Мадемуазель Виктория
Шрифт:
– - Бедненький, -- жалеет его Вика.
– -Жарко мишеньке в Африке... Пап, а правда, он в Ученском лесу жил? Ну, может, не жил, а так, мимоходом бывал. Может, издалека бабушку Софью видел, и меня, и Ночку, и Коську... Пап, ну неужели он не чувствует, что мы тоже оттуда? Должно же ему от нас чем-то знакомым пахнуть?
– - Наверное, ветер в другую сторону... А то бы он, конечно, узнал нас.
– - Мишенька, миша!
– - зовет Вика. Да разве услышит он в таком шуме!
Но вдруг зеленые глазки зверя оживают. Он медленно поднимается и, загребая
– - Узнал! Смотри, папа, узнал!
Стоящий рядом араб оборачивается на крик.
– - О-о!
– - вопит он.
– - О-о-о!!
– - И счастливо хлопает себя по бедрам, и ничего, кроме этого восторженного "о-о!", не может произнести.
– - Литтл рашен бэа! Маленький русский медведь!
Зрители тотчас обступают Вику широким полукругом, хлопая в ладоши и указывая то на Мишутку в ее руках, то на огромного медведя за решеткой.
– - Литтл рашен бэа энд биг рашен бэа! Маленький русский медведь и большой! Торопливо щелкают фотоаппараты.
– - Этак мы с тобой в вечерние газеты угодим, -- смеется папа, выбираясь из восторженной толпы.
Зрители еще долго не могут успокоиться, машут вслед:
– - Руси! Литтл рашен бэа!
Вика с папой идут дальше. Самое замечательное в каирском зоопарке то, что можно кормить зверей -- кого хочешь, но не чем попало. Однажды Вика принялась бросать лебедям крошки хлеба. Арабы пришли в ужас: хлеб -лебедям! Дорогой хлеб, который не каждому феллаху по карману!
Зато у вольеров стоят мальчишки с лотками. Подходи, плати пиастры и корми животных чем положено. Страусы так и толкутся в своем загоне рядом с лотком, тянут голые, будто ощипанные шеи над загородкой -- не подойдет ли кто угостить их?
Пеликанам Вика рыбешку кидала, носорогам зеленые веточки давала с руки, антилопы трясли ей вслед бородками, благодарили за сочную траву.
У вольера с жирафом мальчишка продает морковь. Вика выбирает самую большую.
– - Ну, предлагай, -- подбадривает папа.
Вика поднимается на цыпочки и машет жирафам морковкой. Вот один неторопливо направился к загородке и перегнул через нее длинную шею. Ну и шея! Как у царицы Нефертити.
С огромной высоты к Вике опускается угловатая голова с рожками-антеннами. Вика на всякий случай берется за папин палец.
– - Смелее, Заяц, смелее. Это же воспитанный жираф, по глазам видно.
Жираф и правда воспитанный. Он высовывает длинный розовый язык, ловко обкручивает им морковку и деликатно вытягивает ее из Викиного кулака.
– - Вот здорово!
– - удивляется Вика.
– - Мне бы такой язык, мороженое лизать!
Мороженое в Каире продают в высоких вафельных стаканчиках. Ни за что дна языком не достанешь.
Остались еще сонные толстые змеи и драконы-вараны с вывернутыми когтистыми лапами, но Вика не хочет их кормить. Она идет кататься на слоне.
Большой добрый слон трусит по кругу между пальмами. На голове слона,
Вика забирается на скамеечку, прижимается спиной к
слоновьему боку. Топ-топ-топ.
– - бежит слон по кругу, подобрав хобот. Сзади вертится тоненький хвостик, сверху свисает босая пятка погонщика. Здорово!
Скамеечка подпрыгивает, проплывают мимо радужные гамадрилы, розовые бегемоты, ржавые крокодилы (они только в "Детском мире" зеленые, а на самом деле похожи на сосновые бревна). И как электричка к перрону, подплывает скамеечка к трапу.
– - Эх, гулять так гулять! Такой день!
– - говорит папа.
– - Пойдем в "Луна-парк". Что-нибудь да выиграем!
Мама называет "Луна-парк" не иначе как "грабеж средь бела дня". Вика с папой ходят туда по большому секрету. Мама знает, конечно, куда уплывают пиастры и откуда появляются в доме всевозможные безделушки, но виду не подает...
Вика с папой стоят с сачками в руках. В широкой прозрачной чаше без дна кипят белые теннисные шарики с номерами, подпрыгивают, сталкиваются, разлетаются. Вика машет сачком напропалую, но шарики хитрые, выпрыгивают из сетки.
А папа, как на рыбалке на Ученском берегу, потихоньку подводит сачок и резко взмахивает им. Есть!
– - Ну-ка посмотри, что у них там на десятый номер?
На десятый номер -- пластмассовая вазочка с лихими красными лебедями по стенкам. У Вики уже семь таких вазочек дома.
– - Ничего, -- говорит папа, хмыкнув, -- в Москве подаришь...
Во что еще не играли? Папа нерешительно смотрит на вывеску тира, откуда доносятся звонкие шлепки пневматических винтовок.
– - Разве тряхнуть стариной? А, Заяц?
– - Тряхни, пап!
Отец уверенно вскидывает винтовку, пристраивает ее поудобнее к плечу... Носорог летит вверх тормашками. Вика стоит сзади не дыша, болеет за папу... Переворачиваются страусы и крокодилы, падают толстые инглизи.
Хозяин тира поверх очков смотрит на перевернутые мишени.
– - Мистер, -- объясняет он, -- призовая стрельба. Вы должны стрелять, пока не промахнетесь.
Он выкладывает на прилавок пульку... Вспыхивает реклама над фасадом картонного магазина. Другую... Гаснет свеча. Третью...
Больше никто не стреляет. Люди набились в маленький тир, цокают языками и одобрительно кивают после каждого выстрела. Вспотевший хозяин бегает взад и вперед: поднимать мишени и выкладывать пульки.
– - Мистер, -- не выдерживает он наконец, -- мистер, хватит, вы меня разорите... Вы американец?
Вика переводит.
– - Нет, русский.
– - О-о, руси!
– - араб поднимает кверху большой палец, -- Вторая мировая война?
– - Да. Летчик.
– - Мистер, я был проводником под Эль-Аламейном. В большой победе есть и моя маленькая доля.
– - Хозяин тира кивает, поправляет очки и лезет под потолок за главным призом.