Мадам Икс
Шрифт:
— Потрясна? У меня случилась паническая атака, как только мы вышли, Логан. Я всё ещё плохо себя чувствую. Это кажется неправильным. Я не знаю что делаю. Не понимаю, что происходит. С одной стороны я себя чувствую так, будто совершила самую большую ошибку в моей жизни, а с другой стороны чувствую такое облегчение, что готова расплакаться.
— Ты можешь чувствовать себя так, как хочешь. Мы не будем спешить, хорошо? Что ты хочешь сделать в первую очередь?
— Я не знаю. Ничего не знаю, Логан, — пожимаю плечами.
Он кивает.
— Всё нормально. Просто позволь мне обо всём позаботиться,
Он нажимает на круглую кнопку на консоли, и громкая музыка наполняет машину, сердитый голос мужчины кричит от ярости. Я вжалась в дверь, сразу напряглась и смутилась от громкости и грубой ненависти в голосе певца. Певец... не уверена, что это слово относится к тому, что я слышу. Логан поворачивает кнопку, и громкость понижается до приемлемого уровня, а затем он нажимает другую кнопку, крутит, нажимает снова, и музыка меняется, теперь играют барабаны, синтезатор и звучит более приятное женское пение.
— Прости, — произносит Логан. — Скорее всего, «Слипкнот» — не твоё.
— «Слипкнот»?
— Да. Хэви метал, — он взглянул на меня, — дай угадаю, ты не знаешь, какая музыка тебе нравится?
— Ты правильно угадал, — признаю я.
— Что по-твоему мнению тебе нравится?
Я вздыхаю.
— Немногое. Но с уверенностью могу сказать, что люблю книги. Старые книги, редкие издания. Художественная литература в любом виде.
На мгновение Логан замолкает. Песня сменяется, на что-то в стиле фанк, хотя я не могу сказать что это. Она легко запоминающаяся, и я ловлю себя на том, что покачиваю головой в такт.
— Если бы тебе необходимо было назвать только одну вещь, которую ты хочешь сейчас, что бы это было?
— Душ. Долгий, горячий душ. Комфортная одежда. И потом что-нибудь поесть, — я делаю паузу на секунду и говорю то, что кажется тайной. — Вредной еды. Чего-нибудь жирного и сытного.
Логан улыбается мне.
— Легко. Итак, первая остановка — Macy's (Примеч. Ред. Macy’s — одна из крупнейших и старейших сетей розничной торговли в США).
Я не осознавала, насколько широко могут распахнуться мои глаза, пока Логан не провёл мне головокружительный тур по универмагу Macy's. Через несколько секунд я совсем потерялась, несколько поворотов в один проход, а затем ещё один, и мне было бы трудно найти выход. Не то, чтобы я сильно беспокоилась на этот счёт. Я могла бы бродить здесь бесконечно, пересматривать стойку за стойкой одежды, довольствоваться просто просмотром, рассматривать разные вещи, которые можно было купить. Логан был непрестанно бдительным, но казалось, что он действовал как обычно, когда направлял меня из отдела в отдел, делая вид, что смотрит на рубашку или платье, одновременно смотря в разные стороны.
Я выбираю простую, удобную одежду: пару джинсов, рубашку, нижнее бельё, пару балеток. Я ничего не примеряю, едва смотрю на размеры. Логан чувствует облегчение, когда мы возвращаемся в его машину, и теперь он проезжает менее крутой маршрут через Манхэттен на тихую, узкую, усаженную деревьями улицу с низкими коричневыми домами, стоящими рядом друг с другом в длинном ряду. Он паркует внедорожник рядом с деревом, которое растёт в клумбе,
— Снят с охраны, — говорит бесплотный, электронный голос, едва похожий на женский.
Где-то из-за двери разносится дикий, непрерывный лай. Логан закрывает дверь позади меня, поворачивает ручку, чтобы закрыть засов.
— Проходи, — говорит он, — я должен выпустить Коко из её комнаты. Она дружелюбна, обещаю. Буйная в приветствиях, но дружелюбная.
У меня нет времени даже паниковать, поскольку Логан исчезает в коридоре, открывает дверь, и лай становится ещё громче, а затем появляется коричневое пятно и становится слышно, как острые когти царапают деревянный пол.
— Коко, сидеть! — кричит Логан, но уже поздно.
Тяжелая, вибрирующая, лающая и облизывающая масса врезается в меня, огромные медвежьи лапы опускаются мне на плечи, мокрый язык касается моего лица, и вес собаки валит меня назад. Я теряю равновесие, а затем падаю на пол. Свернувшись в плотный шар, я борюсь со слезами и отбиваюсь от сумасшедшего языка, лапы на моём плече, холодного носа, лезущего мне под руки, чтобы добраться до моего лица.
Я не знаю, плакать мне или смеяться.
Слышу, как смеётся Логан.
— Логан, убери её от меня, — умудряюсь сказать я, пока язык собаки, кажется, пытается через горло опробовать, что я ела в последний приём пищи, и как часто я высмаркивалась.
— Коко, сидеть, — громко и довольно резко говорит Логан.
Тотчас огромная, бурая псина, которую я уже видела ранее на экране телефона Логана, перестаёт лизать меня, и сев на задние лапы, начинает скулить.
— Икс, поздоровайся с Коко, — став рядом со мной на колени, говорит он, и я тоже сажусь на пол, вытирая попутно лицо. — Скажи, чтобы она дала тебе лапу, Икс.
— Она вновь попытается меня съесть? — с подозрением глядя на пса, говорю я.
— Съесть? Она просто здоровалась с тобой на сумасшедшем щенячьем языке, — смеётся Логан.
Я бросаю на него косой взгляд.
— Щенячьем? Она размером с медведя гризли, Логан.
— Ей ещё нет и года, и она весит меньше восьмидесяти футов, — он нежно гладит её за ухом, рисуя круги большим пальцем. — Ты хорошая девочка, верно, Коко?
Я вытираю всё ещё мокрое лицо рукавом, поворачиваюсь так, что оказываюсь лицом к собаке.
— Лапу, Коко.
Собака поднимает лапу, на морде заметна ухмылка. Я беру её лапу и жму так, как бы сделала с мужской рукой, и Коко лает.
— Скажи ей, что она хорошая девочка, — инструктирует Логан.
— Хорошая девочка, Коко, — говорю я, и собака сразу же устремляется ко мне, язык в первую очередь. В этот раз я пытаюсь сделать то, что обычно делает Логан. Говорю твёрдо и строго:
— Сидеть, Коко.
— Видишь? — говорит Логан, обнимая шею собаки и прижимая к своей груди, пока та лижет языком его подбородок. — Она хорошая девочка.