Мадам Филимонова
Шрифт:
Глава 3
Андрей
Официальный, но фиктивный муж Мадам Филимоновой Андрей был бледным худым существом с аккуратно подстриженными каштановыми усиками под носом, копной чёрных кудрявых волос и фиолетовым родимым пятном размером в десять копеек, красовавшемся на его правой щеке. Если бы не пятно, его бы можно было даже назвать красивым. Он был диабетик и алкоголик. Работать он не мог. Иногда он ходил в районную поликлинику за рецептами для покупки «Инсулина». Пока он был трезвый, он колол «Инсулин» по расписанию. Стоило ему напиться, он терял счёт времени, ничего не ел и часто оказывался в реанимации в диабетической коме. Его участковый врач охал, когда получал из лаборатории анализы Андрея. Потом он бросался к телефону
Его отец и мать были алкоголиками, оба умерли год назад. Мать умерла от рака лёгкого, она курила «Памир» с девяти лет, а также работала много лет с пластмассой на фабрике игрушек. Она умерла первой, отец умер от цирроза печени два месяца спустя. Он пил водку, разводя её портвейном, пока однажды не пошёл в туалет и, вместо обычного бледного поноса, у него вдруг полилась из задницы кровь. Остановить её было невозможно, так как отцовская печень съёжилась и больше не производила факторы для свёртывания крови. Натурально, у отца разорвались варикозные вены пищевода, как Андрею объяснил фельдшер скорой помощи, от которого пахло эфиром и водкой. Андрей долго и ошалело смотрел в унитаз, полный крови его отца. Эту картину Андрей не смог забыть. Когда скорая увезла обескровленное тело отца, Андрей залпом выпил стакан отцовской водки, только потом смог спустить воду в унитазе и навсегда смыть в канализацию отцовскую кровь.
С тех пор он остался на свете совершенно один. Когда-то у Андрея были жена и сын. Они покинули его из-за пьянства. Жену с Андреем быстро развели, к тому же лишили отца права навещать сына. Как он ни клялся, ни божился, что будет навещать сына трезвым. Его бывшая жена дала взятку судье, чтобы его лишили родительских прав и запретили ему видеть сына.
Самого Андрея в детстве били, как он думал, без причины. Позже оказалось, что на самом деле дома его били за плохие оценки в школе. Потом он стал пытаться бить других, но оказался слишком слабым, так как диабетиком был с подросткового возраста.
Знакомство Филимоновой с Андреем состоялось в винном магазине, она уже была в то время приближённой Барона. Андрею только что сравнялось тридцать два года. Мадам появилась в его тусклой жизни, как метеор, он был на грани смерти. Диабет полностью завладел его слабым ненужным никому телом. Он пил водку с пивом, в отличие от его отца. Всё начиналось с пива и кончалось только водкой, которую он уже не разбавлял, пил без закуски, лихо забрасывая стопку за стопкой в свою осипшую глотку. Потом он засыпал на диване, а иногда на полу.
В тот день Андрей покупал водку, Мадам покупала «Саперави». Ему не хватало 20 копеек. Продавец не соглашался больше давать ему взаймы.
– У меня есть пустые бутылки, я принесу, – почти шёпотом упрашивал Андрей.
Мадам постучала по его покатому плечу и дала ему двадцать копеек. Андрей купил бутылку водки и пригласил Мадам к себе. Она в тот момент ждала поставщика. Поставщик в назначенное время не появился. Обычно давался один час на опоздание. Мадам оказалась в очереди в винном магазине, так как моглаа обозревать через витрину место встречи. То, что поставщик не появился, был явно нехороший знак.
– Он либо арестован, либо сбежал с товаром, сука, – так размышляла Филимонова.
Это также могло означать, что поставщик заметил что-то подозрительное. После того, как причины были выявлены, место встречи и время менялись. Филимонова обычно виделась с Соловьём, чтобы получить новые инструкции. Местом встречи был обычно продовольственный или промтоварный магазин. Сделка производилась быстро, как правило в толпе или в очереди. В тот день, когда её контакт не появился у винного магазина, Филимонова и Андрей разговорились. Продолжая балагурить, они поднялись на третий этаж и вошли в переднюю, где сильно пахло гуталином.
– Это Митька пошёл на работу, – сказал Андрей, шевеля ноздрями. А после разъяснил: – Сосед мой, следовать на Лубянке. У них положено перед работой чистить ботинки.
– А что, сосед твой, тоже выпивает? – спросила, как бы невзначай, Мадам.
– Пьет. Нелегкий труд – пытать людей. Я ему сказал, что он счастливчик, что не диабетик.
– И соседа тоже привлечем, – подумала Филимонова.
Она ещё не знала, как сосед Андрея может пригодиться. Но уже думала о том, как его скомпрометировать, а потом шантажировать. Тем не менее ей сразу пришло в голову, что она сможет прятаться в этой квартире, как жена Андрея.
Она пила маленькими глотками «Саперави», и не пьянела. Он пил пиво, подливая стопку водки в каждый стакан. Скоро он заметно посоловел, хотя и старался держаться молодцом. Она прошла в туалет, заодно осмотрела его другую комнату и кухню, и решила, что место подходящее для бизнеса.
Они сидели на диване. Перед ними на журнальном столике лежало несколько номеров «Огонька» за 1967 год. Мадам с энтузиазмом поддерживала разговор с Андреем. Андрей, впервые за много лет, оживился. В первый раз его слушали со вниманием и не шикали. Он стряхивал пепел мимо пепельницы и периодически демонстративно потирал подбородок, как будто решал крайне сложную задачу по квантовой механике, что в Мадам есьма забавляло. Она стала называть его Андрюша, а он стал называть её попросту Наташа. Она рассказала ему, что её мать с дочерью живут в Строгино, и что её дочь инвалидка. Сама она зарабатывает копейки, работая в прачечной, и что зарплату свою она отдаёт матери, и что её бывший муж ей изменял.
Она также рассказала Андрею, что причиной инвалидности дочери были осложнения во время беременности, неадекватное кровообращение плаценты. Что было правдой. Государство платило ей пенсию на ребёнка, за что она благодарна, хотя сумма небольшая. Андрей узнал, что у Филимоновой поднялось давление во время беременности. Симптомов у неё не было. Она не ходила в женскую консультацию и не была под наблюдением врача. В утробе плацентарное кровообращение хронически страдало и плод не получал адекватного питания и кислорода. Поля родилась в гипоксии. Перед родами у Мадам начались судороги от высокого давления и печёночной недостаточности.
Пятилетняя Поля была парализована. И почти не говорила. Филимонова давала матери дополнительные деньги за уход, который был не прост. Поднять девочку утром, посадить в инвалидное кресло, кормить три раза в день, менять нижнее бельё несколько раз в день. Это становилось для матери всё труднее. Матери шёл пятьдесят шестой год, она ушла на пенсию рано, проработав двадцать пять лет. Её беспокоил артрит в запястьях и пальцах. Ей было тяжело поднимать с кресла Полю, чтобы менять подгузники и трусы. Надо было избегать опрелостей. У неё была современная стиральная машина, которую купил Соловей. Он собственноручно привёз машину из магазина, и установил. Мать стирала в машине каждый день, конца этому было не видно. В глубине души она теперь побаивалась свою дочь. Чувствовала, что дочь имела на неё зуб. Она знала, что Филимонова была тесно связана с преступным миром. Частично ей льстило, что её толстая нескладная дочь, являлась одной из самых опасных бандиток Москвы. Она часто вспоминала свою бурную молодость, о которой не распространялась. В своё время её могли тоже посадить на долгий срок. Её спасло замужество на лимитчике и тот факт, что она работала, как пролетарий, на швейной фабрике. Была ударником социалистического труда.