Mad Love in Gotham
Шрифт:
— Она ещё ребенок, — Барбара положила руку на её плечо, — дай ей шанс и покажи хороший пример.
Вдруг послышался громкий звук выстрела. Из соседней комнаты с криками зашагала Хейли:
— Как же эти чертовы стволы меня задолбали!
Оказавшись рядом с женщинами, она со всей силы бросила пистолет в стену. Тот остался невредим, но громко ударился о твердую поверхность.
— Как грубо, док! — шутливо погрозила пальцем блондинка.
Девушка только сейчас поняла, что вышла за пределы комнаты, в которой находилась ранее и тут же пришла в себя: выпрямилась, сложила руки за спиной
— Простите.
— Ничего, — понимающе кивнул тот, — я боялся, что ты так и просидишь в стороне до тех пор, пока тебя не придется убить за ненадобностью.
Эта фраза вызвала смешанные чувства.
За столом послышался тихий смех. Джером такого не ожидал. Та девчонка, которую он вчера избил, та, что, очнувшись, до вечера испуганно бегала ото всех без исключения, а особенно смешно делала это, когда Гринвуд дарил ей очередной шлепок по мягкому месту, та, что вчера ежеминутно поправляла черную юбку и докторский халат, а так же заводила за ухо выбившуюся из косы прядь, сегодня была в облегающих брюках из черной кожи, таких же сапогах и свободной красной рубашке. Ее волосы собраны в небрежный низкий хвост, на вздернутом носике нет очков, губы накрашены алой помадой, а большие глаза — черными тенями. Новые подруги хорошо постарались и теперь она, несомненно, выглядела куда привлекательнее. Но Хейли по-прежнему жутко раздражает его, с видом нашкодившего щенка стоящая рядом с Галаваном. Противно осознавать, что эта недоделанная мозгоправка выбрала своей жертвой именно его. Но что-то заставляло его не схватиться за пистолет и не оставить дыру в её лбу, залить алыми струями её бледное миловидное личико. Может, безупречная улыбка, а может осознание того, что эта девчонка сделает для него все.
А девушка не была идиоткой и прекрасно понимала это, как и то, что интересом психолога её отношение к рыжеволосому безумцу, которого она встретила три дня назад, не ограничивается. Возможно. Да чёрт её и его вообще знает, в этом балагане её скоро нельзя будет отличить от бывших пациентов.
Единственное, что она неоднократно слышала — будто у рыжих нет души. Адекватной частью разума она понимала, что это — чистая правда, но нежелание признавать это было сильнее.
***
— Нет! Я точно кого-нибудь пристрелю! — отпиралась Хейли, не желая учиться обращаться с оружием.
Неизвестно откуда босс принес целую коробку с разными мечами, пушками и даже шлемом и парой наручников.
— Тогда возьми нож. Им ты точно никого не подстрелишь. — пыталась сделать из балласта бравого воина Барбара.
— Очень смешно, — обиженно отозвалась девушка и с восхищением посмотрела на Табиту, ловко вращающую в руках ножи, — Зато я могу угнать машину, нормально её водить и взломать какой-нибудь компьютер.
Допкинс сидел на полу в шлеме, Валеска восхищался самурайским мечом-«блестяшкой», который у него тут же отобрал Гринвуд.
— Отдай его, — Джером зло посмотрел на мужчину.
— Я первый заметил, — как ребёнок ответил тот.
— Вовсе нет. Я сказал, отдай. — с еще более гневным выражением лица прохрипел рыжий.
— А ты заставь, сосунок! — Роберт приставил меч к его шее.
«Ууу!» — Допкинс заулыбался, понимая, что назревает замечательный конфликт.
— Вы прекрасно владеете клинком, Гринвуд-сан, — привычно превращая всё в шутку, ответил парень, — Но со мной вам не сравниться, — он достал из коробки ничто иное, как бензопилу, — Готовься к смерти!
Бензопила заревела. «Врум-врум-врум!» — Гринвуд имитировал звук, который его меч издать не может. Джером набросился на мужчину, тот защитился своим клинком, сейчас действительно выглядящим жалко.
— Хватит! — в комнату вошел Галаван.
— Я пытался их остановить, — Допкинс не упустил шанса попытаться получить от босса похвалу.
— Ребята, мы же команда, — Тео подошел к участникам конфликта, — Нельзя драться друг с другом.
— Да, мы команда, ребята! — подал голос Арнольд.
— А я в ней главный, — заявляет Гринвуд.
Джером со злостью смотрит на него и отбрасывает бензопилу в сторону:
— С чего это вдруг?
— Я убил дюжину женщин, держал в страхе весь Готэм, а ты что сделал? Мамочку зарубил? — самодовольно ухмылялся мужчина и явно не считал рыжеволосого парня конкурентом.
— Надо же с чего-то начинать. — оправдывался Валеска, но не терял уверенности в себе и начал шагать на своего соперника, насколько это было возможно, — У меня есть планы, амбиции, мозги. А ты — просто поехавший каннибал.
— Похоже, нужно решить этот вопрос раз и навсегда, — Галаван понял, что этот спор может продолжаться вечно и достал пистолет. Он вытащил из него все пули кроме одной. — Вам знакома эта игра?
Хех, кто ж её не знает?
— Обожаю эту игру, — отвечает Джером.
— Кто хочет быть боссом? — Галаван протягивает пистолет.
Никто не решается, но Валеска с маниакальным выражением лица говорит:
— Дамы вперед.
Гринвуд оскорблен, но уверен, что удача сегодня на его стороне. Он берет пистолет и стреляет себе в висок. С вызовом смотрит на рыжего, оставшись в живых.
А для него это ничего не значит. Парень беззаботно вертит оружие в руке.
— Слышь, Гринвуд, в чем секрет хорошей шутки?
Он приставляет ствол к виску.
Галаван наклоняется, чтобы получше разглядеть, что случится.
Хейли отвлекается от разговора с Табитой и, обернувшись, едва не теряет сознание от волнения, видя пистолет у головы Джерома.
Щелчок.
— Своевременность. А что есть храбрость?
Щелчок.
Хейли вздрагивает и чувствует, как сердце делает кувырок в груди.
А Джером самодовольно ухмыляется:
— Изящество под давлением. И кто же босс?
Хейли не может сдержать вскрика.
Щелчок. Джером поверг этого тупого людоеда наповал:
— Я босс.
Он смеется низким голосом, тихим, не предвещающим абсолютно ничего хорошего.
— Верно, Джером, — Галаван забирает пистолет из его рук.
— Аригато, сенсей! — Валеска по-самурайски кланяется ему и с восторгом забирает у Гринвуда свою «блестяшку».
— Как раз вовремя, — заговорил Тео, отвлекая Джерома от увлекательнейшего рассекания воздуха мечом, — Настало время для первого выхода на сцену. Вам нельзя дать людям перестать бояться. Нужно новое шоу, но не такое, как, к примеру, убийство мэра… Он ведь ещё жив, девочки?