивайловград. Необходимо было придумать, где и когда, применить магическую Кантареллу, которая избавит всех от царя. То, что он задумал это смертельная игра и месть, которую он давно планировал, но не мог решиться, как лучше поступить, но сейчас он имел некие мысли по тому, как избавиться от тирана, который всем надоел.
Конец первой части