Лютица
Шрифт:
— я… я… я говорил, что это бандит! — пролепетал худой. — Это же грабёж! Вас повесят за посягательство на представителей власти! Мы собираем налоги для господина Атанаса! Вы не посмеете! — перешел на писк худой.
— возможно. Но, для начала вы останетесь без ваших лживых, жадных, бесполезных коробок, которые у нормальных людей называются головами.
— мы стражу позо…
Мне надоело уговаривать этого подонка, я вытянул рапиру и молниеносно сделал взмах справа налево, чётко по линии шеи. Прозвучал блаженный воздух разрезаемого воздуха издаваемого чудесной сталью и борода негодяя упала на землю оголяя его шею.
— это было не случайно. Следующий удар снесёт твою голову. Сложили деньги на стол! Оба! — скомандовал я, указывая концом иглы в центр стола.
Толстый аристократ сразу понял, что его ждёт за неповиновение и начал судорожно выворачивать карманы, доставая горсти монет. Второй, придя в себя, посмотрел на пол, куда упала его борода и тоже машинально потянулся рукой в карманы доставать всё, что там было. Выложив на стол свои сбережения, собралась охрененно большая сумма денег. Сложно было представить, что у кого-то из обычного люду в руках когда-то бывали такие деньги.
— это всё? — спросил я.
— да… Не убивайте нас, прошу господин, у нас есть дети, семьи… — почти заплакал толстяк.
— а у простых людей нет семей и детей? Что же вы творите? Это так, по-вашему, должна выглядеть независимая Болгария? Сдирать последние шкуры со своих земляков, пользуясь властью, которая вам перепала по стечению обстоятельств?!
Они ничего не ответили, просто хныкали уткнувшись глазами в пол. Ясно было, что они ни в чём не раскаиваются. Такие как они никогда ни в чём не раскаются. Они за деньги мать продадут, лишь бы им было хорошо и комфортно.
— выметайтесь отсюда! И передайте Атанасу, что его сын был такой же подонок, как и его отец, который такое позволяет своим людям. Ах да, и передайте, что его деньги взял в свободное пользование Любомир. Драгич.
Я отступил от дверей и двое перепуганных подонков выбежали настолько быстро, только след их простыл. Закрыл двери я посмотрел на девушку.
— Любомир, что же ты натворил, как я буду дальше жить? Ты болван! — сокрушалась женщина, смотря на меня с пустыми глазами, лишенными надежды.
— тебе нужно собрать самые нужные вещи, потом покинуть этот чёртов город, навсегда. Они будут меня искать, а если вдруг найдут тебя, то скажешь где я, и говори, что я все деньги забрал. Отдашь им какую-то сумму, короче будешь пытаться выжить, как получиться! Иди, давай собирай в мешки всё что тебе необходимо.
— но, у меня почти ничего нет… Я почти разорена. Это был бы последний случай, связанный с моей работой. Дальше… Бордель… — заплакала девушка.
— какой в бога ради бордель? У тебя руки на месте и голова на месте! Переедешь в другой город, будешь называться другим именем, и так далее. Денег тут на пять лет жизни! Я возьму только пять золотых. Остальное ты забирай. Этого тебе хватит надолго. Только спрячь их куда-нибудь подальше, а то сейчас такое время, что тебя за один золотой зарежут и изнасилуют, если увидят. А тут целых… — я сосчитал большую кучу монет. — Господи! Здесь сто двадцать золотых! Что за ироды, имея такие деньги пожалели оплатить работу!? Сколько хоть они были тебе должны?
— десять… — всхлипывая ответила Лилиана.
— нормально. Заплатив тебе они бы точно разорились… Так, ладно, собирай вещи, а я покараулю на улице. Вдруг эти выродки стражников пригонят раньше времени.
Через полчаса она собрала два мешка того, что почти не осталось… Ох уже эти женщины. Нужно было где-то взять лошадь. Слава богу, у неё был знакомый, который за золотой дал кобылу в пользование на сутки. Привязав к бокам кобылы два мешка, мы сели и поскакали галопом к деревне Луково. Она находилась очень далеко от Ивайловграда, на юге близ реки Бялар. Ехали мы долго. Но, за полночи доехали. Оказавшись среди ночи в забитой деревне, я даже не знал, найдём ли мы здесь ночлег. Раньше я тут никогда не бывал. Выбрал я эту деревню по той причине, что она была почти у границы, крайне далеко от города с проблемами. Спешившись, я подошел к таверне. Благо здесь допоздна выпивали, как и везде. Расспросив хозяина, я узнал, что он может сдать один дом. Там никто не живёт. Хозяйка выехала, а мужа забрали на войну — классика. Наверное, в бордель выехала, подумалось мне, но не суть. Расплатившись, он дал мне ключ, и мы пошли к дому, где хотели уже переночевать изрядно устав от дороги.
Дом был простой и не дорогой. Внутри кроме кровати, стола, печи, окон и дверей, почти ничего не было. В принципе и не нужно было.
— Любомир я давно тебе хотела сказать… Там на улице я видела душ, сходи помойся, от тебя вонь, как от свалки… Господи, когда ты последний раз мылся? — усталым голосом сказала девушка.
— в прошлой жизни. — недовольно ответил я, и пошел в душ.
Вода была тёплая, ведь днем было довольно жарко. А дни сменялись тёплыми вечерами. Когда я закончил, вместо меня пошла девушка в душ. Стоило мне лечь в кровать, как я погряз в сон. Правда, спал я не долго. Меня разбудили её губы.
— что ты делаешь? — сонно спросил я.
— хочу поговорить…
— странные у тебя методы для разговора.
— я тут долго думала, останься со мной. — прошептала она мне на ухо.
— не могу. Нужно вернуть лошадь, и у меня куча дел в городе. Хотя мои дела, там, скорее всего, закончатся после твоего спасения.
— зачем мне такое спасение, если я здесь буду сама? — пыталась манипулировать женщина как могла.
— а я здесь причём? У тебя есть муж. А я просто твой друг. В чём проблема?
Она замолчала, наверное, о чём-то думая. В доме было темно и тихо. Наверное, даже комара было слышно за окном. Сплошная благодать.
— Кирилл дурак, осёл чертов! Он бросил меня в этом городе, а сам пошел на эту войну свою! Зачем мне его война? Мне мужик нужен, мне нужна помощь! — раздраженно сказала она.
— ну, дорогая ты сама себе мужика выбрала. Обычно именно женщины выбирают себе спутника, так что имеешь то, что выбирала. — безразлично сказал я, отворачиваясь от неё и пытаясь вновь заснуть.
— и на кой чёрт мне эти деньги, что я буду делать с ними? Люди будут спрашивать, откуда у меня деньги, ведь я не работаю сейчас!
— придумай что-то, ты же женщина… Вы всегда всё придумываете… — зевая, ответил я, барашки в моём мозгу уже начинали петь колыбельную.
— а ты мужчина! Ну, Любко останься, не уезжай! Мы можем жить вместе, так будет и тебе проще и мне… Я хочу вещи твои вонючие стирать буду!
— они не нуждаются в стирке… Ты же знаешь, что я живу сам по себе… — сонным почти мертвым голосом ответил я.