Лютица
Шрифт:
— всегда вы так, вы слишком добрый, люди никогда вам добром не отплатят.
— почему вы так решили? — удивлённо спросил мужчина, проходя на кухню.
— потому что люди злые! Они не понимают добра! Сколько вы им добра ни делайте, никто спасибо не скажет.
— ну, девять людей может быть, не скажут, а если хотя бы десятый скажет и то хорошо.
— с вами бесполезно спорить! Садитесь уже есть. — махнув рукой сказала жена.
— а я с вами не спорю. Я просто говорю, что нужно делать добро. Как бы ни хотелось получить от этого выгоду, добродетель её не ищет. Истинная добродетель. — садясь за стол философствовал муж.
— вы никогда не хотели стать священником? Вы были бы идеальным батюшкой. — сказала Стефка, насыпая суп в миску.
— нет любимая, я хочу лечить людей, и всегда хотел. Это моё призвание от Бога. По крайней мере, я в это верю.
Стефка положила миску с супом мужу и достала нарезать хлеб и овощи, когда из двери появилась рыжеволосая девочка, которая была практически копией отца. У неё были такого же цвета волосы как и у Живко, глаза была просто скопированы. Только курносый нос и тонкие брови были от мамы. Живко увидел дочку и бросил сразу же ложку.
— а кто тут у нас проснулся! Моё солнышко!
Живко встал и подошел на корточках к девочке, которая начала улыбаться отцу.
— хоцу есть! — улыбнулась девочка
— ходи сюда, я тебя покормлю моё солнышко!
Живко взял дочь на руки и сел с ней за стол.
— папа, ме сился сон!
— ух ты! И какой? — спросил отец, расчёсывая ей волосы.
— ты спас цилавека!
— да? Это интересно! А что это был за человек? Я лечил его от болезни? — с улыбкой спросил Живко.
— не, совсем нет
— а что тогда?
— он… он… был такой вешь — девочка пыталась высказаться, но эмоции заполняли её и она махая ручками надували губы и щеки. — вешь глязный, и класный!
— класный?
— нет! Класный! — пыталась поправить отца дочь.
— она хочет сказать красный — поправила мать, которая понимала лучше ошибки в речи дочки.
— а почему он был красный Рада? — спросил отец, которому было интересно послушать сон дочери.
— ну он это… — она задумалась — дыщ! Дыщ! И потом у нево тойчали палоцки утут! — девочка показала на грудь.
— палочки? — с опаской спросил Живко, смотря на жену.
— ну пап, как у мальциков лук и палоцки! — пыталась объяснить Радка.
— ладно доченька забудь, этот плохой сон. Давай лучше покушаем.
— а есьо он говолил моё имя!
— да? Это очень интересно. Стефа не пускай её гулять к мальчишкам на улицу, а то она насмотрится как они там луками своими и стрелами гуляют, потом ей дурные сны снятся! — гневно попросил Живко.
— хорошо, как скажешь. Я вообще не знаю, где она могла увидеть такое. — сказала жена, присев за стол и ждала когда муж начнёт есть.
— Рада тебя покормить или ты сама? — он заглянул ей в глаза, улыбаясь.
— папа! Я взослая!! — смеясь, сказала девочка. — Не надо мне помогать!
— ох ты моя взрослая! Ну садись! Я подушку принесу, а то ты до стола не достанешь.
Живко вышел за подушкой, примостил её, и они прочитав молитву сели есть. На этом ранний период можно закончить. Девочка росла радостная и весёлая, больше похожая на отца, нежели на мать. Отец Живко постоянно работал лекарем и помогал всем вокруг, чаще бесплатно, нежели за деньги. Стефка его хоть и бранила за это, но сильно не давила. В целом они жили не бедно. И уже даже подумывали завести второго ребёнка. Хоть Живко и безумно любил свою дочь, всё же в глубине души он еще хотел сына, чтобы научить его лечить людей, передать свои знания. Девочка тоже могла стать лекарем, но такое было не в моде и не в обычаях тех времён. Но, все эти прекрасные мечты превратились в грёзы. Через три месяца начался кошмар, который изменил и разрушил многие семьи, включая семью Христовых. В тот злосчастный день пришли солдаты в деревню и постучали в двери их дома. Живко вышел, как обычно готовый всем помочь.
— это вы Живко Христов? — спросил грубый солдафон, с ужасно грязной головой.
— верно, а что вы хотели?
— государи из рода Асеней Иван и Пётр созывают всех истинных болгар на восстание и восстановление государства, которые у всех нас отняла Византийская империя. Вы же лекарь, как поговаривают здешние языки?
— всё верно. — спокойно ответил рыжеволосый мужчина с кошачьими глазами, которые на солнце, сейчас были светло голубыми.
В этот момент вышла Стефка, которая заподозрила неладное. Слухи о мобилизации мужчин доходили до всех деревень, и их была не исключением.
— по приказу государственных сил вас призывают быть боевым медиком. Сейчас очень много раненых, и ваша помощь государству будет бесценна. — протараторил второй солдат.
— он никуда не пойдёт! Он же врач, а не солдат! Идите дальше! — закричала Стефка, понимая к чему идёт.
— женщина, вы не в силах этого изменить. Мы советуем вашему мужу добровольно, и без сопротивления проследовать за нами. Тем более ваш муж будет получать жалование, которое будут приносить вам государственные рабочие. — объяснил третий мужик, который был одет в мантию. Это был точно не солдат, а обычный вербовщик, заманивающий других людей на войну разными методами.
— я его не пущу, отстаньте от нас! У нас есть ребёнок! Кто о нём позаботиться? — начала плакать женщина, чувствуя неизбежность будущего.
Живко повернулся к жене и нежно обнял её. Он вытер её слёзы, и потом сказал:
— вы же понимаете, что мы не в силах этого изменить. Там я тоже буду полезен. Я буду добиваться, чтобы вам присылали деньги. Я думаю это не затянется на долго. Когда Болгария станет независимой, я вернусь домой. Совсем скоро, я вернусь и мы вместе будем смеяться, над этим расставанием. — горько улыбаясь, пытался ободрить жену Живко.
Но, она не ободрилась, она очень сильно зарыдала и сильно прижала мужа к себе. Стефка не хотела его никуда отпускать. Она не хотела, чтобы с ним что-то случилось, не хотела, чтобы их дочь росла без отца, и тем более не хотела, чтобы он где-то погиб по нелепой случайности!
— нет, Живко, нет, нет, я не могу без тебя остаться. Как же наша дочь? Как же я буду жить без тебя? — рыдая, говорила Стефка, всё также держа мужа.
— позвольте забрать инструменты. — сказал мужчина солдатам.