Мадам Икс
Шрифт:
— Для меня это вид на город из моего окна, из моей квартиры. Мне трудно выйти на улицу. Ты это видел. Прогуливаясь здесь, я впервые поняла, что не чувствовала никакой панической атаки. Но, наблюдая за людьми и автомобилями, казалось, что все так легко идут по жизни, это просто... иногда мне хотелось чего-то такого простого. Но потом... я выхожу на улицу и шум, и люди, всё такое большое, всего так много... — я закрываю глаза, пытаясь найти смысл в моих собственных мыслях. — «Звёздная ночь» для меня значит, что ничто не имеет значения. Звёзды будут сиять и они озарят мир, независимо от того, кто ты, или, в моём случае, кем ты не являешься. Я имею в виду, я проснулась и была никем. Но город продолжает жить. Это и утешительно, и страшно, в зависимости от моего настроения. Но звёзды будут сиять, для Ван Гога, и там будут соборы и кипарисы, и там будет что-то прекрасное, независимо от того, что творится внутри меня. Я не знаю, как придать этому смысл. Как ты сказал, трудно выразить словами.
— Нет, я понял.
Его руки тянутся к моим, и в этот момент что-то происходит между нами. Понимание. Оно расплывчатое, но настоящее.
Время опять даёт о себе знать, я не могу вернуться к тому моменту опять, не важно, насколько сильно я этого хочу.
Что-то изменилось.
Быть здесь, с Логаном, вот так... это слишком легко. Слишком просто. Слишком реально. Я хочу наслаждаться этим, вином и едой, и невероятно красивым человеком, который, кажется, хочет меня узнать, но я не могу. Он хочет знать о Калебе, и как мне это объяснить?
Как я могу объяснить, что Калеб даже сейчас является частью меня? Даже сейчас, говорить о Калебе, похоже на... кощунство. Как предательство. Словно говоря словами, интерес, который возник между Калебом и мной, заключался бы в том, чтобы выставить не таким важным, чтобы обнажить то, что не должно быть раскрыто. Не секреты, просто... личные дела.
Нельзя быть более голым, более обнажённым, более уязвимым, чем быть обезличеным, чтобы быть обманутым всей личностью, быть совершенно неопознанным, без души.
Быть никем.
Калеб сделал из меня человека. И этот человек сделан и соткан вокруг человека, который является Калебом.
— Икс, — голос Логана тихий, но резкий.
— Да, прости, — я пытаюсь улыбнуться.
— Я тебя потерял?
Я могу только смотреть на него, ему в глаза.
— Мы можем... можем уйти, Логан? Это всё... прекрасно. Может ты не понимаешь, но… это слишком прекрасно. Слишком.
Он вздыхает, и издаёт грустный звук.
— Да... нет... я понял. Я правда понимаю.
Он встаёт, сует руку в карман, достаёт и бросает деньги на стол.
Джино появляется рядом и у него в руке блюда.
— Нет, нет, нет, вы не можете уйти сейчас. Лучшее впереди.
Логан похлопывает его по плечу.
— Извини дружище. Моя подруга чувствует себя нехорошо.
— Ах. Ну если вам надо идти, идите, — он пожимает плечами, как бы говоря, будь что будет.
Когда мы покинули ресторан, рука Логана обхватывает мою. Приближается вечер. Золотой свет тускнеет до сумерек, золото тает в тени. Волшебный час прошёл, и заклинание утратило свою силу. Я не знаю, почему или как. Но я иду и чувствую себя неловко.
Вместо красоты теперь я вижу подноготную. Мусор на улицах, запах мусорных контейнеров, выхлопные газы транспорта, сердитые крики мужчины из открытого окна. Мат. Хруст стекла под ногами. Граффити на стенах, уродство, пробивающееся из трещин кирпичной кладки.
Я ощущаю лёгкое опьянение от вина, мой мыслительный процесс заторможен. Головная боль начинает пульсировать у висков.
Дорога к дому Логана кажется бесконечной, мои ноги болят.
Когда я проснулась после ванны?
Сколько времени прошло? Чувствуется, как будто вечность.
Это было по-настоящему сегодня?
Длинный день рушится на меня, давление всего, что я испытала, так тяжело. Тяжёлая пища, вино. Губы Логана на моих губах, наши тела соприкасаются, он целует меня. Хочу его, но чувствую себя так... будто мне это не позволено. Будто быть с ним было бы... неправильно, как-то так. Я не могу понять это. Попробовать — головокружительно.
Я хочу, чтобы у меня была своя собственная кровать, своя библиотека. Хочу читать «Мэнсфилд-парк» попивая чай. Хочу смотреть на сумерки из своего окна.
Но не могу. Это осталось позади. Я ушла от этого.
Было ли это ошибкой? Тогда казалось, что нет. Но сейчас? Я не уверена. Кто такой Логан? Боец. Человек, побывавший в тюрьме. Мужчина побывавший на войне.
Мужчина, который рисковал, чтобы освободить меня.
Сможет ли он понять меня, мою ситуацию?
— Икс? — опять звучит полный тревоги голос Логана. — Ты в порядке?
Я пытаюсь кивнуть.
— День был линный и я немного устала.
Столько недосказано.
— Давай отведём тебя домой? — его рука ложится на мою талию.
Дом? Где дом? Что такое дом?
— Я больше не могу идти, Логан. Просто не могу.
Я чувствую, он смотрит на меня.
— Блин, я идиот. Ты прошла через многое сегодня. О чём я только думал? — он поднимает руку, и словно чудом, появляется жёлтое такси и останавливается перед нами.
Логан помогает мне сесть в машину, садится сам и диктует таксисту адрес. Мы быстро приезжаем.
Он расплачивается. Машина остановилась, и по обе стороны улицы видны дома. Темноту пронизывает свет фонарей. Логан обнимает меня за талию, помогая сделать несколько шагов от того места, где остановилось такси, к входной двери дома.
Я буду спать с Логаном? В его кровати? На диване? В отдельной комнате?
Большая часть меня хочет домой. Это похоже на приключение, как что- то из истории, и я просто хочу вернуться в настоящую жизнь. Но это не жизнь, это не история, это не сказка.
Что со мной?
Я ужасно устала.
Хочу вернуться назад, когда я стояла обнажённая в коридоре, а руки Логана касались моей кожи, назад, когда всё казалось простым и возможным. В тот момент, когда всё было легко и просто. Я просто хотела его.