Лживая птица счастья - 2

Борисова Светлана Александровна

— Чего замолчал? Уже жалеешь о женитьбе? Ладно, давай сначала поедим, — отступил Палевский при появлении Лины с сервировочным столиком.

— Как слетал в Кремниевую долину? Они успеют выполнить наши заказы? — спросил он, когда они перешли к кофе.

— Думаю, да, — ответил Ник. — К тому же я нашёл несколько толковых специалистов, которых имеет смысл привлечь к нашим разработкам, причём напрямую.

— Куда планируешь их отправить, в Калифорнийское или Питерское ОКБ? — поинтересовался Палевский.

— Лучше в Питерское, — ответил Ник и добавил: — Уверен, конголезец Гектор

Симба будет очень полезен основной группе разработчиков. У парня светлый ум. К тому же он, как и ты, из широкопрофильных, так что от него можно ожидать открытий, сделанных на стыке нескольких научных дисциплин. Жаль, что наши патрули вовремя его не заметили.

Взяв портсигар, Палевский усмехнулся.

— Надо же, в своей массе негры имеют низкий IQ и тут вдруг такой подарок.

— Низкий IQ не признак глупости чернокожих, а признак того, что природа слишком долгое время их баловала, требуя от них не умственных усилий по выживанию, а чисто физических, вот они и поплатились за это. Загони их в условия Севера, где холод и бескормица, и спустя несколько поколений они резко поумнеют. Во всяком случае, та часть, что выживет, — возразил ему Ник.

— Может, в твоих словах и есть доля истины, — не стал спорить Палевский.

— Скажи громилам Штейна, чтобы они были поаккуратней с Гектором Симбой и его группой. Они нужны мне в работоспособном состоянии.

— Если ты так беспокоишься об их сохранности, может, тогда имеет смысл использовать подкуп, а не похищение?

— Не стоит. Всё равно секретные службы США так и так заинтересуются, а похищение оставляет меньше следов и больше простора для догадок.

— Ты прав, — Палевский щёлкнул зажигалкой. — Теперь давай поговорим о наших баранах.

— Я же сказал, всё в порядке. Мари — моя жена. Почти. Дело лишь за формальностями.

— Формальности, говоришь? Вы не подавали прошение на заключение брака, иначе Макс Беккер доложил бы мне об этом.

На виске Ника запульсировала жилка.

— Будет время — оформим. Сейчас достаточно того, что он отвечает эрейским нормам бракосочетания, — проговорил он недовольным тоном. — Думаю, ты не ждёшь от нас свадебных торжеств.

— Почему же? — удивился Палевский. — Поскольку вы оба мне дороги, то хочется, чтобы вы даже в это напряжённое время поженились по-человечески, — он выпустил аккуратные колечки дыма. — Ник, что на самом деле происходит между вами? Только давай без увёрток. Для начала я хочу знать, почему ты скрывал от меня, что хочешь жениться на Мари. Впрочем, я догадываюсь, поэтому начинай с того, что именно тебя тревожит в этом браке.

— Действительно хочешь знать? — осведомился Ник и Палевский, отъехав с креслом от стола, положил нога на ногу.

— Начинай. Время не ждёт.

После секундного колебания Ник рассказал всё, как есть, а именно: об обретённом тиараном самосознании, о видении Мари, которое, благодаря искину, он видел во всех подробностях, и о пророчестве Лоти, которое, по свидетельству его эрейских предков, сбывалось с удручающей регулярностью.

Несмотря на вполне резонные опасения со стороны Ника, Палевский выслушал его без скептицизма.

— Ты уверен, что Мари — это воплощение

вашей богини Весны? Нет, я не ставлю твои слова под сомнение, но сам посуди, как это звучит со стороны. К тому же никаких конкретных указаний нет. Разве не может быть что девочка просто талантливый учёный, и ей повезло нащупать путь нашего спасения от катастрофы?

— Ошибки нет, — Ник помедлил. — Всегда образуется любовный треугольник, в котором обязательно задействован один из королей. Конечно, я король без королевства и не имею права на полный титул, но для пророчества это не имеет значения. Такое в нашей истории уже было; я имею в виду пророчество с участием королей без королевства. Да и видение Мари это подтверждает. Говорят, воплощения Лоти связаны между собой.

— Итак, ты утверждаешь, что как только ребёнок родится, тебе останется год жизни?

— Да.

— Бред! — досадливо воскликнул Палевский и, встав, заходил по кабинету. — Как можно верить какому-то дурацкому пророчеству, которое придумали те, кто жили чуть ли не триста миллионов лет назад? Чушь! Нет, я в это не верю. Обычные религиозные сказки.

Скрипнув стулом, Ник со скучающим видом воззрился на свои ногти, обзаведшиеся долгоиграющей траурной каймой. В поисках редких металлов он попутно посетил нефтяное месторождение в Калифорнии, где вляпался в битум, желая быстрее провести анализы.

— Что ж, скоро время покажет, прав я или нет. И всё же будь готов кем-нибудь меня заменить.

— К чёрту! Тебя никто не заменит! — сердясь, заявил Палевский.

— Ты же сам говорил, что незаменимых нет, — возразил Ник, наблюдая за его хождениями.

— Только не тогда, когда дело касается вас с Мари. Вы оба — мои дети.

— Это спорный вопрос…

— Замолчи! Ты мой сын и этим всё сказано.

Палевский сел напротив Ника и тот, не выдержав его взгляда, опустил ресницы.

— Спасибо, Михаэль, — сказал он, а затем встал и, отступив, с торжественным видом преклонил колени.

— Сонами-сонам, Ае Рай-ин-Рай вэйт Ганье райтан Таятан Реази Вистанио таноэль Малосье аде и эд Литосо Южи. Ае райделин Никотан Реази Вестаньо баено код ал румам. Неда! Неда! Неда! Неда!

Когда Ник ушёл, Палевский позвал к себе Штейна, который с его разрешения наблюдал за их разговором.

— Нет, ты это слышал? — вопросил он возмущённым тоном. — У нас тут дел по горло, а мальчишка приходит и заявляет, что скоро умрёт, потому что так говорится в каком-то дурацком пророчестве. И при этом ещё ездит мне по ушам какой-то эрейской ахинеей, не потрудившись даже перевести.

— Забей! — посоветовал Штейн. — На мой взгляд, это полная ерунда… — он замолчал, не договорив, и его как-то странно передёрнуло, затем его глаза залила синева, свидетельствующая о появлении рая Реотана.

— Вообще-то, это не ерунда, — сказал тот, озабоченно хмурясь. — Смотри, Таятан, если твой щенок убьёт мою девочку, чтобы уйти от судьбы, я не посмотрю на наши родственные связи и сверну вам обоим головы.

Не изменившись в лице, Палевский налил себе коньяка, а гостю из прошлого — водку, извлечённую из холодильника, и протянул ему запотевший стакан.